Неточные совпадения
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с князем
прошел все комнаты: большую, где стояли уже столы и играли
в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли
в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то;
бильярдную, где на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским,
в которой участвовал Гагин; заглянули и
в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
В канцелярии было человек двадцать писцов. Большей частию люди без малейшего образования и без всякого нравственного понятия — дети писцов и секретарей, с колыбели привыкнувшие считать службу средством приобретения, а крестьян — почвой, приносящей доход, они продавали справки, брали двугривенные и четвертаки, обманывали за стакан вина, унижались, делали всякие подлости. Мой камердинер перестал
ходить в «
бильярдную», говоря, что чиновники плутуют хуже всякого, а проучить их нельзя, потому что они офицеры.
Он
прошел в столовую. Там уже набралось много народа; почти все места за длинным, покрытым клеенкой столом были заняты. Синий табачный дым колыхался
в воздухе. Пахло горелым маслом из кухни. Две или три группы офицеров уже начинали выпивать и закусывать. Кое-кто читал газеты. Густой и пестрый шум голосов сливался со стуком ножей, щелканьем
бильярдных шаров и хлопаньем кухонной двери. По ногам тянуло холодом из сеней.
Аггей Никитич, одолеваемый любезностями хозяйки, чтобы хоть на время спастись от них,
сошел вниз,
в бильярдную, покурить, где просидев около четверти часа, стал возвращаться назад
в залу; но, запутавшись
в переходах большого дома, не попал
в нее и очутился около боскетной, переделанной ныне Екатериною Петровною
в будуар.
Итак, я сидел за своей работой.
В раскрытое окно так и дышало летним зноем. Пепко проводил эти часы
в «Розе», где
проходил курс
бильярдной игры или гулял
в тени акаций и черемух с Мелюдэ. Где-то сонно жужжала муха, где-то слышалась ленивая перебранка наших милых хозяев,
в окно летела пыль с шоссе.
Пообедав с юнкерами, я
ходил по городу, забегал
в бильярдную Лондрона и соседнего трактира «Русский пир», где по вечерам шла оживленная игра на бильярде
в так называемую «фортунку», впоследствии запрещенную. Фортунка состояла из 25 клеточек
в ящике, который становился на бильярд, и игравший маленьким костяным шариком должен был попасть
в «старшую» клетку. Играло всегда не менее десяти человек, и ставки были разные, от пятака до полтинника, иногда до рубля.
В это время по столовой взад и вперед
ходил, заплетаясь разбитой параличом ногою, другой князь, старый, ветхий, и все посматривал, как Григоров опоражнивал бутылку, когда же тот спросил себе еще бутылку, старик долее не вытерпел сей возмутительной для него сцены, быстро, насколько позволяла ему параличная его нога, ушел из столовой,
прошел все прочие залы,
бильярдную, библиотеку и вошел, наконец,
в так называемую чернокнижную комнату, где сидело довольно многочисленное общество.
Постояв еще несколько времени, он ушел
в бильярдную и сел между зрителями на диван. Ему, видно, было очень скучно. Около бильярда
ходили двое игроков: один из них был, как кажется, человек солидный и немного сердитый на вид, другой… другой был наш старый знакомый Масуров.
Студентов
в театрах я как-то не замечал; но на улицах видал много, особенно на Тверской, и раз
в бильярдной нашей гостиницы сидел нарочно целый час, пока там играли два студента. Они
прошли туда задним ходом, потому что посещение трактиров было стеснено. Оба были франтоваты, уже очень взрослые, барского тона, при шпагах.
Заметив свою ошибку, он
прошел немного назад, взял вправо и очутился
в полутемном кабинете, какого не видал, когда шел
в бильярдную; постояв здесь полминуты, он нерешительно отворил первую попавшуюся ему на глаза дверь и вошел
в совершенно темную комнату.