Неточные совпадения
В то время как он подходил
к ней, красивые глаза его особенно нежно заблестели, и с чуть-заметною счастливою и скромно-торжествующею улыбкой (так показалось Левину), почтительно и осторожно наклонясь над нею, он
протянул ей свою небольшую, но широкую
руку.
— Я иду, прощайте! — сказала Анна и, поцеловав сына, подошла
к Алексею Александровичу и
протянула ему
руку. — Ты очень мил, что приехал.
— Будет, Николай Дмитрич! — сказала Марья Николаевна,
протягивая пухлую обнаженную
руку к графинчику.
― А! вот и они! ― в конце уже обеда сказал Степан Аркадьич, перегибаясь через спинку стула и
протягивая руку шедшему
к нему Вронскому с высоким гвардейским полковником. В лице Вронского светилось тоже общее клубное веселое добродушие. Он весело облокотился на плечо Степану Аркадьичу, что-то шепча ему, и с тою же веселою улыбкой
протянул руку Левину.
Он подошел
к ней, поклонился и молча
протянул руку.
Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался девочке огромной рекой, а яхта — далеким, большим судном,
к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая,
протягивала она
руки.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно
протянув руки к высокому кораблю.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода
к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою
рукою, левою успел схватиться за шест, который
протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье
руками. Она ничего не говорила.
Она только чуть-чуть приподняла свою свободную левую
руку, далеко не до лица, и медленно
протянула ее
к нему вперед, как бы отстраняя его.
Он не выдержал, медленно
протянул руку к колокольчику и позвонил.
Во все время этой сцены Андрей Семенович то стоял у окна, то ходил по комнате, не желая прерывать разговорa; когда же Соня ушла, он вдруг подошел
к Петру Петровичу и торжественно
протянул ему
руку.
Он ярко запомнил выражение лица Лизаветы, когда он приближался
к ней тогда с топором, а она отходила от него
к стене, выставив вперед
руку, с совершенно детским испугом в лице, точь-в-точь как маленькие дети, когда они вдруг начинают чего-нибудь пугаться, смотрят неподвижно и беспокойно на пугающий их предмет, отстраняются назад и,
протягивая вперед ручонку, готовятся заплакать.
Кибитка подъехала
к крыльцу комендантского дома. Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою бежал за нами. Швабрин встретил самозванца на крыльце. Он был одет казаком и отрастил себе бороду. Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие. Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился,
протянул мне
руку, говоря: «И ты наш? Давно бы так!» — Я отворотился от него и ничего не отвечал.
И Николай Петрович начал его подбрасывать почти под самый потолок,
к великому удовольствию малютки и
к немалому беспокойству матери, которая, при всяком его взлете,
протягивала руки к обнажавшимся его ножкам.
— Позвольте однако! — возмущенно воскликнул человек с забинтованной ногою и палкой в
руке. Поярков зашипел на него, а Дьякон,
протянув к нему длинную
руку с растопыренными пальцами, рычал...
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его казались окрыленными. Правую
руку он
протягивал публике, как бы на помощь ей, в левой держал листочки бумаги и, размахивая ею, как носовым платком, изредка приближал ее
к лицу. Говорил он легко, с явной радостью, с улыбками на добродушном, плоском лице.
Возвратясь в Москву, он остановился в меблированных комнатах, где жил раньше, пошел
к Варваре за вещами своими и был встречен самой Варварой. Жестом человека, которого толкнули в спину, она
протянула ему
руки, улыбаясь, выкрикивая веселые слова. На минуту и Самгин ощутил, что ему приятна эта девица, смущенная несдержанным взрывом своей радости.
Приглаживая щеткой волосы, он
протянул Самгину свободную
руку, потом, закручивая эспаньолку, спросил о здоровье и швырнул щетку на подзеркальник, свалив на пол медную пепельницу, щетка упала
к ногам толстого человека с желтым лицом, тот ожидающим взглядом посмотрел на Туробоева, но, ничего не дождавшись, проворчал...
Самгин торопился уйти, показалось, что Диомидов присматривается
к нему, узнает его. Но уйти не удавалось. Фроленкова окружали крупные бородатые люди, а Диомидов, помахивая какими-то бумажками, зажатыми в левой
руке,
протягивал ему правую и бормотал...
— Здравствуйте, — сказал он вполголоса, не вставая, только
протянул руку и, притягивая Самгина
к себе, спросил...
Особенно был раздражен бритоголовый человек, он расползался по столу, опираясь на него локтем,
протянув правую
руку к лицу Кутузова. Синий шар головы его теперь пришелся как раз под опаловым шаром лампы, смешно и жутко повторяя его. Слов его Самгин не слышал, а в голосе чувствовал личную и горькую обиду. Но был ясно слышен сухой голос Прейса...
Клим улыбнулся, сообразив, что в этом случае улыбка будет значительнее слов, а Иноков снова
протянул руку к бутылке, но отмахнулся от нее и пошел
к дамам.
— Простите, не встану, — сказал он, подняв
руку,
протягивая ее. Самгин, осторожно пожав длинные сухие пальцы, увидал лысоватый череп, как бы приклеенный
к спинке кресла, серое, костлявое лицо, поднятое
к потолку, украшенное такой же бородкой, как у него, Самгина, и под высоким лбом — очень яркие глаза.
Клим подошел
к дяде, поклонился,
протянул руку и опустил ее: Яков Самгин, держа в одной
руке стакан с водой, пальцами другой скатывал из бумажки шарик и, облизывая губы, смотрел в лицо племянника неестественно блестящим взглядом серых глаз с опухшими веками. Глотнув воды, он поставил стакан на стол, бросил бумажный шарик на пол и, пожав
руку племянника темной, костлявой
рукой, спросил глухо...
Капитан Горталов парадным шагом солдата подошел
к Радееву,
протянул ему длинную
руку.
— Чтоб не… тревожить вас официальностями, я, денечка через два, зайду
к вам, — сказал Тагильский,
протянув Самгину
руку, —
рука мягкая, очень горячая. — Претендую на доверие ваше в этом… скверненьком дельце, — сказал он и первый раз так широко усмехнулся, что все его лицо как бы растаяло, щеки расползлись
к ушам, растянув рот, обнажив мелкие зубы грызуна. Эта улыбка испугала Самгина.
— Вот какой догадливый, — сказала женщина, обращаясь
к Самгину; он встал,
протянул ей
руку.
Свирепо вытаращив глаза, колотя себя кулаком по колену, Митрофанов
протянул другую
руку к Варваре, растопыря пальцы, как бы намереваясь схватить ее за горло.
Еще на год отодвинулось счастье! Обломов застонал болезненно и повалился было на постель, но вдруг опомнился и встал. А что говорила Ольга? Как взывала
к нему, как
к мужчине, доверилась его силам? Она ждет, как он пойдет вперед и дойдет до той высоты, где
протянет ей
руку и поведет за собой, покажет ее путь! Да, да! Но с чего начать?
— Здравствуй, земляк, — отрывисто сказал Тарантьев,
протягивая мохнатую
руку к Обломову. — Что ты это лежишь по сю пору, как колода?
Обломов услыхал последние слова, хотел что-то сказать и не мог. Он
протянул к Андрею обе
руки, и они обнялись молча, крепко, как обнимаются перед боем, перед смертью. Это объятие задушило их слова, слезы, чувства…
Случается и то, что он исполнится презрения
к людскому пороку, ко лжи,
к клевете,
к разлитому в мире злу и разгорится желанием указать человеку на его язвы, и вдруг загораются в нем мысли, ходят и гуляют в голове, как волны в море, потом вырастают в намерения, зажгут всю кровь в нем, задвигаются мускулы его, напрягутся жилы, намерения преображаются в стремления: он, движимый нравственною силою, в одну минуту быстро изменит две-три позы, с блистающими глазами привстанет до половины на постели,
протянет руку и вдохновенно озирается кругом…
Еще Мария сладко дышит,
Дремой объятая, и слышит
Сквозь легкий сон, что кто-то
к ней
Вошел и ног ее коснулся.
Она проснулась — но скорей
С улыбкой взор ее сомкнулся
От блеска утренних лучей.
Мария
руки протянулаИ с негой томною шепнула:
«Мазепа, ты?..» Но голос ей
Иной ответствует… о боже!
Вздрогнув, она глядит… и что же?
Пред нею мать…
Еще несколько недель, месяцев покоя, забвения, дружеской ласки — и она встала бы мало-помалу на ноги и начала бы жить новой жизнью. А между тем она медлит
протянуть к ним доверчиво
руки — не из гордости уже, а из пощады, из любви
к ним.
— Да… благодарю, — говорила она, подойдя
к нему и
протянув ему обе
руки. Он взял их, пожал и поцеловал ее в щеку. Она отвечала ему крепким пожатием и поцелуем на воздух.
— У меня ничего нет, кроме дружбы
к тебе, — сказала потом,
протягивая ему
руку, — я не осуждаю тебя — и не могу; я знаю теперь, как ошибаются…
У обоих был один простой и честный образ семейного союза. Он уважал ее невинность, она ценила его сердце — оба
протягивали руки к брачному венку и — оба… не устояли.
— Да, да, — говорила бабушка, как будто озираясь, — кто-то стоит да слушает! Ты только не остерегись, забудь, что можно упасть — и упадешь. Понадейся без оглядки, судьба и обманет, вырвет из
рук,
к чему
протягивал их! Где меньше всего ждешь, тут и оплеуха…
Она
протягивала руку к обрыву, глядя умоляющими глазами на Райского.
Райский
протянул руку, и кто-то сильно втащил его под навес шарабана. Там, кроме Веры, он нашел еще Марину. Обе они, как мокрые курицы, жались друг
к другу, стараясь защититься кожаным фартуком от хлеставшего сбоку ливня.
Она поплатилась своей гордостью и вдруг почувствовала себя, в минуту бури, бессильною, а когда буря ушла — жалкой, беспомощной сиротой, и
протянула, как младенец,
руки к людям.
У него была молящая мина, он
протянул руку к ней. Она молчала нерешительно, тихо подходя
к нему.
— Милый Борис! — нежно говорила она,
протягивая руки и маня
к себе, — помните сад и беседку? Разве эта сцена — новость для вас? Подите сюда! — прибавила скороговоркой, шепотом, садясь на диван и указывая ему место возле себя.
— Я думаю — да, потому что сначала все слушали молча, никто не говорил банальных похвал: «Charmant, bravo», [Прелестно, браво (фр.).] а когда кончила — все закричали в один голос, окружили меня… Но я не обратила на это внимания, не слыхала поздравлений: я обернулась, только лишь кончила,
к нему… Он
протянул мне
руку, и я…
— Ты знаешь, нет ничего тайного, что не вышло бы наружу! — заговорила Татьяна Марковна, оправившись. — Сорок пять лет два человека только знали: он да Василиса, и я думала, что мы умрем все с тайной. А вот — она вышла наружу! Боже мой! — говорила как будто в помешательстве Татьяна Марковна, вставая, складывая
руки и
протягивая их
к образу Спасителя, — если б я знала, что этот гром ударит когда-нибудь в другую… в мое дитя, — я бы тогда же на площади, перед собором, в толпе народа, исповедала свой грех!
Стараясь не глядеть на них, я
протянул руку к звонку.
— А, вот и ты, —
протянул он мне
руку дружески и не вставая с места. — Присядь-ка
к нам; Петр Ипполитович рассказывает преинтересную историю об этом камне, близ Павловских казарм… или тут где-то…
К счастью, в эту самую минуту встал Нащокин, чтоб уходить; он
протянул руку и Дарзану.
Она стремительно выбежала из квартиры, накидывая на бегу платок и шубку, и пустилась по лестнице. Мы остались одни. Я сбросил шубу, шагнул и затворил за собою дверь. Она стояла предо мной как тогда, в то свидание, с светлым лицом, с светлым взглядом, и, как тогда,
протягивала мне обе
руки. Меня точно подкосило, и я буквально упал
к ее ногам.
Раз я
протянул руку к бутылке с красным вином; рябой вдруг взял бутылку хересу и подал мне, до тех пор не сказав со мною слова.