Неточные совпадения
Я хочу подставить другую щеку, я хочу отдать рубаху, когда у меня берут кафтан, и молю
Бога только о том, чтоб он не отнял у меня счастье
прощения!
Сейчас рассади их по разным углам на хлеб да на воду, чтоб у них дурь-то прошла; да пусть отец Герасим наложит на них эпитимию, [Эпитимия — церковное наказание.] чтоб молили у
бога прощения да каялись перед людьми».
«Проси у
бога прощения за то, что поднял руку на меня, богоданную тебе мать!» Молиться я должен был вслух, но я начал читать непотребные стихи.
— Только подумаем, любезные сестры и братья, о себе, о своей жизни, о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного
Бога, как заставляем страдать Христа, и мы поймем, что нет нам
прощения, нет выхода, нет спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
Но ненасытимы во веки веков и
прощение отвергают,
Бога, зовущего их, проклинают.
«Мой дорогой друг, Поль!.. Я была на похоронах вашего отца, съездила испросить у его трупа
прощение за любовь мою к тебе: я слышала, он очень возмущался этим… Меня, бедную, все, видно, гонят и ненавидят, точно как будто бы уж я совсем такая ужасная женщина!
Бог с ними, с другими, но я желаю возвратить если не любовь твою ко мне, то, по крайней мере, уважение, в котором ты, надеюсь, и не откажешь мне, узнав все ужасы, которые я перенесла в моей жизни… Слушай...
— Никто, как
Бог, господа!
Прощенья просим! — сказал он и, встряхнув за спиною мешок, пошел по дороге.
— Ребята, — продолжал Никита Романович, — кто из нас
богу не грешен! Так искупим же теперь грехи наши, заслужим себе
прощение от господа, ударим все, как мы есть, на врагов церкви и земли Русской!
— Псалтырь — священное писание, да и то царь Давид
прощенья просил у
бога за псалтирь.
—
Бог — видит! Я для своего спасения согрешила, ведь ему же лучше, ежели я не всю жизнь в грязи проживу, а пройду скрозь её и снова буду чистая, — тогда вымолю
прощение его… Не хочу я всю жизнь маяться! Меня всю испачкали… всю испоганили… мне всех слёз моих не хватит, чтобы вымыться…
И ответила мать: «Ты же радовал меня, сын? Порадуй и теперь. А когда пойдешь на муку, пойду и я с тобою; и не смеешь ты крупинки горя отнять от меня — в ней твое
прощение, в ней жизнь твоя и моя. Разве ты не знаешь: кого любит мать, того любит и
Бог! Радуй же, пока не настала мука».
Надежда Федоровна лежала в своей постели, вытянувшись, окутанная с головою в плед; она не двигалась и напоминала, особенно головою, египетскую мумию. Глядя на нее молча, Лаевский мысленно попросил у нее
прощения и подумал, что если небо не пусто и в самом деле там есть
бог, то он сохранит ее; если же
бога нет, то пусть она погибнет, жить ей незачем.
— Прошедшему нет ни суда, ни порицания. Если это была любовь — она не нуждается в
прощении; если это было увлечение — то… пусть и этому простит
бог, давший вам такую натуру. Вот вам моя рука, Истомин, в знак полного
прощения вам всего от всей нашей семьи и… от ней самой.
Один плачет и
прощения просит, другой зверем глядит и ругается, третий стал на коленки и
богу молится.
Ананий Яковлев. Все это, судырь, я сам оченно знаю, но и себя тоже чувствуешь: ежели паче чаяния, что и сделали они супротив меня, не мне их судьей и докащиком быть: мой грех больше всех ихних, и наказанье себе облегчить нисколько того не желаю; помоги только
бог с терпеньем перенесть, а что хоша бы муки смертные принять готов, авось хоша за то мало-мальски будет
прощенье моему великому прегрешенью.
— Что же, Иван Сидорыч, я как перед
богом… Моя вина… Пятый год прошу
прощения у вас.
Не такова молитва преступного, рыдающий, поверженный в прахе, он алчет одного
прощения, его молитва раздирает его душу; в ней вся его надежда и вместе отчаяние; он чувствует свою недостойность, но чувствует и безмерную благость
бога; он боится, трепещет, уничтожает себя и возрождается, живет токмо в нем, в искупителе рода человеческого.
А дед всю ночь стонал и шёпотом молился
богу, называя себя вором и прося
прощения.
— Да я, дяденька, цел буду, не сомневайтесь, — отвечал молодой солдат с веселым лицом. — Я в четырех делах был, хоть бы что! Оно спервоначалу только боязно, а потом — ни боже мой! Вот барину нашему впервой, так он небось у
Бога прощенья просит. Барин, а барин?
— Но просить
прощения — значит делать вид, что мы поступили дурно. Для успокоения мамы я готова солгать, но ведь это ни к чему не поведет. Я знаю маму. Ну, что будет, то будет! — сказала Зина, повеселевшая оттого, что самое неприятное было уже сказано. — Подождем пять, десять лет, потерпим, а там что
бог даст.
«О князь, ты, который предать меня мог
За сладостный миг укоризны,
О князь, я молю, да простит тебе
БогИзмену твою пред отчизной!
Услышь меня, Боже, в предсмертный мой час,
Язык мой немеет, и взор мой угас,
Но в сердце любовь и
прощенье,
Помилуй мои прегрешенья!
«Благословен
Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его,
прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем, во устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом.
Ибо человек не может быть спасен насильно и облагодетельствован против воли: недостаточно
прощения от
Бога, необходима готовность принять это
прощение, т. е. покаяние.
— Княгиня, — сказал он, снимая шляпу и виновато улыбаясь, — я уже давно жду вас тут. Простите
бога ради… Нехорошее мстительное чувство увлекло меня вчера, и я наговорил вам… глупостей. Одним словом, я прошу
прощения.
Основная идея этой проповеди была та, что мало испросить
прощенье у ближнего на словах, надо заслужить это
прощенье и делом, и словом, и помышлением, и, главное, самому безусловно, непоколебимо, с чистым сердцем, простить врагов своих. «Яко же и мы оставляем должникам нашим», — таково условное обращение к Богу-Отцу, предписанное нам словом Бога-Сына.
Вашей храбростью вы заслужите
прощение вашего отца и его признание вас своим сыном; если же
Бог пошлет вам смерть, то это будет вашей казнью.
Граф Иосиф Янович Свянторжецкий, в несколько часов ставший Осипом Ивановичем Лысенко, в то время, когда гроб с останками Татьяны Берестовой, именовавшей себя княжной Людмилой Васильевной Полторацкой, опускали в могилу, уже ехал к границе с твердым решением исполнить волю мудрой и милостивой монархини: или беззаветной храбростью добыть себе
прощение отца и милосердие
Бога, или же геройски славною смертью искупить свою вину — результат его необузданного характера и неумения управлять своими страстями.
— Согласен-то он согласен, — заметил Ермак Тимофеевич, — но до получения царского
прощения просил не бывать ни ногой не только в твоей светлице, но и в хоромах, да и намедни не пустил меня. Здорова-де она, так нечего зря и ходить. Иди с
Богом домой… Я и пошел.
— Время идти: и так дай
бог к ночи поспеть… Просим
прощения.
Коленопреклоненные, они горячо молились о душе убийцы и самоубийцы Анжелики, хотя и применившей на практике суровый закон Бога-Отца — «око за око», но едва ли не заслуживавшей своей страдальческой жизнью
прощение Бога-Сына, отменившего этот закон.
— Я убил сына! — воскликнул он в исступлении и кинулся обнимать его, целовать, удерживая кровь, моля
Бога о милосердии, а сына — о
прощении. Но воля Божия совершилась.
— Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, — умоляющим голосом проговорил Ростов, — но извиниться не могу, ей-Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький,
прощенья просить?
«Видев это, старец пал на землю и испросил у
Бога прощение», но если бы он поставил мясо не на печь, а в печь, то кто знает, как могла погибнуть его душа…
Я не видал того, что невозможно в одно и то же время исповедывать Христа-бога, основа учения которого есть непротивление злому, и сознательно и спокойно работать для учреждения собственности, судов, государства, воинства, учреждать жизнь, противную учению Христа, и молиться этому Христу о том, чтобы между нами исполнялся закон непротивления злому и
прощения.