Неточные совпадения
Доктор и доктора говорили, что это была родильная горячка, в которой из ста было 99 шансов, что кончится смертью. Весь день был жар, бред и беспамятство. К полночи
больная лежала без чувств и почти без
пульса.
Вошел доктор, аккуратный старичок, немец, озираясь с недоверчивым видом; подошел к
больному, взял
пульс, внимательно ощупал голову и с помощью Катерины Ивановны отстегнул всю смоченную кровью рубашку и обнажил грудь
больного.
— Это муж Прасковьи Ивановны, — рекомендовал доктор, считая
пульс у
больного. — Вот что делает водочка, а какой был богатырь!
В восьмом часу утра они явились вместе. Лобачевский внимательно осмотрел
больную, выслушал ее грудь, взял опять Лизу за
пульс и, смотря на секундную стрелку своих часов, произнес...
Часов в десять к
больному заехал Розанов, посмотрел, попробовал
пульс и сказал...
К полуночи один доктор заехал еще раз навестить
больного; посмотрел на часы, пощупал
пульс, велел аккуратно переменять компрессы на голову и уехал.
Нет, батюшка, знаем мы самоотверженную любовь вашу; вот, не хочу хвастаться, да так уж к слову пришло, — как придешь к
больному, и сердце замирает: плох был, неловко так подходишь к кровати — ба, ба, ба! пульс-то лучше, а
больной смотрит слабыми глазами да жмет тебе руку, — ну, это, братец, тоже ощущенье.
Доктор ничего не отвечал, а только припал головой к
больному парню. Когда он взял его за руку, чтобы сосчитать
пульс,
больной с трудом открыл отяжелевшие веки, посмотрел на доктора мутным, бессмысленным взглядом и глухо прошептал всего одно слово...
Меня самого также очень много спрашивали; доктора часто подходили ко мне, щупали мою грудь, живот и
пульс, смотрели язык; когда дело дошло до коленок и до ножных костей, то все трое обступили меня, все трое вдруг стали тыкать пальцами в мнимо
больные места и заговорили очень серьезно и с одушевлением.
Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее, чем можно было ожидать, и когда явился доктор, то он, пощупавши
пульс, ничего не нашелся сделать, как только прописать припарку, единственно уже для того, чтобы
больной не остался без благодетельной помощи медицины; а впрочем, тут же объявил ему чрез полтора суток непременный капут.
Каждый из докторов о чем-нибудь спросил
больного; кто пощупал
пульс, кто посмотрел язык; но до бока Писарев не позволил дотронуться.
И, откинув всю прежнюю игривость, доктор начинает с серьезным видом исследовать
больного,
пульс, температуру, и начинаются постукиванья, прослушиванья.
И у старика, когда он был ребенком,
пульс бился так же часто, как у ребенка, с которым вы его сравниваете; и у здорового ослабел бы
пульс, как у
больного, если бы он занемог той же болезнью; и у Петра, если б он выпил стакан шампанского, точно так же усилилось бы биение
пульса, как у Ивана.
Другое дело, когда вы сравните людей разных лет или в разных обстоятельствах: у дитяти
пульс бьется вдвое скорее, нежели у старика, у
больного гораздо чаще или реже, нежели у здорового, у того, кто выпил стакан шампанского, чаще, нежели у того, кто выпил стакан воды.
— Скучно, — сказал Лаврентий Петрович. И сказал он это таким голосом, как говорят страдающие дети, и закрыл глаза, чтобы скрыть слезы. А в его «дневнике», среди заметок о том, каковы у
больного пульс и дыхание и сколько раз его слабило, появилась новая отметка: «
Больной жалуется на скуку».
Больной был в полубессознательном состоянии, он дышал тяжело и хрипло, как будто ему что-то сдавило горло; при каждом вдохе подреберья втягивались глубоко внутрь, засохшая слизь коричневою пленкою покрывала его зубы и края губ;
пульс был очень слаб.
На следующий день
больному стало хуже; он тупо смотрел на меня потускневшими глазами, кончик его носа посинел,
пульс был по-прежнему частый, и появились перебои. Отчего это все, — от наперстянки или несмотря на нее? У
больного сердце было слабое, и явления могли обусловливаться естественным процессом, с которым наперстянка еще не успела справиться.
Земский врач, чрезвычайно утомленный и на вид
больной человек, сидел около кровати в кресле и, задумавшись, делал вид, что считает
пульс. Отец Иеремия, только что кончивший свое дело, заворачивал в епитрахиль крест и собирался уходить…
Доктор, подойдя к ней, взял ее за руку.
Пульс заметно бился слабее и слабее. Он мигнул мужу.
Больная заметила этот жест и испуганно оглянулась. Кузина отвернулась и заплакала.
Часы шли. Рыков почти не выходил из ванны. Я опасался, чтобы такое продолжительное пребывание в горячей воде не отозвалось на
больном неблагоприятно, и несколько раз укладывал его в постель. Но Рыков тотчас же начинал беспокойно метаться и требовал, чтобы его посадили обратно в ванну.
Пульс снова появился и постепенно становился все лучше. В одиннадцатом часу
больной попросился в постель и заснул;
пульс был полный и твердый…
Вскоре опять началась рвота.
Больной слабел, глаза его тускнели, судороги чаще сводили ноги и руки, но
пульс все время был прекрасный. Мы втроем растирали Черкасова. Соседка ушла. Аксинья сидела в углу и с тупым вниманием глядела на нас.
Фельдшер с санитарами суетился вокруг койки; на койке лежал плотный мужик лет сорока, с русой бородой и наивным детским лицом. Это был ломовой извозчик, по имени Игнат Ракитский. «Схватило» его на базаре всего три часа назад, но производил он очень плохое впечатление, и
пульс уже трудно было нащупать. Работы предстояло много. Не менее меня утомленного фельдшера я послал спать и сказал, что разбужу его на смену в два часа ночи, а сам остался при
больном.
Рвота и понос не прекращались;
больной на глазах спадался и худел; из-под полузакрытых век тускло светились зрачки, лоб был клейкий и холодный;
пульс трудно было нащупать.
Я подошел к
больному и пощупал
пульс. Рука была холодная, но
пульс прекрасный и полный.
Доктор долго щупал
пульс Андрея Ивановича и в колебании глядел в окно.
Пульс был очень малый и частый. Такие
больные с водянкою опасны: откажешь, а он, не доехав до дому, умрет на извозчике; газеты поднимут шум, и могут выйти неприятности. Больница была переполнена, кровати стояли даже в коридорах, но волей-неволей приходилось принять Андрея Ивановича. Доктор написал листок, и Андрея Ивановича вывели.
Иван Ильич осмотрел
больного, пощупал
пульс и суровым, не допускающим возражений голосом громко сказал...
Гость с важным видом берет его за
пульс.
Больной с усмешкой смотрит, качает головой...
Качеев держал
больного за руку, там, где
пульс, докторским приемом.
Тяжелый, дурной запах стоит вокруг
больного.
Больной лежит навзничь. Врач держит его за
пульс левой руки.
Это принесло
больному некоторое облегчение, но по учащенному
пульсу и пылающей голове доктор Караулов понял, что болезнь только начинается.
Француз-доктор, — стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, — неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к
больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать
пульс и задумался.