Неточные совпадения
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в
глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в
пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
— Ну что ж, поедешь нынче вечером к нашим, к Щербацким то есть? — сказал он, отодвигая
пустые шершавые раковины, придвигая сыр и значительно блестя
глазами.
Чичиков постарался объяснить, что его соболезнование совсем не такого рода, как капитанское, и что он не
пустыми словами, а делом готов доказать его и, не откладывая дела далее, без всяких обиняков, тут же изъявил готовность принять на себя обязанность платить подати за всех крестьян, умерших такими несчастными случаями. Предложение, казалось, совершенно изумило Плюшкина. Он, вытаращив
глаза, долго смотрел на него и наконец спросил...
В ту же минуту дернуло меня, сознаюсь, посмотреть на
пустую корзину, и так мне вошло в
глаза, будто из прутьев поползли почки; лопнули эти почки, брызнуло по корзине листом и пропало.
Ах! мочи нет! робею.
В
пустые сени! в ночь! боишься домовых,
Боишься и людей живых.
Мучительница-барышня, бог с нею.
И Чацкий, как бельмо в
глазу;
Вишь, показался ей он где-то здесь, внизу.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел в комнату, отвратительно
пустую, вся мебель сдвинута в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил ладонями лицо, руки дрожали, а пред
глазами как бы стояло в воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
Обнажив лысый череп, формой похожий на дыню, он трижды крестился, глядя в небо свирепо расширенными
глазами,
глаза у него были белые и
пустые, как у слепого.
С Климом он поздоровался так, как будто вчера видел его и вообще Клим давно уже надоел ему. Варваре поклонился церемонно и почему-то закрыв
глаза. Сел к столу, подвинул Вере Петровне
пустой стакан; она вопросительно взглянула в измятое лицо доктора.
Две-три сотни широко раскрытых
глаз были устремлены все в одном направлении — на синюю луковицу неуклюже сложенной колокольни с
пустыми ушами, сквозь которые просвечивал кусок дальнего неба.
В одно из воскресений Клим застал у Варвары Дьякона, — со вкусом прихлебывая чай, он внимательно,
глазами прилежного ученика слушал хвалебную речь Маракуева «Историческим письмам» Лаврова. Но, когда Маракуев кончил, Дьякон, отодвинув
пустой стакан, сказал, пытаясь смягчить свой бас...
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как
пустой шкаф. Белые облака колебались пред
глазами, и
глазам было больно, как будто горячая пыль набилась в них. Он зажег спичку, увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
Да и в самом Верхлёве стоит, хотя большую часть года
пустой, запертой дом, но туда частенько забирается шаловливый мальчик, и там видит он длинные залы и галереи, темные портреты на стенах, не с грубой свежестью, не с жесткими большими руками, — видит томные голубые
глаза, волосы под пудрой, белые, изнеженные лица, полные груди, нежные с синими жилками руки в трепещущих манжетах, гордо положенные на эфес шпаги; видит ряд благородно-бесполезно в неге протекших поколений, в парче, бархате и кружевах.
Он был в их
глазах пустой, никуда не годный, ни на какое дело, ни для совета — старик и плохой отец, но он был Пахотин, а род Пахотиных уходит в древность, портреты предков занимают всю залу, а родословная не укладывается на большом столе, и в роде их было много лиц с громким значением.
Одни так и смотреть-то не умеют, щурят
глаз, а ничего не видят; другие страшатся и кричат, а староста Савин Макаров
глаза обеими руками закрыл да и кричит: «Что хошь со мной делайте — нейду!»
Пустого смеху тут много вышло.
Мы не верили
глазам, глядя на тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было:
пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
Возвращавшиеся с поля мужики, трясясь рысью на облучках
пустых телег, снимая шапки, с удивлением следили зa необыкновенным человеком, шедшим по их улице; бабы выходили за ворота и на крыльца и показывали его друг другу, провожая
глазами.
— Ну вот и прекрасно. Садитесь, мы еще только за рыбой, — с трудом и осторожно жуя вставными зубами, проговорил старик Корчагин, поднимая на Нехлюдова налитые кровью без видимых век
глаза. — Степан, — обратился он с полным ртом к толстому величественному буфетчику, указывая
глазами на
пустой прибор.
— Послушайте… — едва слышно заговорила девушка, опуская
глаза. — Положим, есть такая девушка, которая любит вас… а вы считаете ее
пустой, светской барышней, ни к чему не годной. Что бы вы ответили ей, если бы она сказала вам прямо в
глаза: «Я знаю, что вы меня считаете
пустой девушкой, но я готова молиться на вас… я буду счастлива собственным унижением, чтобы только сметь дышать около вас».
Они вошли в совсем
пустую комнату с старинной мебелью, обитой красным выцветшим бархатом. Одна лампа с матовым шаром едва освещала ее, оставляя в тени углы и открытую дверь в дальнем конце. Лоскутов усадил свою даму на небольшой круглый диванчик и не знал, что ему делать дальше. Зося сидела с опущенными
глазами и тяжело дышала.
Стояло и торчало где-то какое-то существо или предмет, вроде как торчит что-нибудь иногда пред
глазом, и долго, за делом или в горячем разговоре, не замечаешь его, а между тем видимо раздражаешься, почти мучаешься, и наконец-то догадаешься отстранить негодный предмет, часто очень
пустой и смешной, какую-нибудь вещь, забытую не на своем месте, платок, упавший на пол, книгу, не убранную в шкаф, и проч., и проч.
Тут мне приходит в голову одна самая обыкновенная мысль: ну что, если б этот пестик лежал не на виду, не на полке, с которой схватил его подсудимый, а был прибран в шкаф? — ведь подсудимому не мелькнул бы он тогда в
глаза, и он бы убежал без оружия, с
пустыми руками, и вот, может быть, никого бы тогда и не убил.
Завеса спала с
глаз моих: я увидел ясно, яснее, чем лицо свое в зеркале, какой я был
пустой, ничтожный и ненужный, неоригинальный человек!
И
глаза Петра Петровича сверкнули удалой веселостью. Но вдруг он завертелся на лавке, потом задумался, потупил голову и протянул ко мне
пустой стакан.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных
глаз, плату самую
пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
— Уж хоть этого-то не приписывайте ему, это уж я сам. Но, кроме того, что я его браню за прежнее, — в
глаза ему я, конечно, наговорил побольше и посильнее, — кроме того, что он кругом виноват в возникновении всего этого
пустого мучения, в самое время
пустого мученья он держал себя похвально.
Маленькая не по росту голова, малокровное и узкое лицо, формой своей напоминавшее лезвие ножа, длинные изжелта-белые волосы, светло-голубые, без всякого блеска (словно
пустые)
глаза, тонкие, едва окрашенные губы, длинные, как у орангутанга, мотающиеся руки и, наконец, колеблющаяся, неверная походка (точно он не ходил, а шлялся) — все свидетельствовало о каком-то ненормальном состоянии, которое близко граничило с невменяемостью.
Такие ростки я, должно быть, вынес в ту минуту из беззаботных, бесцельных и совершенно благонамеренных разговоров «старших» о непопулярной реформе. Перед моими
глазами были лунный вечер, сонный пруд, старый замок и высокие тополи. В голове, может быть, копошились какие-нибудь
пустые мыслишки насчет завтрашнего дня и начала уроков, но они не оставили никакого следа. А под ними прокладывали себе дорогу новые понятия о царе и верховной власти.
Половина башкирских изб
пустовала, — хозяева или вымерли, или разбрелись куда
глаза глядят.
— То-то и есть, что смотрел-с! Слишком, слишком хорошо помню, что смотрел-с! На карачках ползал, щупал на этом месте руками, отставив стул, собственным
глазам своим не веруя: и вижу, что нет ничего,
пустое и гладкое место, вот как моя ладонь-с, а все-таки продолжаю щупать. Подобное малодушие-с всегда повторяется с человеком, когда уж очень хочется отыскать… при значительных и печальных пропажах-с: и видит, что нет ничего, место
пустое, а все-таки раз пятнадцать в него заглянет.
—
Пустые мечтанья! — возразил Лемм и углубился в угол коляски. Он закрыл
глаза, как бы собираясь заснуть.
Это была, во всяком случае, оригинальная компания: отставной казенный палач, шваль Мыльников и Окся. Как ухищрялся добывать Мыльников пропитание на всех троих, трудно сказать; но пропитание, хотя и довольно скудное, все-таки добывалось. В котелке Окся варила картошку, а потом являлся ржаной хлеб. Палач Никитушка, когда был трезвый, почти не разговаривал ни с кем — уставит свои оловянные
глаза и молчит. Поест, выкурит трубку и опять за работу. Мыльников часто приставал к нему с разными
пустыми разговорами.
— Ах ты!.. Да я тебе выцарапаю бесстыжие-то
глаза!.. Всех только сомущаешь,
пустая башка!.. Пропьете жилку, а потом куда Прокопий-то?
Они вдвоем обходили все корпуса и подробно осматривали, все ли в порядке. Мертвым холодом веяло из каждого угла, точно они ходили по кладбищу. Петра Елисеича удивляло, что фабрика стоит
пустая всего полгода, а между тем везде являлись новые изъяны, требовавшие ремонта и поправок. Когда фабрика была в полном действии, все казалось и крепче и лучше. Явились трещины в стенах, машины ржавели, печи и горны разваливались сами собой, водяной ларь дал течь, дерево гнило на
глазах.
Долго стоял Коваль на мосту, провожая
глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками. В душе Тита этот
пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
Доктор и Помада вышли, а Лиза, оставшись одна в
пустом доме, снова утупила в огонь
глаза и погрузилась в странное, столбняковое состояние.
—
Пустое! Успеется… — смеялась, в
глазах — искры, веселые языки.
О — медленно оседала в своем кресле — будто под юнифой испарялось, таяло тело, и только одно
пустое платье и
пустые — засасывающие синей пустотой —
глаза. Устало...
Когда я поднялся в комнату и повернул выключатель — я не поверил
глазам: возле моего стола стояла О. Или вернее, — висела: так висит
пустое, снятое платье — под платьем у нее как будто уж не было ни одной пружины, беспружинными были руки, ноги, беспружинный, висячий голос.
У Шульговича мгновенно побледнело лицо, запрыгали дряблые щеки и
глаза сделались совсем
пустыми и страшными.
Ромашов, бледнея, посмотрел с ненавистью в
глаза Николаеву. Ноги и руки у него вдруг страшно отяжелели, голова сделалась легкой и точно
пустой, а сердце пало куда-то глубоко вниз и билось там огромными, болезненными толчками, сотрясая все тело.
Она объяснила ему всё сразу, резко и убедительно. Намекнула и о восьми тысячах, которые были ему дозарезу нужны. Подробно рассказала о приданом. Степан Трофимович таращил
глаза и трепетал. Слышал всё, но ясно не мог сообразить. Хотел заговорить, но всё обрывался голос. Знал только, что всё так и будет, как она говорит, что возражать и не соглашаться дело
пустое, а он женатый человек безвозвратно.
Но план наш уж был составлен заранее. Мы обязывались провести время хотя бесполезно, но в то же время, по возможности, серьезно. Мы понимали, что всякая примесь легкомыслия должна произвести игривость ума и что только серьезное переливание из
пустого в порожнее может вполне укрепить человека на такой серьезный подвиг, как непременное намерение „годить“. Поэтому хотя и не без насильства над самими собой, но мы оторвали
глаза от соблазнительного зрелища и направили стопы по направлению к адмиралтейству.
Образовавшиеся вследствие этого
пустые места смотрели словно выколотые
глаза.
Порфирий Владимирыч только сверкнет
глазами в ответ, но вся его
пустая утроба так и повернется при этих словах.
И сердце тоже
пустеет, тихая грусть щекочет его, все желания исчезают, думать — не о чем, хочется закрыть
глаза.
Он устал говорить, выпил водку и заглянул по-птичьи, одним
глазом, в
пустой графин, молча закурил еще папиросу, пуская дым в усы.
Голова у него была в чалме из полотенца; желтый, похудевший, он сердито мигал опухшими
глазами и не верил, что я нашел кошелек
пустым.
Шибко скакал Варнава по
пустой улице, а с ним вместе скакали, прыгали и разлетались в разные стороны кости, уложенные на его плоских ночвах; но все-таки они не столько уходили от одной беды, сколько спешили навстречу другой, несравненно более опасной: на ближайшем перекрестке улицы испуганным и полным страха
глазам учителя Варнавы предстал в гораздо большей против обыкновенного величине своей грозный дьякон Ахилла.
Кожемякин встал перед зеркалом, в мёртвом стекле отражалось большелобое, пухлое лицо; русая борода, сжимая, удлиняла его, голубые, немного мутные
глаза освещали рассеянным, невесёлым светом. Ему не нравилось это лицо, он всегда находил его
пустым и, несмотря на бороду, — бабьим. Сегодня на нём — в
глазах и на распустившихся губах — появилось что-то новое и тоже неприятное.
Изогнулся и, намекающе прищурив
пустой, светлый
глаз, сказал уже другим голосом...