Неточные совпадения
— Нет, вы мне только скажите, Василий Лукич, — спросил он вдруг, уже сидя за
рабочим столом и держа в руках
книгу, — что больше Александра Невского? Вы знаете, папа получил Александра Невского?
― Я собственно начал писать сельскохозяйственную
книгу, но невольно, занявшись главным орудием сельского хозяйства,
рабочим, ― сказал Левин краснея, ― пришел к результатам совершенно неожиданным.
Простившись с дамами и обещав пробыть завтра еще целый день, с тем чтобы вместе ехать верхом осматривать интересный провал в казенном лесу, Левин перед сном зашел в кабинет хозяина, чтобы взять
книги о
рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.
― Да вот написал почти
книгу об естественных условиях
рабочего в отношении к земле, ― сказал Катавасов. ― Я не специалист, но мне понравилось, как естественнику, то, что он не берет человечества как чего-то вне зоологических законов, а, напротив, видит зависимость его от среды и в этой зависимости отыскивает законы развития.
Она закрыла глаза, как бы вспоминая давно прошедшее, а Самгин подумал: зачем нужно было ей толкаться среди
рабочих, ей, щеголихе, влюбленной в
книги Пьера Луиса, поклоннице эротической литературы, восхищавшейся холодной чувственностью стихов Брюсова.
Она вытащила из сундука, из-под хлама
книгу и положила у себя на столе, подле
рабочего ящика. За обедом она изъявила обеим сестрам желание, чтоб они читали ей вслух попеременно, по вечерам, особенно в дурную погоду, так как глаза у ней плохи и сама она читать не может.
Революционерку арестовали и с ней Кондратьева за нахождение у него запрещенных
книг и посадили в тюрьму, а потом сослали в Вологодскую губернию. Там он познакомился с Новодворовым, перечитал еще много революционных
книг, всё запомнил и еще более утвердился в своих социалистических взглядах После ссылки он был руководителем большой стачки
рабочих, кончившейся разгромом фабрики и убийством директора. Его арестовали и приговорили к лишению прав и ссылке.
Комната девушки с двумя окнами выходила в сад и походила на монашескую келью по своей скромной обстановке: обтянутый пестрым ситцем диванчик у одной стены, четыре стула, железная кровать в углу, комод и шкаф с
книгами, письменный стол, маленький
рабочий столик с швейной машиной — вот и все.
Я не думал тогда, как была тягостна для крестьян в самую
рабочую пору потеря четырех или пяти дней, радовался от души и торопился укладывать тетради и
книги.
Конечно, Ястребов давал деньги на золото, разносил его по
книгам со своих приисков и сдавал в казну, но Петр Васильич считал свои труды больше, потому что шлялся с уздой, валял дурака и постоянно рисковал своей шкурой как со стороны хозяев, так и от
рабочих.
Ведь я разносил по книгам-то все расходы: где десять
рабочих — писал сто, где сто кубических сажен земли вынуто — писал тысячу…
У нас в доме была огромная зала, из которой две двери вели в две небольшие горницы, довольно темные, потому что окна из них выходили в длинные сени, служившие коридором; в одной из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила
рабочим кабинетом покойному отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол, кресло, шкаф с
книгами и проч.
— Я читаю запрещенные
книги. Их запрещают читать потому, что они говорят правду о нашей,
рабочей жизни… Они печатаются тихонько, тайно, и если их у меня найдут — меня посадят в тюрьму, — в тюрьму за то, что я хочу знать правду. Поняла?
Далее на стене, противуположной алькову, над огромной
рабочей конторкой, заваленной приходо-расходными
книгами, счетами, мешочками с образцами семян ржи, ячменя, овса, планами на земли, фасадами на постройки, висел отлично гравированный портрет как бы рыцаря в шапочке и в мантии, из-под которой виднелись стальные латы, а внизу под портретом подпись: «Eques a victoria» [«Всадник-победитель» (лат.).], под которою, вероятно, рукою уж самого хозяина было прибавлено: «Фердинанд герцог Брауншвейг-Люнебургский, великий мастер всех соединенных лож».
Хозяин выдавал мне на хлеб пятачок в день; этого не хватало, я немножко голодал; видя это,
рабочие приглашали меня завтракать и поужинать с ними, а иногда и подрядчики звали меня в трактир чай пить. Я охотно соглашался, мне нравилось сидеть среди них, слушая медленные речи, странные рассказы; им доставляла удовольствие моя начитанность в церковных
книгах.
Между тем, Нилов тихонько переоделся, сменив
рабочий костюм легкой фланелевой парой, и, сев к столу, раскрыл какую-то
книгу.
И вот теперь Матвею показалось, что перед ним этот самый человек, только что снявший
рабочую блузу и сидящий за
книгой. Он так удивился этому, что стал протирать глаза. Кровать под ним затрещала. Нилов повернулся.
Социалисты? О, друг мой,
рабочий человек родится социалистом, как я думаю, и хотя мы не читаем
книг, но правду слышим по запаху, — ведь правда крепко пахнет и всегда одинаково — трудовым потом!
На избранной свободной местности может быть занят под разведку участок на протяжении не более пяти верст, по направлению лога или по течению реки; заявка благонадежной россыпи должна быть произведена через полицейское управление; отвод заявленных площадей производится по приказанию окружного ревизора особыми отводчиками; на золотых промыслах, разрабатываемых исключительно одними старательскими работами,
рабочие допускаются к таковым работам только артелью не менее 10 человек (ї 112); все добытое при разработке приисков шлиховое золото промышленники или заведующие приисками обязаны записывать в шнуровые
книги (ї 126):
книги сии должны быть ведены без подчисток, поправок и пробелов, добытый металл должен в них записываться каждодневно; всякая статья дневного получения золота должна быть непременно подписана управляющим прииска, приказчиками и штейгерами, а где есть конторы, то и конторщиками или кассирами, которые должны находиться при каждодневной пересчитке золота при взвешивании его и при записке оного в
книгу (ї 129), за право пользования казенными землями взимается ежегодно по 15 копеек за каждую погонную по длине прииска сажень (ї 146); и т. д., и т. д.
Одна из гостиных в доме Сорина, обращенная Константином Треплевым в
рабочий кабинет. Направо и налево двери, ведущие во внутренние покои. Прямо стеклянная дверь на террасу. Кроме обычной гостиной мебели, в правом углу письменный стол, возле левой двери турецкий диван, шкап с
книгами,
книги на окнах, на стульях. — Вечер. Горит одна лампа под колпаком. Полумрак. Слышно, как шумят деревья и воет ветер в трубах.
— Ну, хорошо, хорошо, — сказала тетя Соня, — все будет по-вашему: тебе, Верочка,
рабочий ящик, — ты знаешь, пап́а и мам́а не позволяют тебе читать
книг; — тебе, Зизи, куклу…
Я тем временем успел рассмотреть переднюю избу, которая была убрана с поразительной чистотой и как-то особенно уютно, как это умеют делать только одни женские руки; эта изба была гостиной и
рабочим кабинетом, в ней стоял рояль и письменный стол, в углу устроено было несколько полок для
книг; большая русская печь была замаскирована ситцевыми занавесками, а стены оклеены дешевенькими обоями с голубыми и розовыми цветочками по белому полю.
Петр(горячо). Я не мальчик, нет! Я много думал… Слушайте, скажите… вам нравится — вам интересна вся эта возня, которой занимается Нил, Шишкин, Цветаева… все эти шумные люди?.. Вы можете верить, что совместные чтения умных
книг, спектакли для
рабочих… разумные развлечения… и вся эта суетность — действительно важное дело, ради которого и следует жить? Скажите…
Научный Эртус каждое воскресенье наезжал из Москвы, ходил по дворцу в скрипучих рыжих штиблетах, распоряжался, наказывал все беречь и просиживал в
рабочем кабинете долгие часы, заваленный
книгами, рукописями и письмами по самую шею.
Ашанин из
книг знал, что более ста тысяч человек в Лондоне не имеют крова, и знал также, что английский
рабочий живет и ест так, как в других государствах не живут и не едят даже чиновники.
Нечего делать, надо изубытчиться: пущай
рабочие лучше Богу молятся да божественные
книги по праздникам читают, чем пьянствовать да баловаться.
Зальце в три окна служило и спальней, и
рабочей комнатой сыну: облезлый ломберный стол с
книгами, клеенчатый убогий диван, где он и спал, картинки на стенах и два-три горшка с цветами, — все очень бедное и старенькое. Краска пола облупилась. Окурки папирос виднелись повсюду. Окна были заперты. Пахло жилой комнатой больного.
Но меня вот что удивляет: вы молоды, жизни не знаете, знакомы с нею только из
книг, — и в
рабочих людях видите зверей.
В студенческих и
рабочих кружках усиленно штудировались нелегальная брошюра (Ленина) «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов (ответ на статьи „Русского богатства“ против марксистов)»,
книги Бельтова, Струве и нововышедшая
книга «Обоснование народничества в трудах г-на Воронцова (В. В.)» А. Волгина (того же Плеханова).
Пирожков осмотрелся. Он стоял у камина, в небольшом, довольно высоком кабинете, кругом установленном шкапами с
книгами. Все смотрело необычно удобно и размеренно в этой комнате. На свободном куске одной из боковых стен висело несколько портретов. За письменным узким столом, видимо деланным по вкусу хозяина, помещался род шкапчика с перегородками для разных бумаг. Комната дышала уютом тихого
рабочего уголка, но мало походила на кабинет адвоката-дельца.
Стр. 251. Ляссаль — Лассаль Фердинанд (1825–1864), деятель германского
рабочего движения и публицист; в его
книге «Система приобретенных прав» (1861), о которой говорил на лекциях Н. И. Крылов, дана характеристика римского и германского наследственного права в их историческом развитии.
Впервые напечатано: Вестник Европы, 1882, № 1–5. Публикуется по изданию: Боборыкин П.Д. Китай-город. Роман в пяти
книгах. Примечания Н. Ашукина. М., Московский
рабочий, 1960.
В
книге его две части — и первая занимается нравами
рабочих различных нравственных категорий; тут же приведены выдержки из
рабочего жаргона и даже маленькие сцены в мастерских и в питейных домах, которые в Париже увриеры прозвали ассом-муарами.
Меня интересовали, главным образом, два пункта: влияние этого огромного успеха на личную судьбу Золя и тот предполагаемый плагиат, в котором упрекали его некоторые журналы, говоря, что он будто бы выкрал из какой-то
книги все детали увриерской (
рабочей (от фр. ouvrier) жизни Парижа, множество слов жаргона и даже несколько прозвищ действующих лиц.
Книга «Le Sublime» названа так потому, что среди парижских
рабочих образовалось особое направление под именем сюблимизма.
Дневник! Я расскажу тебе на ухо то, что меня мучает: я б-о-ю-с-ь своей аудитории. Перед тем как идти к ребятам, что-то жалобно сосет в груди. Я неплохо готовлюсь к занятиям, днями и вечерами просиживаю в читальне Московского комитета, так что это не боязнь сорваться, не ответить на вопросы, а другое. Но что? Просто как-то неудобно: вот я, интеллигентка, поварилась в комсомоле, начиталась
книг и иду учить
рабочих ребят. Пробуждать в них классовое сознание. Правильно ли это?