Неточные совпадения
Надежда Васильевна в несколько минут успела
рассказать о своей жизни на приисках, где ей было так хорошо, хотя иногда начинало неудержимо тянуть в город, к родным. Она могла бы назвать себя совсем счастливой, если бы не здоровье Максима, которое ее очень беспокоит, хотя доктор, как все доктора, старается убедить ее в полной безопасности. Потом она
рассказывала о своих отношениях к отцу и матери, о Косте, который
по последнему зимнему
пути отправился в Восточную Сибирь, на заводы.
Староверы ему
рассказали, что удэгеец Сале и двое стрелков должны были доставить к скале Ван-Син-лаза продовольствие, но
по пути во время бури лодку их разбило о камни, и все то, что они везли с собой, утонуло.
Слово «картун», вероятно «гао-ли-тунь», означает «корейский поселок».
Рассказывают, что здесь в протоках раньше добывали много жемчуга.
По другому толкованию «картун» означает «ворота». Действительно, на западе за Картуном долина опять суживается. С левой стороны к реке подходят горы Хынхуто [Хен-ху-дао — обычный тигровый
путь.], а справа длинный отрог Вамбалазы.
По дороге Дерсу
рассказал мне, что исстари к западу от Сихотэ-Алиня жили гольды, а с восточной стороны — удэгейцы, но потом там появились охотники-китайцы. Действительно, манзовские охотничьи шалаши встречались во множестве. Можно было так соразмерить свой
путь, чтобы каждый раз ночевать в балагане.
На половине
пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза.
Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала.
По словам китайцев, река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
Устенька выслушала все и ничего не ответила. Тарас Семеныч только пожал плечами и
по пути в свою думу заехал к Стабровскому. Он очень волновался,
рассказывая все подробности дела.
Мне
рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не идти
по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой
путь, а именно на восток, к Ныйскому заливу, оттуда
по берегу Охотского моря на север к мысу Марии и Елизаветы, и затем к югу, чтобы переплыть пролив против мыса Пронге.
Вершинин и Майзель сидели с самыми благочестивыми лицами, как те праведники, для которых разгневанный бог мог пощадить целый город грешников. Они тоже намерены были сопровождать своего повелителя
по тернистому
пути. Сарматов вполголоса
рассказывал Летучему какой-то, вероятно, очень скоромный анекдот, потому что сановник морщил свой тонкий орлиный нос и улыбался плотоядной улыбкой, открывавшей гнилые зубы.
По таковом счастливом завладении он, Нечай, и бывшие с ним казаки несколько времени жили в Хиве во всяких забавах и об опасности весьма мало думали; но та ханская жена, знатно полюбя его, Нечая, советовала ему: ежели он хочет живот свой спасти, то б он со всеми своими людьми заблаговременно из города убирался, дабы хан с войском своим тут его не застал; и хотя он, Нечай, той ханской жены наконец и послушал, однако не весьма скоро из Хивы выступил и в
пути, будучи отягощен многою и богатою добычею, скоро следовать не мог; а хан, вскоре потом возвратясь из своего походу и видя, что город его Хива разграблен, нимало не мешкав, со всем своим войском в погоню за ним, Нечаем, отправился и чрез три дня его настиг на реке, именуемой Сыр-Дарья, где казаки чрез горловину ее переправлялись, и напал на них с таким устремлением, что Нечай с казаками своими, хотя и храбро оборонялся и многих хивинцев побил, но напоследок со всеми имевшимися при нем людьми побит, кроме трех или четырех человек, кои, ушед от того побоища, в войско яицкое возвратились и о его погибели
рассказали.
— На просторе все
расскажу, а теперь, чай, ты поотдохнул, так пора в
путь. Если на хуторе обо всем проведают да пустятся за нами в погоню, так дело плоховато:
по болоту не расскачешься, и нас, пожалуй, поодиночке всех, как тетеревей, перестреляют.
По пути к обезьянам он интересно
рассказал Евсею историю Фауста и чёрта, пробовал даже что-то петь, но это ему не удалось, — он расхохотался.
По пути Смагин ловко выспросил у Савелья, какие такие дела у Злобиных и у Ожиговых, что они так боятся генерала. Ведь у них главные дела в Сибири, а генерал управляет горной частью только на Урале. Савелий, прижатый к стене, разболтал многое, гораздо больше того, что желал бы
рассказать: так уж ловко умел спрашивать Ардальон Павлыч. Конечно, сибирские дела большие, но далеко хватает и генеральская сила.
«Не избыть острова!» Это была постоянная фраза, в которой вылилась безнадежная уверенность неудачника-бродяги. Тем не менее в светлые минуты он оживлялся воспоминаниями о прежних попытках, и тогда, в особенности
по вечерам, лежа на нарах рядом с Василием, он
рассказывал ему об острове и о
пути,
по которому придется идти беглецам.
Вопрос, милостивые государи, для простого человека довольно затруднительный, но я, нечего делать, начал и
рассказал, как писано в Новегороде звездное небо, а потом стал излагать про киевское изображение в Софийском храме, где
по сторонам бога Саваофа стоят седмь крылатых архистратигов, на Потемкина, разумеется, не похожих; а на порогах сени пророки и праотцы; ниже ступенью Моисей со скрижалию; еще ниже Аарон в митре и с жезлом прозябшим; на других ступенях царь Давид в венце, Исаия-пророк с хартией, Иезекииль с затворенными вратами, Даниил с камнем, и вокруг сих предстоятелей, указующих
путь на небо, изображены дарования, коими сего славного
пути человек достигать может, как-то: книга с семью печатями — дар премудрости; седмисвещный подсвечник — дар разума; седмь очес — дар совета; седмь трубных рогов — дар крепости; десная рука посреди седми звезд — дар видения; седмь курильниц — дар благочестия; седмь молоний — дар страха божия.
— Знать бы тебе пироги да печку, — нахмурясь слегка, молвила ей Манефа и, мало помолчав, повелела Аркадии
по ряду
рассказывать про бывшие с ними в
пути приключенья.
Желая сколько-нибудь пособить объяснению некоторых малопонятных слов, выражений и названий в книге: «Урядник сокольничья
пути», относящихся к соколиной охоте с хищными птицами, ныне приходящей в совершенное забвение, [Я не называю соколиной охотой травлю уток соколами, до сих пор продолжающуюся у башкирцев Оренбургской губернии; они портят высокую природу сокола, приучая его, не забираясь вверх, ловить уток почти в угон, по-ястребиному.] я предлагаю мои примечания на вышесказанную книгу и
расскажу все, что знаю о соколиной охоте понаслышке от старых охотников и — как самовидец.
Выступили мы. Опять
по обеим сторонам железнодорожного
пути тянулись на север бесконечные обозы и отступавшие части.
Рассказывали, что японцы уже взяли Каюань, что уже подожжен разъезд за Каюанем. Опять нас обгоняли поезда, и опять все вагоны были густо облеплены беглыми солдатами. Передавали, что в Гунчжулине задержано больше сорока тысяч беглых, что пятьдесят офицеров отдано под суд, что идут беспощадные расстрелы.
Встречный же для заблудившейся в жизненном лесу княжны не только ведет ее, но
рассказал ей заранее дорогу, поручил даже расчищать
путь по его указанию, то есть действовать самой для себя и даже для него в благодарность за то, что он ведет ее.
Подробно
рассказал Степан Сидоров свою последнюю поездку в Чижово, свой разговор с Дарьей Васильевной Потемкиной, ее ответ и преступную мысль при поездке туда удержать половину капитала, а
по возвращении утаить все деньги, что и было им исполнено,
путем выдуманного рассказа о смерти ребенка.
— Я это сделаю… Я сделаю больше… На днях в Петербург ожидают вашего отца
по пути в действующую армию, где он получает высокий пост. Я
расскажу ему, как нравственно искалечила его сына иноземка-мать.
В ту же минуту, с быстротой электрического телеграфа, сказал бы я, если б электричество было тогда изобретено, и потому скажу — с быстротой стоустой молвы, честный, благородный, примерный поступок Герасима Сазоныча разносится
по городу и доходит до ушей значительного человека, который,
по болезни или
по домашним обстоятельствам, остановился в городе Значительный человек в неописанном восторге от этого неслыханного подвига, желает видеть в лицо городничего, чтобы удержать благородные черты его в своей памяти, рассыпается в похвалах ему, говорит, что
расскажет об этом
по всему
пути своему, в Петербурге, когда туда приедет, везде, где живут люди.
Между тем девочка сама
рассказывала, и хозяева ее другими
путями знали, что родители этой девочки «
по крестьянству люди нескудные».