Неточные совпадения
О победах этого
генерала от артиллерии мы мало слышали; [Аракчеев был жалкий трус, об этом говорит граф Толь в своих «Записках» и статс-секретарь Марченко в небольшом
рассказе о 14 декабря, помещенном в «Полярной звезде».
Так и поступим мы при дальнейшем разъяснении теперешней катастрофы с
генералом; ибо, как мы ни бились, а поставлены в решительную необходимость уделить и этому второстепенному лицу нашего
рассказа несколько более внимания и места, чем до сих пор предполагали.
Может быть, мы не очень повредим выпуклости нашего
рассказа, если остановимся здесь и прибегнем к помощи некоторых пояснений для прямой и точнейшей постановки тех отношений и обстоятельств, в которых мы находим семейство
генерала Епанчина в начале нашей повести.
— Вот еще новости! — опять затревожился
генерал, чрезвычайно внимательно выслушавший
рассказ, и пытливо поглядел на Ганю.
— О князь! — вскричал
генерал, упоенный своим
рассказом до того, что, может быть, уже не мог бы остановиться даже пред самою крайнею неосторожностью, — вы говорите: «Всё это было!» Но было более, уверяю вас, что было гораздо более!
В то утро, в которое начался наш
рассказ, все семейство собралось в столовой в ожидании
генерала, обещавшего явиться к половине первого.
Настасья Филипповна мельком взглянула на
генерала и тоже про себя улыбнулась. Но видно было, что тоска и раздражительность усиливались в ней всё сильнее и сильнее. Афанасий Иванович испугался вдвое, услышав про обещание
рассказа.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного
генерала, жившего в бельэтаже собственного дома, на одной из лучших улиц Петербурга. В этом доме знали о Белоярцеве и о его заведении по
рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных чудес о сожительстве граждан.
И хозяйка, и жилец были в духе и вели оживленную беседу. Давыдовская повторяла свой любимый
рассказ, как один важный московский
генерал приезжал к ней несколько раз в гости и по три графина холодной воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
Я не буду описывать вам, с каким восторгом я стремился утром к
генералу, чтоб доложить ему о своем новом открытии, но едва начал свой
рассказ, как уже меня поразило какое-то зловещее выражение, светившееся в его глазах.
Альбом служил как бы дополнением, иллюстрацией к сатирическим
рассказам князя Василия. Со своим непоколебимым спокойствием он показывал, например: «Историю любовных похождений храброго
генерала Аносова в Турции, Болгарии и других странах»; «Приключение петиметра князя Николя Булат-Тугановского в Монте-Карло» и так далее.
В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время, по общей просьбе, стал читать принесенный им
рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его напечатали в «Зрителе», а потом осмеянная особа, кажется,
генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга пришел нагоняй московскому цензурному комитету за пропущенный
рассказ.
Один только рыжий
генерал с щетинистыми усами ничего не замечал и, увлеченный своим
рассказом, спокойно ответил...
— Вы ничего этого не бойтесь, — весело заговорил со мною адъютант, чуть только дверь за
генералом затворилась. — Поверьте, это все гораздо страшнее в
рассказах. Он ведь только егозит и петушится, а на деле он божья коровка и к этой службе совершенно неспособен.
Генерал снова приступил к своему
рассказу.
— А потом я женился, ну и пришлось остаться здесь, — закончил свой
рассказ Федя. — Аркадий-то Павлыч приглашал меня в Петербург, да я не поехал тогда. Тут подвернулся
генерал Карнаухов… Может, слыхали?
И вот начался какой-то пашквиль о том, как этот господин третьего дня чуть не женился. О женитьбе, впрочем, не было ни слова, но в
рассказе все мелькали
генералы, полковники и даже камер-юнкеры, а Зверков между ними чуть не в главе. Начался одобрительный смех; Ферфичкин даже взвизгивал.
Когда из золотых рам глядели
генералы и дамы, которые в сумерках казались живыми, слушать
рассказ про беднягу чиновника, который ел крыжовник, было скучно.
Смагин почтительно наклонил голову в знак своего душевного умиления, — солдатская откровенность
генерала была ему на руку. После этих предварительных разговоров он ловко ввернул
рассказ о том, как Тарас Ермилыч молился утром богу и бросил свечу об пол.
Генералу ужасно понравился анекдот, и генеральский смех густой нотой вырвался из кабинета.
Генерал принимался несколько раз хохотать, прерывая
рассказ.
Генерал слушал его с закрытыми глазами и только вздрагивал, когда в
рассказе Мишки упоминалось имя полненькой генеральши.
Солдаты хохочут, и всех громче рядовой Твердохлеб, которого со всех сторон толкают под бока локтями. Дальше обыкновенно следует
рассказ о том, как после смотра
генерал Замошников обедает у полкового командира.
Генерал несколько затруднился, но так как мы все его обступили и в самых почтительных выражениях просили доставить нам своим
рассказом живейшее удовольствие, то он наконец согласился. Но прежде нежели приступить к самому
рассказу, он встал, расстегнул сюртук, рубашку и фуфайку и показал нам опять ту надпись, которая хранилась у него на груди пониже левого соска и о которой я уже говорил читателю.
Я не скажу, о чем я задумался: во-первых, потому, что мне совестно было бы признаться в мрачных мыслях, которые неотвязчивой чередой набегали мне в душу, тогда как кругом себя я замечал только веселость и радость, а во-вторых, потому, что это нейдет к моему
рассказу. Я задумался так, что даже не заметил, как колокол пробил 11, и
генерал со свитою проехал мимо меня.
Иосаф Платонович, как только появился с
генералом, тотчас же познакомил его с Гордановым и затем завел полушуточный
рассказ о Форове.
Он знал отлично, что maman говорит правду; в ее
рассказе о
генерале Шумихине и урожденной баронессе Кольб не было ни одного слова лжи, но тем не менее все-таки он чувствовал, что она лжет. Ложь чувствовалась в ее манере говорить, в выражении лица, во взгляде, во всем.
Дочь генерал-аншефа графа Романа Ларионовича Воронцова, она родилась в 1743 году, следовательно, в момент нашего
рассказа ей было под сорок лет.
Я был в отряде
генерала Мищенко,
генерала Келлера, но и там те же полуфантастические
рассказы.
В числе
рассказов, слышанных Олениным о Павле Петровиче, был следующий, обошедший все петербургские гостиные, случай, происшедший с генерал-прокурором графом Самойловым.
Вульф, полагая, что над ним подшучивают, вздумал было сердиться, но
рассказ его невесты, переданный со всем убеждением истины, открыл ему глаза. Он бесился, что генерал-фельдвахтмейстер короля шведского допустил себя обмануть варварам.
В Ляояне стекаются по крайней мере все известия, приезжают офицеры из частей, и из их разнообразных
рассказов можно вывести хоть что-нибудь достоверное, иначе действительно мы здесь, слыша свист пуль и грохот орудий, находясь, так сказать, в «креслах оркестра» театра войны — это выражение одного
генерала — знаем менее, чем в Петербурге и Москве.
Ко времени нашего
рассказа он уже был генерал-майором орденов до Владимира I степени включительно.
Передаю его
рассказ об обстоятельствах, при которых был ранен
генерал Ренненкампф.
После
рассказа об очищении Инкоу, сотник Чариков перешёл к отдельным эпизодам из жизни южного отряда
генерала Самсонова...
День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только
рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров,
генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова.