Неточные совпадения
Библию же одну никогда почти в то время не развертывал, но никогда и не
расставался с нею, а возил ее повсюду с собой: воистину берег эту книгу, сам того не ведая, «
на день и час,
на месяц и год».
Жаль мне было с ним
расставаться, но жаль было и задерживать. Пришлось уступить. Я взял с него слово, что через
месяц он вернется обратно, и тогда мы вместе поедем
на Уссури. Та м я хотел устроить его
на житье у знакомых мне тазов.
Иногда он вдруг принимался утешать ее, говорил, что едет только
на месяц или много что
на пять недель, что приедет летом, тогда будет их свадьба, и отец согласится, и, наконец, главное, что ведь он послезавтра приедет из Москвы, и тогда целых четыре дня они еще пробудут вместе и что, стало быть, теперь
расстаются на один только день…
Но Василиса, обыкновенно говорливая, ничего
на этот раз не отвечала. Она была всего только один год замужем. В качестве «молодой» ей зазорно, совестно было, притом и не следовало даже выставлять своего мнения, по которому присутствующие могли бы заключить о чувствах ее к мужу. Весьма вероятно, она ничего не думала и не чувствовала, потому что
месяц спустя после замужества
рассталась с сожителем и с той поры в глаза его не видела.
Капитан принес свою книгу и счеты. Справившись с книгой и пощелкав минуты две
на счетах, он объявил сумму, которую должен был ему Гельфрейх за квартиру до конца
месяца и за обеды. Семен Иванович расплатился, и мы весьма дружелюбно
расстались. Когда вынесли вещи, Семен Иванович взял под мышку рыжего кота, давно уже беспокойно тершегося у его ног, подняв хвост палочкой вверх и изредка коротко мяукая (вероятно, опустошенный вид комнаты привел его в тревожное настроение), и мы уехали.
Свадьба была в Москве, здесь провели молодые свой медовый
месяц. Родные остались для Тони теми же дорогими друзьями, какими были прежде. Она приглашала Крошку Доррит к себе
на житье в деревню, но та, пожелав ей всевозможного счастья, не хотела
расставаться со своими братьями и скромной долей, которой лучше не желала. Тони распределила свой денежный капитал, доставшийся ей после смерти ее благодетельницы, братьям и сестре, только переслала к себе в деревню свой любимый рояль, с которым не могла
расстаться.
Во время прохождения курса сперва в Московской семинарии, а затем в университете, он как сын священника села Отрадного был принят в доме Алфимовой, а летом, во время каникул, проводил несколько
месяцев в Отрадном, и тогда «удалая тройка», как прозвали
на селе Надю Алфимову, Олю Хлебникову и Федю Неволина, не
расставалась.
Под впечатлением свиданья ей показалось, что
расстаться она с ним не сможет. Немного успокоившись, она рассердилась
на свое малодушие и, призвав
на помощь всю свою гордость, решила твердо ждать два
месяца до своего дебюта и переносить присутствие Владимира и его невесты.