Неточные совпадения
Он был среди граждан совершенно как в
родной семье, а в лавки и в гостиный
двор наведывался, как в собственную кладовую.
Нет, не отделяет в уме ни копейки, а отделит разве столько-то четвертей ржи, овса, гречихи, да того-сего, да с скотного
двора телят, поросят, гусей, да меду с ульев, да гороху, моркови, грибов, да всего, чтоб к Рождеству послать столько-то четвертей
родне, «седьмой воде на киселе», за сто верст, куда уж он посылает десять лет этот оброк, столько-то в год какому-то бедному чиновнику, который женился на сиротке, оставшейся после погорелого соседа, взятой еще отцом в дом и там воспитанной.
— Матушка прошлой весной померла, а отец еще до нее помер. Матушкину деревню за долги продали, а после отца только ружье осталось. Ни кола у меня, ни
двора. Вот и надумал я: пойду к
родным, да и на людей посмотреть захотелось. И матушка, умирая, говорила: «Ступай, Федос, в Малиновец, к брату Василию Порфирьичу — он тебя не оставит».
И сделалась я «героинею дня».
Не только артисты, поэты —
Вся двинулась знатная наша
родня;
Парадные, цугом кареты
Гремели; напудрив свои парики,
Потемкину ровня по летам,
Явились былые тузы-старики
С отменно учтивым приветом;
Старушки, статс-дамы былого
двора,
В объятья меня заключали:
«Какое геройство!.. Какая пора!..» —
И в такт головами качали.
Часов в десять утра к тому же самому постоялому
двору, к которому Вихров некогда подвезен был на фельдъегерской тележке, он в настоящее время подъехал в своей коляске четверней. Молодой лакей его Михайло, бывший некогда комнатный мальчик, а теперь малый лет восемнадцати, франтовато одетый, сидел рядом с ним. Полагая, что все злокачества Ивана произошли оттого, что он был крепостной, Вихров отпустил Михайлу на волю (он был
родной брат Груши) и теперь держал его как нанятого.
Когда я останавливался на его постоялом
дворе, проездом, во время каникул, в
родное гнездо, он обращался со мною ласково и в то же время учительно.
Но юноша, вскоре после приезда, уже начал скучать, и так как он был единственный сын, то отец и мать, натурально, встревожились. Ни на что он не жаловался, но на службе старанья не проявил, жил особняком и не искал знакомств."Не ко
двору он в
родном городе, не любит своих родителей!" — тужили старики. Пытали они рисовать перед ним соблазнительные перспективы — и всё задаром.
Исполняя обещание, данное Максиму, Серебряный прямо с царского
двора отправился к матери своего названого брата и отдал ей крест Максимов. Малюты не было дома. Старушка уже знала о смерти сына и приняла Серебряного как
родного; но, когда он, окончив свое поручение, простился с нею, она не посмела его удерживать, боясь возвращения мужа, и только проводила до крыльца с благословениями.
Он несколько раз должен был повторить это приглашение, прежде чем молодые,
родня и гости решились за ним следовать; наконец пример Кирши, который по первому призыву вошел на
двор, подействовал над всеми. Кудимыч, подойдя к дверям избы, остановился, и когда сени наполнились людьми, то он, оборотясь назад, сказал...
Прилучилось это, вишь, впервые с каким-то мужичком, — начал он с такою живостью, как будто вступался за мать
родную, — ехал этот мужичок с мельницы, ко
двору подбирался.
— Отцы вы мои! Отсохни у меня руки, пущай умру без покаяния, коли не он погубил парня-то! — отчаянно перебила старушка. — Спросите, отцы
родные, всяк знает его, какой он злодей такой! Покойник мой со
двора согнал его, к порогу не велел подступаться — знамо, за недобрые дела!.. Как помер, он, разбойник, того и ждал — опять к нам в дом вступил.
Он терпеливо выслушал сбивчивые просьбы и жалобы мужиков, удовлетворил их насколько мог, разобрал возникшие споры и несогласия между
родными, одних усовестил, на других прикрикнул, проверил отчет земского, вывел на свежую воду две-три плутни старосты, словом — распорядился так, что и сам остался собою доволен и крестьяне, возвращаясь со сходки ко
дворам, отзывались о нем хорошо.
— Ну, ладно, — подхватил Митроха, — я к тебе завтра зайду на фатеру… как бог свят, зайду; ты, я чай, не больно рано пойдешь на ярманку… а мы до того времени перемолвим слово, покалякаем про своих… так-то, брат, я тебе рад, Антон, право, словно
родному… инда эвдак сердце радуется, как случай приведет с земляком повидаться… Ну, прощай, брат, и мне пора ко
двору, а завтра непременно зайду…
Медведь, беглец
родной берлоги,
Косматый гость его шатра,
В селеньях, вдоль степной дороги,
Близ молдаванского
двораПеред толпою осторожной
И тяжко пляшет, и ревет,
И цепь докучную грызет.
С каким искренним удовольствием вышел я на печальный
двор, отвсюду обставленный солдатами, чистый, плоский, выметенный, без травы, без зелени; правда, по углам стояли деревья, но они были печальны, мертвые листья падали с них, и они казались мне то потерянными бедными узниками, грустящими, оторванными от
родных лесов, то часовыми, которые без смены стерегут заключенных.
В селе В……е была последняя станция, на которую приехал я в
родные пределы свои на почтовых, и потому велел себя везти на постоялый
двор.
Так судили-рядили мужики деревни Поромовой, и все двенадцать
дворов в один голос решили сдать Карпушку в училище — пусть его учится да мучится, а
родные ребятки на печке лежат.
Согнать со
двора хотела его Аксинья Захаровна, нейдет: «Меня-де сам Патап Максимыч к себе жить пустил, я-де ему в Узенях нужен, а ты мне не указчица…» И денег уж Аксинья Захаровна давала ему, уйди только из деревни вон, но и тем не могла избавиться от собинки: пропьянствует на стороне дня три, четыре да по милым
родным и стоскуется — опять к сестре на
двор…
А когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою
родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря, то думал о том, что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во
дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле; и чувство молодости, здоровья, силы, — ему было только двадцать два года, — и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья, овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла.
Господин Орлик сел подле девочки. Лошади тронулись, и Тася Стогунцева выехала со
двора родного дома.
Мы с детства всегда считали эту Обуховку благословенным краем. Оттуда привозили всякие поборы — хлебом, баранами, живностью, маслом, медом; там были"дремучие"(как мы думали) леса, там мужики все считались отважными"медвежатниками", оттуда взяты были в
двор несколько человек прислуги. И няня моей матери была также из Обуховки, и я был с младенческих лет полон ее рассказов про ее
родную деревню, ее приволье, ее урочища, ее обычаи и нравы.
Пьют, бывало, чай в гостиной: губернатор почнет ведомости сказывать, что в курантах вычитал, аль из Питера что ему отписывали. Московские гости со своими ведомостями. Так и толкуют час-другой времени. Приезжал частенько на именины генерал-поручик Матвей Михайлыч Ситкин, —
родня князю-то был; при
дворе больше находился, к Разумовскому бывал вхож.
Лет до двадцати он висел на шее у
родных и ничего не хотел работать; его сдали в пастухи, — он растерял или пропил овец; его представили барону, тот его наказал по праву вотчинника и оставил при
дворе.
Иду это я и вспомнил, что кузина моя графиня Черноусова, — у меня
родня все знатная, заслуженная, отец мой покойный, царство ему небесное, полный генерал был, а мать при
дворе большую роль играла.
Он не закричал, не встал, хотя ему очень жаль было этого дома, в котором он родился, вырос и с которым были связаны его детские воспоминания. Дом этот он любил как что-то
родное, близкое его сердцу, и вот теперь этот дом горит перед его глазами, и он, Николай Герасимович, знает, что он сгорит, так как ни во
дворе, ни на селе пожарных инструментов нет, а дерево построенного восемьдесят лет тому назад дома сухо и горюче, как порох.
— Ты что это о нем так сокрушаешься…
Родной он тебе, што ли… — говорил он ей при свиданиях в прилегающей к барскому
двору роще, куда в тенистую прохладу приходили они, один со свободными, а другая с подневольными чувствами.
В это время, с водворением, ее в
родном доме, бельэтаж в нем, остававшийся несколько месяцев пустым, заселился жильцами. Одно отделение, окнами на нижний Пресненский пруд, наняли Ранеевы, другое, поменьше, окнами на
дворе, вдова коллежского советника (которого она по временам величала статским, а иногда, в жару хлестаковщины, производила в действительные), лет сорока пяти, Левкоева. Пенсион ее после мужа, не так давно умершего, был невелик, но она жила безбедно, на какие средства — это оставалось ее тайной.
— Щенят этих забрал, потом, значит, — ходу! Дядя-то мой
родной, у него я жил… Да… Во весь карьер поскакал. Глядь, она катит… Н-да!.. Катит. А он, дядя мой
родной, домыслил, — мостом не поехал, а через воду поскакал. Я только забыл, целовальник какой был… Ну, хорошо! Привез к нашему ко
двору…
И сделал он все это за помощию старшин так аккуратно, что все перегудинские казаки и не заметили, «чи як, чи з якого повода» их стали писать «крепбками», а которые не захотели идти для дiдуси на панщину, то щобы они не сопротивлялися, их, — пожалуйте, — на панском
дворе добре прострочили, некоторых российскими батогами, а иных
родною пугою, но бысть в тix обоих средствах и цiнa и вкус одинаковы.