В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах; в то время, когда ораторские таланты так быстро развились в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на
русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия; в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников; в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств, в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились в неописанном восторге.
Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу
русскомуПределы не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают без удобрения
Обильный урожай.
Такая
почва добрая —
Душа народа
русского…
О сеятель! приди!..
Славянофильство прежде всего утверждало своеобразный тип
русской культуры на
почве восточного православия и противопоставляло его западному типу культуры и католичеству.
На необъятной
русской равнине возвышаются церкви, подымаются святые и старцы, но
почва равнины еще натуралистическая, быт еще языческий.
Нам,
русским, необходимо духовное воодушевление на
почве осознания великих исторических задач, борьба за повышение ценности нашего бытия в мире, за наш дух, а не на
почве того сознания, что немцы злодеи и безнравственны, а мы всегда правы и нравственно выше всех.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и
русская литература, и
русская мысль, и жуткая судьба
русских писателей, и судьба
русской интеллигенции, оторвавшейся от
почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
И даже отпадавшие от православия
русские люди остаются православными по своему душевному типу, и труднее всего им постигнуть католическую культуру и душевный тип, на ее
почве вырастающий.
На этой же
почве рождается и давно известная слабость
русской воли,
русского характера.
И в этом
русский интеллигент, оторванный от родной
почвы, остается характерно-русским человеком, никогда не имевшим вкуса к истории, к исторической мысли и к историческому драматизму.
Я принес с собой также своеобразный
русский анархизм на религиозной
почве, отрицание религиозного смысла принципа власти и верховной ценности государства.
Для меня было ясно, что на
почве русского православия было меньше единства, чем не только на католической, но и на протестантской
почве.
Нигилизм типически
русское явление, и он родился на духовной
почве православия, в нем есть переживание сильного элемента православной аскезы.
Но на
почве марксизма у нас возникнет среди левой интеллигенции течение более высокой и сложной культуры, подготовившее
русский идеализм начала XX в.
Толстовское учение о непротивлении, толстовское отрицание насилий истории могло возникнуть лишь на
русской духовной
почве.
Славянофилы были богатые
русские помещики, просвещенные, гуманные, свободолюбивые, но очень вкорененные в
почву, очень связанные с бытом и ограниченные этим бытом.
Они верили, что христианство было усвоено
русским народом в большей чистоте, потому что
почва, в которую христианская истина упала, была более действенна.
На
почве русского православия, взятого не в его официальной форме, быть может, возможно раскрытие нового учения о человеке, а значит, и об истории и обществе.
Романтический
русский царь был вдохновителем Священного союза, который, по его идее, должен был быть союзом народов на
почве христианского универсализма.
И современная
русская мистика слишком часто лишена церковных и национальных корней, она только разрыхляет
почву для загорающегося нового религиозного сознания.
Только на обеспеченной всем и ничего не делающей
русской дворянской
почве мог вырасти такой прекрасный и в то же время столь малодействующий плод.
Религия,
почва и любовь — вот триада, которой поклоняется Плешивцев и в которой он видит так называемую
русскую подоплеку.
Я обращаю особенное ваше внимание, господа, на приведенные сейчас рубрики; мы начнем именно с них, чтобы разрешением этих вопросов расчистить
почву для более широких начинаний уже в области
русской промышленности вообще, где пред нами встанут другие вопросы и другие задачи.
На Урал Перекрестов явился почти делегатом от горнопромышленных и биржевых тузов, чтобы «нащупать
почву» и в течение двух недель «изучить
русское горное дело», о котором он будет реферировать в разных ученых обществах, печатать трескучие фельетоны и входить с докладными записками в каждую официальную щель и в каждую промышленную дыру.
В Александровском училище нет даже и следов того, что в других военных школах, особенно в привилегированных, называется «цуканьем» и состоит в грубом, деспотическом и часто даже унизительном обращении старшего курса с младшим: дурацкий обычай, собезьяненный когда-то, давным-давно, у немецких и дерптских студентов, с их буршами и фуксами, и обратившийся на
русской черноземной
почве в тупое, злобное, бесцельное издевательство.
Это вдвойне меня огорчило: во-первых, потому, что я искренно любил Феденьку и мне всегда казалось, что он может сделать свою карьеру только на либеральной
почве, а во-вторых, и потому, что меня в это время уже сильно начали смущать будущие судьбы
русского либерализма.
Несмотря на то что мы,
русские, никогда особенно деятельно не заявляли себя с политической стороны, никто не способен с таким упорством оставаться на исключительна политической
почве деятельности, как мы.
Разумеется, иезуиты
русские, лыком шитые, вскормленные на
почве крепостного права и сопряженных с ним: лганья, двоедушия, коварства и пр.
Сколько Штольцев должно явиться под
русскими именами!» Должно явиться их много, в этом нет сомнения; но теперь пока для них нет
почвы.
Далее г. Афанасьев говорит, что «сатира, состоя в тесной связи с теми преобразованиями, какие задумывала и совершала великая Екатерина, бросала на восприимчивую
почву русской народности живительное семя» (стр. 2).
Мы можем держаться только потому, что под нами есть твердая
почва — настоящий
русский народ; а сами по себе мы составляем совершенно неприметную частичку великого
русского народа.
В этой встрече Анатоля с графом Ксаверием мне хотелось представить нашу
русскую натуру, широкую, но распущенную, многостороннюю, но не устоявшуюся в соприкосновении с натурой польской, определенной, испытанной, односторонней, не идущей вперед, но твердо стоящей на своей
почве.
С иностранцами могла бы выйти прескверная история, и барин, стоя на
почве, понимал, что
русское изобретение только один
русский же национальный гений и может преодолеть.
Но оторванный от родной, прадедовской
почвы,
русский человек всегда набожен, во всем ищет правды-истины.
Прилегавшая к
русским позициям местность была сплошь покрыта болотом, на вязкой
почве которого не было никакой возможности уставить тяжелых орудий, чтобы принять с равной силой вызов неприятельских батарей.
На всем моем долгом веку я не встречал
русского эмигранта, который по прошествии более двадцати лет жизни на чужбине (и так полной всяких испытаний и воздействий окружающей среды) остался бы столь ярким образцом московской интеллигенции 30-х годов на барско-бытовой
почве.
Его замысел не был навеян ближайшей
русской жизнью, а представлял собою интимную супружескую драму, но все же на
русской, барской
почве.
И как проповедь театрального нутра в половине 50-х годов нашла уже целую плеяду московских актеров, так и суть"стасовщины"упала на благодарную
почву. Петербургская академия и Московское училище стали выпускать художников-реалистов в разных родах.
Русская жизнь впервые нашла себе таких талантливых изобразителей, как братья Маковские, Прянишников, Мясоедов, потом Репин и все его сверстники. И
русская природа под кистью Шишкина, Волкова, Куинджи стала привлекать правдой и простотой настроений и приемов.
Тогда
русский эмигрант или вообще ищущий участия в революционном движении не нашел бы себе надлежащей
почвы. Парижское студенчество, как я уже заметил, тогда (то есть в период 1865–1868 годов) не занималось ни подпольным, ни явным движением. Но общий дух делался все-таки более оппозиционным.
Если нам,
русским, приходилось постоянно терпеть задирания и часто прямые оскорбления, то еще в большей мере все это выпадало на долю евреев. Конечно, подавляющее большинство корпорантов были антисемиты, еврею почти немыслимо было попасть в корпорацию равноправным товарищем баронов Икскулей и Тизенгаузенов. Оскорбляли и задирали евреев где только и как было можно. И на этой
почве, как реакция, вырабатывались очень своеобразные типы.
В нигилизме в деформированном виде отразилась еще одна черта
русского православного религиозного типа — нерешенность на
почве православия проблемы культуры.
На
почве перенесения в Россию марксистских идей среди
русских социал-демократов возникло между прочим направление «экономизма», которое политическую революцию возлагало на либеральную и радикальную буржуазию, а среди рабочих считало нужным организовывать чисто экономическое, профессиональное движение.
На вершинах своего творческого пути
русский гений остро чувствовал свое одиночество, оторванность от
почвы, свою вину — и бросался вниз, хотел приникнуть к земле и к народу.
Цели
русской революционной интеллигенции остались как будто бы те же, но они приобрели новое орудие борьбы, они почувствовали более твердую
почву под ногами.
Русская творческая религиозная мысль, начиная с Хомякова, стояла на путях религиозной реформации на православной
почве.
Он вырос на
почве культурного
русского барства.
Русская семья всегда была беспринципна, и такою ее заставали все веяния, и в том числе веяния шестидесятых годов, нашедшие у нас по преимуществу благоприятную для плевел
почву.
Русский скиталец оторвался от народной
почвы.
Его интересует судьба человека в петербургской, петровской России, сложный трагический опыт
русского скитальца, оторвавшегося от родной
почвы в этот период.
Озабоченный как внутренними смутами, так и внешними делами — непрестанными войнами, царь Иоанн Васильевич не мог ни утвердить свою власть над далекой Сибирью, ни охранить спокойствия
русских владений между Камою и Двиною, где издавна уже были поселки людей, привлеченных туда естественным изобилием
почвы, дешевизной жизненных припасов и выгодами мены с соседними полудикими охотничьими народами, доставлявшими в изобилии драгоценные меха.
«Непонимающие» мужчины были другого мнения, они стояли на
почве законности и не допускали ошибки в таком важном учреждении, как
русское посольство в Константинополе.
Для неё нет
почвы в духовном существе
русского солдата.