Неточные совпадения
— В
русских университетах не учатся, а увлекаются
поэзией безотчетных поступков.
— В университете учатся немцы, поляки, евреи, а из
русских только дети попов. Все остальные россияне не учатся, а увлекаются
поэзией безотчетных поступков. И страдают внезапными припадками испанской гордости. Еще вчера парня тятенька за волосы драл, а сегодня парень считает небрежный ответ или косой взгляд профессора поводом для дуэли. Конечно, столь задорное поведение можно счесть за необъяснимо быстрый рост личности, но я склонен думать иначе.
На меня всегда мучительно действовало отсутствие поэтичности в атмосфере
русского ренессанса, хотя это была эпоха расцвета
поэзии.
И эта
поэзия очень знаменательна для
русского сознания, для истории
русских идейных течений.
Русская литература XX в. не создала большого романа, подобного роману XIX в., но создала очень замечательную
поэзию.
Русская литература и
поэзия начала века носили профетический характер.
То, что называли у нас двоеверием, т. е. соединение православной веры с языческой мифологией и народной
поэзией, объясняет многие противоречия в
русском народе.
Поэзия символистов выходила за пределы искусства, и это была очень
русская черта.
Два французских стихотворения Барятинского: «Стансы в темнице» (в Петропавловской крепости) и атеистическое «О боге» — переведены на
русский язык М. В. Нечкиной («Восстание декабристов», т. X, стр. 304 и сл.; сб. «Избр. произведения декабристов», II, стр. 437 и сл.); другой перевод отдельных отрывков — Б. В. Томашевского (сб. «
Поэзия декабристов», 1950, стр. 648 и сл.).] несколько слов тебе скажу в ответ.
Не душе
русского набоба понимать ту
поэзию, которая веяла с этих придавленных низких гор, глухих хвойных лесов и бледного неба.
Мечтательность, призраки, стремление к чему-то неведомому, надежда на успокоение там, в заоблачном тумане, патриотические чувства, обращенные к
русским шлемам, панцирям, щитам и стрелам, соединение державинского парения с сентиментальностью Коцебу, — вот характеристика романтической
поэзии, внесенной к нам Жуковским.
Г. Милюков, к сожалению, не сделал этого, и потому его статья о народной
поэзии русской не имеет окончательной полноты.
Невозможно сомневаться, что значительная доля искажений в
русской народной
поэзии произведена была — намеренно или ненамеренно — именно этими книжниками.
«Очерк
поэзии» г. Милюкова составлен так хорошо, как ни одна из историй
русской литературы, и потому нам не хотелось спорить с почтенным автором о предмете, который так последовательно проведен им по всей книге.
Суждение это вполне может быть применено к
русской народной
поэзии.
Во время языческой древности у
русских, как и у всех славян, существовала уже
поэзия народная.
Один из интереснейших примеров длинного путешествия заклинаний — заговоры от лихорадки, исследованные А. Н. Веселовским [А. Н. Веселовский Разыскания в области
русского духовного стиха, статья VI — «Духовные сюжеты в литературе и народной
поэзии румын».
Каким образом он дошел до этого, объясняет нам его жизнь, с которой непосредственно связана вся его
поэзия. Мы обратимся теперь к рассказу об этой замечательной жизни, а потом представим несколько частных замечаний о различных особенностях, заключающихся в
поэзии Кольцова, и особенно в тех его стихотворениях, которые носят название
русских песен.
Замечательные
русские люди из простого звания. Кольцов. Чем он замечателен. Значение лирической
поэзии вообще и песни в частности. О характере
русских народных песен. Как сочинялись у нас подражания им до Кольцова. Отличие песен Кольцова от этих подражаний и от самых народных песен.
Такие песни существуют у всех народов, но, по свидетельству всех занимавшихся исследованием народной
поэзии, ни один народ не отличается такой любовью к пению, как славяне, и между ними
русские.
В нашем доме не только не обращали никакого внимания на литературу, на
поэзию, но даже считали стихи, особенно
русские стихи, за нечто совсем непристойное и пошлое; бабушка их даже не называла стихами, а «кантами» [Канты — название торжественных стихотворений, предназначавшихся для пения.
А теперь это было если неосуществимо сегодня-завтра, то возможно, вероятно, если «Батрак» принесет с собой удачу. Пароход, участие в «Товариществе» — это только ступеньки, средство расширить «район». К лесу тянет его… И тянет не так, как гнусного скупщика, который рубит и корчует, хищнически истребляет вековые кряжи соснового бора, полного чудесной
русской мощи и
поэзии.
И бешеный хохот по всему залу. Очень еще публика любила другую его
русскую песню, — про Акулинина мужа. Пел он и чувствительные романсы, — «А из рощи, рощи темной, песнь любви несется…» Никогда потом ни от чьего пения, даже от пения Фигнера, не переживал я такой поднимающей волны
поэзии и светлой тоски. Хотелось подойти к эстраде и поцеловать блестяще начищенный носок его сапога. Тульская публика тоже была в восторге от Славянского, и билеты на его концерты брались нарасхват.
В стихотворении «Деревня» Пушкин описывает прелесть и
поэзию русской деревни. Но вдруг вспоминает неправду, рабство, тьму, с которым связана прелесть деревенской жизни, существовавшей лишь для привилегированного меньшинства. Стихотворение кончается словами...
Этот кусок льду, облегший былое я, частицу бога, поглотивший то, чему на земле даны были имена чести, благородства, любви к ближним; подле него зияющая могила, во льду ж для него иссеченная; над этим чудным гробом, который служил вместе и саваном, маленькое белое существо, полное духовности и жизни, называемое европейцем и сверх того
русским и Зудою; тут же на замерзлой реке черный невольник, сын жарких и свободных степей Африки, может быть, царь в душе своей; волшебный свет луны, говорящей о другой подсолнечной, такой же бедной и все-таки драгоценной для тамошних жителей, как нам наша подсолнечная; тишина полуночи, и вдруг далеко, очень далеко, благовест, как будто голос неба, сходящий по лучу месяца, — если это не высокий момент для поэта и философа, так я не понимаю, что такое
поэзия и философия.
Русский гений
поэзии и красноречия, в лице холмогорского рыбака, приветствовал ее гармоническое царствование первыми сладкозвучными стихами и первою благородною прозой. Но лучшею одою, лучшим панегириком Елисавете были благословения народные. Вскоре забыли о кровавой бироновщине, и разве в дальних городах и селах говорили о ней, как теперь говорят о пугачевщине; да разве в хижинах, чтобы унять плачущих ребят, пугали именем басурмана-буки.
Родные
русские слова, слова
поэзии, слова любви наэлектризовали Савина еще более, и после спетого последнего романса он неожиданно для самого себя внезапно очутился у ног Лили и, схватив ее руки, стал покрывать их горячими поцелуями.
Не только не охладил он во мне любви к
поэзии, которой искру бросил в душу мою
русский поклонник Муз и Вакха, но еще больше раздул ее знакомством с Расином, Корнелем и другими французскими знаменитостями.