На каждой из вещей, которые Елена увидала у него в номере, начиная с нового большого чемодана до толстого клетчатого пледа, лежавшего на диване, ей кинулся в глаза отпечаток европейского изящества и прочности, и она при этом невольно вспомнила сейчас только оставленный ею богатый дом
русского вельможи, представлявший огромные комнаты, нелепое убранство в них и грязь на всем.
Старинный барский дом в Облонском был поистине великолепен. Это не только было прекрасное здание, могущее служить достоянием всякого богатого человека, — это был величественный, грандиозный памятник седой старины, красноречиво повествовавший всею внешностью о том, сколько жило в нем славных, доблестных
русских вельмож…
Основателем пансиона был m-r Тюрбо, отец нынешней содержательницы. Он был вывезен из Франции, в качестве воспитателя, к сыну одного
русского вельможи, и когда воспитание кончилось, то ему назначили хорошую пенсию. М-r Тюрбо уже намеревался уехать обратно в родной Карпантрa, как отец его воспитанника сделал ему неожиданное предложение.
— А у них и здесь часы заведены, и все церемонии? Тону задают. Экипаж, я слышала, держат, les seigneurs russes! [
Русские вельможи (фр.).] Просвистались, так и за границу! И Прасковья с ним?
Неточные совпадения
Но как он вздрогнул, как воспрянул,
Когда пред ним незапно грянул
Упадший гром! когда ему,
Врагу России самому,
Вельможи русские послали
В Полтаве писанный донос
И вместо праведных угроз,
Как жертве, ласки расточали;
И озабоченный войной,
Гнушаясь мнимой клеветой,
Донос оставя без вниманья,
Сам царь Иуду утешал
И злобу шумом наказанья
Смирить надолго обещал!
Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?
Что более поверят польской деве,
Чем
русскому царевичу? — Но знай,
Что ни король, ни папа, ни
вельможиНе думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет — что им за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно, и тебя,
Мятежница! поверь, молчать заставят.
Прощай.
Так, в «Записках» Державина («
Русская беседа», 1859, т. IV, стр. 333–337) находим изложение дела известного банкира Сутерланда, который «был со всеми
вельможами в великой связи, потому что он им ссужал казенные деньги, которые принимал из государственного казначейства для перевода в чужие край, по случавшимся там министерским надобностям».
Говорить здесь любили о материях важных, и один раз тут при мне шла замечательная речь о министрах и царедворцах, причем все тогдашние
вельможи были подвергаемы очень строгой критике; но вдруг усилием одного из иереев был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех» не взял денег жидов и настоял на призыве евреев к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в
русском государстве.
Следуя, кроме того, тайным наставлениям своего ордена (monta seereta), иезуиты привлекали к себе не только
вельмож и царедворцев, но и мужскую и женскую прислугу в знатных
русских домах.
Он обладал пылкою душою, редким умом, непоколебимою, выдающеюся силою воли и имел бы все главные качества великого монарха, если бы воспитание образовало или усовершенствовало в нем природные способности, но рано лишенный отца и матери, отданный на произвол буйных
вельмож, ослепленных безрассудным личным властолюбием, он был на престоле несчастнейшим сиротою
русской державы, и не только для себя, но и для миллионов своих подданных готовил несчастие своими пороками, легко возникающими при самых лучших естественных свойствах, когда еще ум, этот исправитель страстей, недостаточно окреп в молодом теле.
Вскоре, кроме того, Потемкин был отправлен курьером в Стокгольм, для извещения
русского посла, графа Остермана, о совершившейся перемене в правлении. Там, между прочим, один из шведских
вельмож, показывая королевский дворец, ввел его в залу, где хранились трофеи и знамена, отнятые у
русских.
Испанский генерал и прочие
вельможи, увидав, что
русские люди так верны, что не приняли сделанных им выгодных предложений, рассердились на них и переменили с ними обхождение, и вместо прежних ласк и соблазнов начали их донимать утеснением и скорбями.