Неточные совпадения
И знаешь, Костя, я тебе правду скажу, — продолжал он, облокотившись на стол и положив на руку свое красивое румяное лицо, из которого
светились, как звезды, масляные,
добрые и сонные глаза.
Толстенькая и нескладная, она часто говорила о любви, рассказывала о романах, ее похорошевшее личико возбужденно румянилось, в
добрых, серых глазах
светилось тихое умиление старушки, которая повествует о чудесах, о житии святых, великомучеников.
Тарас говорил про себя, что когда он не выпьет, у него слов нет, а что у него от вина находятся слова хорошие, и он всё сказать может. И действительно, в трезвом состоянии Тарас больше молчал; когда же выпивал, что случалось с ним редко и и только в особенных случаях, то делался особенно приятно разговорчив. Он говорил тогда и много и хорошо, с большой простотою, правдивостью и, главное, ласковостью, которая так и
светилась из его
добрых голубых глаз и не сходящей с губ приветливой улыбки.
Другая фигура, тоже еще в Житомире. Это священник Овсянкин… Он весь белый, как молоко, с прекрасными синими глазами. В этих глазах постоянно
светилось выражение какого-то
доброго беспокойства. И когда порой, во время ответа, он так глядел в мои глаза, то мне казалось, что он чего-то ищет во мне с ласковой тревогой, чего-то нужного и важного для меня и для него самого.
Она безгрешных сновидений
Тебе на ложе не пошлет
И для небес, как
добрый гений.
Твоей души не сбережет!
Вглядись в пронзительные очи —
Не небом
светятся они!..
В них есть неправедные ночи,
В них есть мучительные сны!
В этих глазах
светилось столько проснувшейся жадности поживиться чужим
добром, захватить в свою долю дешевого товару, — благо никому запрету нет.
Фоме было приятно смотреть на эту стройную, как музыка, работу. Чумазые лица крючников
светились улыбками, работа была легкая, шла успешно, а запевала находился в ударе. Фоме думалось, что хорошо бы вот так дружно работать с
добрыми товарищами под веселую песню, устать от работы, выпить стакан водки и поесть жирных щей, изготовленных дородной и разбитной артельной маткой…
Я очнулся ранним и свежим зимним утром. Тит сидел у стола и что-то читал. Я долго смотрел на него, на его лицо, склоненное на руки, внимательное,
доброе и умное. С таким выражением Тит никогда не читал записки. Так он читал только письма сестры и матери. Все лицо его
светилось тогда каким-то внутренним светом. Потом он поднял глаза на меня. В них был тот же свет.
В спальне на полу лежит что-то белое, и над этим белым на коленях стоит Александра Васильевна; она не слыхала, как я вошел, и только мой голос вывел ее из оцепенения; она не плакала, казалась спокойной, но какая-то бесконечная мука
светилась в ее
добрых серых глазах!
Спокойная и счастливая улыбка не оставляла лица Голована ни на минуту: она
светилась в каждой черте, но преимущественно играла на устах и в глазах, умных и
добрых, но как будто немножко насмешливых.
В восторг она ни от чего не приходит: всё шумное ей чуждо; она тихо
светится вся, когда ей что нравится, и лицо принимает такое благородное и
доброе… именно
доброе выражение.
Лицо у нее хорошее,
доброе, в глазах, всегда как бы полупьяных,
светится странная, полувеселая улыбка.
— Домна Савишна? Неужели?..
Добрая, истинно благородная старушка! Знаете ли? Я чувствовал к ней почти сыновнее уважение. Что-то возвышенное прадедовских лет
светилось в этой почти отжившей жизни; и, глядя на нее, как будто видишь перед собой воплощение нашей седой, величавой старинушки… то есть из этого… что-то тут, знаете, этак поэтическое!.. — заключил Ярослав Ильич, совершенно оробев и покраснев до ушей.
Даже в минуты досады, смущения, тревоги или печали сквозь слезу, нахмуренную левую бровку, сжатые губки так и
светилось, как на зло ее желанию, на ямках щек, на краях губ и в блестящих глазках, привыкших улыбаться и радоваться жизнью, — так и
светилось неиспорченное умом,
доброе, прямое сердце.
Злое ль,
доброе ль
светится из пасти
Огонь в тепленке почти совсем потух. Угольки, перегорая, то
светились алым жаром, то мутились серой пленкой. В зимнице было темно и тихо — только и звуков, что иной лесник всхрапывает, как
добрая лошадь, а у другого вдруг ни с того ни с сего душа носом засвистит.
Такой же перед ним стоит, как в тот день, когда Алексей пришел рядиться. Так же светел ликом, таким же
добром глаза у него
светятся и кажутся Алексею очами родительскими… Так же любовно, так же заботно глядят на него. Но опять слышится Алексею, шепчет кто-то незнакомый: «От сего человека погибель твоя». «Вихорево гнездо» не помогло…
Он смеялся и прыгал, и
добрые его глаза
светились глубочайшею благодарностью.
Этот отрывистый разговор происходил в день самоубийства князя в одном из комфортабельных номеров «Hotel des Anglais» между вошедшим в номер мужчиной, среднего роста, лет тридцати пяти, с добродушным чисто русским лицом, невольно вызывавшим симпатию, с грустным выражением
добрых серых глаз, в которых
светился недюжинный ум, и молодой женщиной, светлой шатенкой, лет двадцати пяти, сидевшей в глубоком кресле с французской книжкой в руках.
Но не это делало ее неузнаваемою: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда
светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные,
добрые, и печально-вопросительные.
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его
светились умным и
добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
Умное,
доброе и вместе с тем тонко-насмешливое выражение
светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского.
Твердое, красивое и
доброе лицо Коновницына
светилось нежною и хитрою улыбкой.
Из больших глаз ее
светились лучи
доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к
добру, покорность, любовь, самопожертвование — всё это
светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.