Неточные совпадения
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», —
решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь,
священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Но так как и я ни за что не выдавал документа до последней минуты, то он и
решил в крайнем случае содействовать даже и Анне Андреевне, чтоб не лишиться всякой выгоды, а потому из всех сил лез к ней с своими услугами, до самого последнего часу, и я знаю, что предлагал даже достать, если понадобится, и
священника…
Возникал тяжелый вопрос: в
священнике для нас уже не было святыни, и обратить вынужденную исповедь в простую формальность вроде ответа на уроке не казалось трудным. Но как же быть с причастием? К этому обряду мы относились хотя и не без сомнений, но с уважением, и нам было больно осквернить его ложью. Между тем не подойти с другими — значило обратить внимание инспектора и надзирателей. Мы
решили, однако, пойти на серьезный риск. Это была своеобразная дань недавней святыне…
Отец
решил как-то, что мне и младшему брату пора исповедываться, и взял нас с собой в церковь. Мы отстояли вечерню. В церкви было почти пусто, и по ней ходил тот осторожный, робкий, благоговейный шорох, который бывает среди немногих молящихся. Из темной кучки исповедников выделялась какая-нибудь фигура, становилась на колени,
священник накрывал голову исповедующегося и сам внимательно наклонялся… Начинался тихий, важный, проникновенный шопот.
И стали к портному и к Ивану ходить, и стали понимать, и поняли, и бросили курить, пить, ругаться скверными словами, стали друг другу помогать. И перестали ходить в церковь и снесли попу иконы. И стало таких дворов 17. Всех 65 душ. И испугался
священник и донес архиерею. Архиерей подумал, как быть, и
решил послать в село архимандрита Мисаила, бывшего законоучителем в гимназии.
С этими словами Аггей Никитич вручил Лябьеву письмо от Углакова, пробежав которое тот с заметною аттенцией просил Аггея Никитича пожаловать наверх, а вместе с тем и сам с ним воротился назад. Видевший все это унтер-офицер
решил в мыслях своих, что это, должно быть, не дьячок, а
священник полковой.
Всю ночь он просидел с портретом детей в руках, — при луне он казался черным и возбуждал еще более мрачные мысли. Утром
решил спросить
священника, — черный человек в сутане кратко и строго сказал...
Князь и Елена в этот самый день именно и недоумевали, каким образом им пригласить
священников крестить их ребенка: идти для этого к ним князю самому — у него решительно не хватало духу на то, да и Елена находила это совершенно неприличным; послать же горничную звать их — они, пожалуй, обидятся и не придут. Пока Елена и князь
решали это, вдруг к ним в комнату вбежала кухарка и доложила, что маменька Елены Николаевны приехала и спрашивает: «Примут ли ее?».
Теперь нет уголка во всей России, где бы не рассказывали о том, как, при начале дела освобождения, помещичьи крестьяне собирали сходки и отправляли депутации — или к помещику, или к
священнику, или даже к земским властям, чтобы разузнать, что и как намерены
решить насчет их…
— Подобает нам, отцы, матери, общим советом
решить, принять или не принимать
священников, коих поставит новый архиепископ.
Василий Иванович
решил оставить сына на жительство у попа, зная, что постоялец для дома
священника будет далеко не лишний, так как доходы духовенства того времени были очень ничтожны.
Священники отослали его к нижегородскому архиерею, который выслушал его милостиво, но вопроса о причащении его не
решил и, в свою очередь, препроводил Баранщикова к митрополиту новгородскому и с. — петербургскому Гавриилу.