Неточные совпадения
— Тебе понравились однажды мои слезы, теперь, может быть, ты захотел бы видеть меня у ног
своих и так, мало-помалу,
сделать своей рабой, капризничать, читать мораль, потом плакать, пугаться, пугать меня, а после спрашивать, что нам
делать?
Ротшильд не
делает нищего-ирландца свидетелем
своего лукулловского обеда, он его не посылает наливать двадцати человекам Clos de Vougeot с подразумеваемым замечанием, что если он нальет себе, то его прогонят как вора. Наконец, ирландец тем уже счастливее комнатного
раба, что он не знает, какие есть мягкие кровати и пахучие вины.
Но ты еще никогда не знала размеров и власти
своей наружности, а главное, ты не знаешь, до какой степени обаятельны такие натуры, как ты, и как они властно приковывают к себе мужчин и
делают из них больше, чем
рабов и скотов…
«Особенность
раба в том, что он в руках
своего хозяина есть вещь, орудие, а не человек. Таковы солдаты, офицеры, генералы, идущие на убиение и на убийство по произволу правителя или правителей. Рабство военное существует, и это худшее из рабств, особенно теперь, когда оно посредством обязательной службы надевает цепи на шеи всех свободных и сильных людей нации, чтобы
сделать из них орудия убийства, палачей, мясников человеческого мяса, потому что только для этого их набирают и вышколивают…
Он сам даже ничего не
делает, ему только кажется, что
делает он, но в действительности творятся все те дела, которые ему кажется, что он
делает, через него высшею силою, и он не творец жизни, а
раб ее; полагая же жизнь
свою в признании и исповедании открывающейся ему истины, он, соединяясь с источником всеобщей жизни, совершает дела уже не личные, частные, зависящие от условий пространства и времени, но дела, не имеющие причины и сами составляющие причины всего остального и имеющие бесконечное, ничем не ограниченное значение.
Лаптев был уверен, что миллионы и дело, к которому у него не лежала душа, испортят ему жизнь и окончательно
сделают из него
раба; он представлял себе, как он мало-помалу свыкнется со
своим положением, мало-помалу войдет в роль главы торговой фирмы, начнет тупеть, стариться и в конце концов умрет, как вообще умирают обыватели, дрянно, кисло, нагоняя тоску на окружающих.
— Да, смешная была история, — сказал он, продолжая улыбаться. — Я сегодня все утро смеялся. Курьезно в истерическом припадке то, что знаешь, что он нелеп, и смеешься над ним в душе и в то же время рыдаешь. В наш нервный век мы
рабы своих нервов; они наши хозяева и
делают с нами, что хотят. Цивилизация в этом отношении оказала нам медвежью услугу…
— О да! о да! мне кажется, что этого не будет; вы это верно угадали, — подхватила с полной достоинства улыбкой Ида. — А ведь смотрите: я даже не красавица, Истомин, и что из вас я
сделала?.. Смешно подумать, право, что я, я, Ида Норк, теперь для вас, должно быть, первая красавица на свете? что я сильней всех этих умниц и красавиц, которые
сделали вас таким, как вы теперь… обезоруженным, несчастным человеком,
рабом своих страстей.
— Так уничтожаю последний остаток признательности… боже! боже! я невиновна… ты, ты сам дал мне вольную душу, а он хотел
сделать меня
рабой,
своей рабой!.. невозможно! невозможно женщине любить за такое благодеяние… терпеть, страдать я согласна… но не требуй более; боже! если б ты теперь мне приказал почитать его
своим благодетелем — я и тебя перестала бы любить!.. моя жизнь, моя судьба принадлежат тебе, создатель, и кому ты хочешь — но сердце в моей власти!..
Это была искра, брошенная на кучу пороха!.. «Кто мешает! — заревели пьяные казаки. — Кто смеет нам мешать!.. мы
делаем, что хотим, мы не
рабы, чорт возьми!.. убить, да, убить! отомстим за наших братьев… пойдемте, ребята»… и толпа с воем ринулась к кибиткам; несчастный старик спал на груди
своей дочери; он вскочил… высунулся… и всё понял!..
Верный
раб Мишка стоял в
своей передней и терпел все, что ни
делала над ним генеральша, а это еще сильнее бесило расходившиеся генеральские ручки.
— Зачем же обижать человека, который не
сделал ничего дурного? — пробовал генерал защищать
своего верного
раба. — Я так привык к нему… Он знает все, все мои привычки, и никто так не умеет угодить мне.
— Молчи и сейчас же бери
своих одров и долой с моего двора. Я не могу терпеть в моем доме таких развратников. А тебя, мерзавка, завтра же в земский суд, завтра! — продолжала старуха, грозя девке пальцем. — Помилуйте, — отнеслась она снова к Иосафу, — каждый год, как весна, так и в тягости, а к Успенкам уж и жать не может: «Я, барыня, тяжела, не молу». Отчего ж Палагея не
делает того? Всегда
раба верная,
раба покорная,
раба честная.
Турунтаев. Вы в военную! Через полгода офицер, дворянин, значит; вы грамотей, так, пожалуй, казначеем
сделают; послужите, роту дадут; наживите денег да крестьян купите —
свои рабы будут. Вы ведь не из дворян, так это вам лестно.
Мужей, которых бы страсти не
делали рабами, он искал в рядах униженных и оскорбленных монастырской семьи и с ними хотел отпереть
свой Сезам, действуя на массы приходящего на богомолье народа.
— Вот в этом смысле бабу-то пожалеть!.. Очень важное дело, с кем ей в чулан лезть. Как раз время к сему, чтоб об этом печалиться! Сезам, Сезам, кто знает, чем Сезам отпереть, — вот кто нужен! — заключил Овцебык и заколотил себя в грудь, — Мужа, дайте мужа нам, которого бы страсть не
делала рабом, и его одного мы сохраним душе
своей в святейших недрах.
Клеопатра Сергеевна. Поздно уж теперь! Достаточно, что ты мне раз это сказал. Я все теперь прочла, что таилось у тебя на душе в отношении меня. Теперь я не жена больше ваша, а
раба и служанка, которая пока остается в вашем доме затем, чтобы получить приказание, что она должна
делать, чтобы расплатиться с вами за тот кусок хлеба, который вы ей давали, и за те тряпки, в которые вы ее одевали. Буду ожидать ваших приказаний!.. (Идет в
свою комнату.)
Выяснить
своими усилиями
свое отношение к миру и держаться его, установить
свое отношение к людям на основании вечного закона делания другому того, что хочешь, чтобы тебе
делали, подавлять в себе те дурные страсти, которые подчиняют нас власти других людей, не быть ничьим господином и ничьим
рабом, не притворяться, не лгать, ни ради страха, ни выгоды, не отступать от требований высшего закона
своей совести, — всё это требует усилий; вообразить же себе, что установление известных порядков каким-то таинственным путем приведет всех людей, в том числе и меня, ко всякой справедливости и добродетели, и для достижения этого, не
делая усилий мысли, повторять то, что говорят все люди одной партии, суетиться, спорить, лгать, притворяться, браниться, драться, — всё это делается само собой, для этого не нужно усилия.
Пискунок был самый верный
раб ее; она
делала с ним все, что хотела, держала его на посылках, на побегушках, заставляла обделывать разные
свои делишки и в иную злую минуту изливала на нем
свои душевные ощущения и капризы, так что в коммуне не в редкость было услышать пронзительный, бранящийся голос Лидиньки и жалобный визг пискуна.
Объективированная природа с её детерминизмом мстила за
своё кажущееся отрицание и
делала человека
рабом, но психологически это носило иной характер, чем обыкновенная природная детерминация.
И историческое время хочет
сделать человека
своим рабом.
Он ищет
своего царства, отдает
свои силы на его создание, но царство это
делает его
рабом.
Эта точка зрения также безнравственна (хотя и не лицемерна), потому что она
делает человека
рабом своей низшей природы и сталкивается с достоинством личности, как свободного духа.
И, сидя в вагоне, Теркин не знал, будет ли он
делать вклад на поминание «
рабы Божией Калерии» или отслужит одну панихиду или молебен преподобному — в обновление
своего мечущегося и многогрешного духа.
Антихристологическая антропология
делает человека
рабом падшего ангела, пожелавшего иметь на земле
свое обратное Христу человековоплощение.
— Да! ты и я прекрасно начали
свои подвиги, — прервал Антон иронически. — Ты, собираясь на создание чудного храма божьей матери, обжигаешь кирпичи и растворяешь известь. А я хоть не оделен, подобно тебе, дарами небесными, но, приехав сюда из такой дали, чтобы положить несколько лепт в сокровищницу наук, я лечу языки у попугаев и
делаю шутовской смотр языкам придворных
рабов. Начало не обещает многого.
— Голос… точно знакомый! — сказал встревоженный слепец, прислушиваясь к речам девицы
Рабе, как будто стараясь припомнить, где он его слышал. — Голос ангела! Куда бы не пошел я за ним? Сяду и буду
делать, что тебе угодно. Господь да пошлет тебе
Свое благословение и да возвеличит род твой, как возвеличил род Сарры и Ревекки [Сарра и Ревекка — имена женщин, прародительниц древнееврейских родов в Библии.]!
Пока
раб делал свой ночник, слепой, вздохнув, сказал ему...
С этим слепцом подошел и его
раб. Он посадил
своею господина в тень кокосового дерева, поднял с земли кокосовый орех и стал из него
делать ночник. Он
сделал светильню из волокна кокосового, выжал из ореха масло в скорлупу и обмакнул в него светильню.
— А не знаю я, что такое солнце, — сказал
раб. — Мне нет до него дела. А вот свет знаю. Вот я
сделал ночник, мне и будет светло, и тебе могу им службу оказать, и все найти в
своем шалаше.
— Je suie votre [Я ваш] верный
раб, et à vous seule je puis l’avouer. Мои дети — ce sont les entraves de mon existence. [и вам одним могу признаться. Мои дети — обуза моего существования.] Это мой крест. Я так себе объясняю. Que voulez vous?.. [Что
делать?..] — Он помолчал, выражая жестом
свою покорность жестокой судьбе.