В предместье мы опять очутились в чаду китайской городской жизни; опять охватили нас разные запахи, в ушах раздавались крики разносчиков, трещанье и шипенье кухни, хлопанье на бумагопрядильнях. Ах, какая духота! вон, вон, скорей на чистоту, мимо интересных сцен! Однако ж я успел заметить, что у одной лавки купец, со всеми признаками неги, сидел на улице, зажмурив глаза, а жена чесала ему
седую косу. Другие у лавок ели, брились.
Неточные совпадения
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри черепа в кости висков. Дома он с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза,
седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой
косой ниже пояса.
Седая косичка, в три волоса, не могла лежать на голове и торчала кверху; сквозь редкую
косу проглядывала лысина цвета красной меди.
Купец,
седой китаец, в синем халате, с
косой, в очках и туфлях, да два приказчика, молодые, с длинными-предлинными, как черные змеи,
косами, с длинными же, смугло-бледными, истощенными лицами и с ногтистыми, как у птиц когти, пальцами.
Однако ж не
седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными
косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Филипп Агафонович рассказывал, что был при дедушке парикмахером и сам носил
косу, отчего волосы его сохранили способность ложиться за гребнем безразлично во всех направлениях; в подтверждение этого он доставал роговой гребень из кармана и говоря: «Извольте видеть», — гладко зачесывал свои
седые волосы назад.
Он успел посмотреть себя ребенком, свою деревню, свою мать, краснощекую, пухлую женщину, с добрыми серыми глазами, отца — рыжебородого гиганта с суровым лицом; видел себя женихом и видел жену, черноглазую Анфису, с длинной
косой, полную, мягкую, веселую, снова себя, красавцем, гвардейским солдатом; снова отца, уже
седого и согнутого работой, и мать, морщинистую, осевшую к земле; посмотрел и картину встречи его деревней, когда он возвратился со службы; видел, как гордился перед всей деревней отец своим Григорием, усатым, здоровым солдатом, ловким красавцем…
Какая ночь! — В такую точно ночь
Я стала жертвою любви! — Иосиф мой!
О если б ты меня теперь увидел,
Ты испугался бы; в то время я цвела,
Мои глаза блистали, как алмазы,
И щеки были нежны, точно пух!..
Увы! Ноэми, кто б тогда подумал,
Что этот лоб морщины исчертят,
Что эти
косы поседеют! — то-то время!..
Блеснула шашка. Раз, — и два!
И покатилась голова…
И окровавленной рукою
С земли он приподнял ее.
И острой шашки лезвее
Обтер волнистою
косою.
Потом, бездушное чело
Одевши буркою косматой,
Он вышел, и прыгнул в
седло.
Послушный конь его, объятый
Внезапно страхом неземным,
Храпит и пенится под ним:
Щетиной грива, — ржет и пышет,
Грызет стальные удила,
Ни слов, ни повода не слышит,
И мчится в горы как стрела.
Стали высказывать матерям свое участье и другие гости: здоровенный, ростом в
косую сажень, непомерной силищи, Яков Панкратьич Столетов, туляк, приехавший с самоварами, подсвечниками, паникадилами и другим скобяным товаром; приземистый, худенький,
седой старичок из Коломны Петр Андреяныч Сушилин — восемь барж с хлебом у него на Софроновской было, и толстый казанский купчина с длинной, широкой, во всю богатырскую грудь,
седой бородой, оптовый торговец сафьяном Дмитрий Иваныч Насекин.
Семь лет!.. Боже мой, семь лет!.. Через семь лет мои черные
косы дорастут до земли, и Шалый ослабеет от старости, а бедная Барбале, наверное, будет уже совсем
седая!.. Семь лет!
Седые курчавые волосы носила она без
косы, рассыпанные по плечам.
Пепельные волосы уже
седели, но казались как бы напудренными, очень просто, совсем не по моде, зачесанные за уши, с маленькой
косой, прикрытою черным кружевом.