Неточные совпадения
— Я? не буду плакать… Я плачу от радости. Я так давно не видела тебя. Я не буду, не буду, — сказала она, глотая слезы и отворачиваясь. — Ну, тебе одеваться теперь пора, — оправившись, прибавила она, помолчав и, не выпуская его руки,
села у его
кровати на стул,
на котором было приготовлено платье.
Митька принес шпагу. Исполнив долг свой,
сел я к нему
на кровать и сказал...
Осмотрев внимательно эту картину, Свидригайлов безучастно отошел от щелочки и
сел опять
на кровать.
Он вошел не сразу. Варвара успела лечь в постель, лежала она вверх лицом, щеки ее опали, нос заострился; за несколько минут до этой она была согнутая, жалкая и маленькая, а теперь неестественно вытянулась, плоская, и лицо у нее пугающе строго. Самгин
сел на стул у
кровати и, гладя ее руку от плеча к локтю, зашептал слова, которые казались ему чужими...
На руке своей Клим ощутил слезы. Глаза Варвары неестественно дрожали, казалось — они выпрыгнут из глазниц. Лучше бы она закрыла их. Самгин вышел в темную столовую, взял с буфета еще не совсем остывший самовар, поставил его у
кровати Варвары и, не взглянув
на нее, снова ушел в столовую,
сел у двери.
Ногою в зеленой сафьяновой туфле она безжалостно затолкала под стол книги, свалившиеся
на пол, сдвинула вещи со стола
на один его край, к занавешенному темной тканью окну, делая все это очень быстро. Клим
сел на кушетку, присматриваясь. Углы комнаты были сглажены драпировками, треть ее отделялась китайской ширмой, из-за ширмы был виден кусок
кровати, окно в ногах ее занавешено толстым ковром тускло красного цвета, такой же ковер покрывал пол. Теплый воздух комнаты густо напитан духами.
— Вон панталоны или ружье отдам. У меня только двое панталон: были третьи, да портной назад взял за долг… Постойте, я примерю ваш сюртук. Ба! как раз впору! — сказал он, надевши легкое пальто Райского и
садясь в нем
на кровать. — А попробуйте мое!
Конахевич горько усмехнулся и
сел на своей
кровати.
Наступила неловкая пауза. Вася с трудом перекатил по подушке отяжелевшую голову и взглянул
на Нюрочку такими покорными глазами, точно просил в чем-то извинения. Она принесла стул и
села около
кровати.
Оказалось, что Онички нет дома. У маркизы сделалась лихорадка; феи уложили ее в постель, укутали и
сели по сторонам
кровати; Лиза поехала домой, Арапов пошел ночевать к Бычкову, а Персиянцева упросил слетать завтра утром в Лефортово и привезти ему, Арапову, оставленные им
на столе корректуры.
Впрочем, быть с нею наедине в это время нам мало удавалось, даже менее, чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты, приходили к нам в кабинет; дамы ложились
на большую двуспальную
кровать, Миницкий
садился на диван — и начинались одушевленные и откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко усылали в столовую или детскую.
— Ну, поди сюда, мой милый! — сказал ему Вихров, и когда Женичка подошел к нему, он поцеловал его, и ему невольно при этом припомнился покойный Еспер Иваныч и сам он в детстве своем. Мальчик конфузливо
сел около
кровати на стул, который тоже подвинула ему Катишь.
У меня ведь в
селе больница была,
на двенадцать
кроватей, — великолепно устроенная; чистота, полы паркетные.
На плоскости бумаги, в двухмерном мире — эти строки рядом, но в другом мире… Я теряю цифроощущение: 20 минут — это может быть 200 или 200 000. И это так дико: спокойно, размеренно, обдумывая каждое слово, записывать то, что было у меня с R. Все равно как если бы вы, положив нога
на ногу,
сели в кресло у собственной своей
кровати — и с любопытством смотрели, как вы, вы же — корчитесь
на этой
кровати.
— Вы… вы с ума сошли! Вы не смеете… — Она пятилась задом —
села, вернее, упала
на кровать — засунула, дрожа, сложенные ладонями руки между колен. Весь пружинный, все так же крепко держа ее глазами
на привязи, я медленно протянул руку к столу — двигалась только одна рука — схватил шток.
Ромашов потихоньку встал с
кровати и
сел с ногами
на открытое окно, так что его спина и его подошвы упирались в противоположные косяки рамы.
— Вам нездоровится? — спросил робко Ромашов,
садясь в его ногах
на кровать. — Так я не буду вам мешать. Я уйду.
— Здравствуйте, мой дорогой, — сказал Назанский, крепко пожимая и встряхивая руку Ромашова и глядя ему прямо в глаза задумчивыми, прекрасными голубыми глазами. — Садитесь-ка вот здесь,
на кровать. Вы слышали, что я подал рапорт о болезни?
Комната Марьи Тимофеевны была вдвое более той, которую занимал капитан, и меблирована такою же топорною мебелью; но стол пред диваном был накрыт цветною нарядною скатертью;
на нем горела лампа; по всему полу был разостлан прекрасный ковер;
кровать была отделена длинною, во всю комнату, зеленою занавесью, и, кроме того, у стола находилось одно большое мягкое кресло, в которое, однако, Марья Тимофеевна не
садилась.
И он
сел на свою
кровать против американского господина, вдобавок еще расставивши ноги. Матвей боялся, что американец все-таки обидится. Но он оказался парень простой и покладливый. Услыхав, что разговор идет о Тамани-холле, он отложил газету,
сел на своей постели, приветливо улыбнулся, и некоторое время оба они сидели с Дымой и пялили друг
на друга глаза.
«Вор! Максим!» — сообразил Кожемякин, приходя в себя, и, когда вор сунул голову под
кровать, тяжело свалился с постели
на спину ему,
сел верхом и, вцепившись в волосы, стал стучать головою вора о пол, хрипя...
Матвей опустил полог, тихонько ушёл в свою комнату и
сел там
на кровать, стараясь что-то вспомнить, вспоминая только грудь женщины — розовые цветки сосков, жалобно поднятые к солнцу.
С этими словами он хотел было
сесть на стул,
на котором висел вицмундирный фрак; но оказалось, что этот стул может только выносить тяжесть фрака без человека, а не человека в сюртуке. Круциферский, сконфузившись, просил его поместиться
на кровать, а сам взял другой (и последний) стул.
— Этой ерунды я не понимаю… — глупо проговорил Иван Дмитрич и
сел на свою
кровать.
Андрей Ефимыч все понял. Он, ни слова не говоря, перешел к
кровати,
на которую указал Никита, и
сел; видя, что Никита стоит и ждет, он разделся догола, и ему стало стыдно. Потом он надел больничное платье; кальсоны были очень коротки, рубаха длинна, а от халата пахло копченою рыбой.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму крышки гроба. Около двери помещалась печка-голландка, у стены, опираясь в печку спинкой, стояла широкая
кровать, против
кровати — стол и два стула по бокам его. Ещё один стул стоял у окна, — оно было тёмным пятном
на серой стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья
сел на стул у окна, оглядел стены и, заметив маленький образок в углу, спросил...
Было что-то особенно сладкое в ее ласке, что-то совершенно новое для Фомы, и он смотрел в глаза старухе с любопытством и ожиданием
на лице. Эта старуха ввела его в новый, дотоле неизвестный ему мир. В первый же день, уложив его в
кровать, она
села рядом с нею и, наклоняясь над ребенком, спросила его...
Она вошла в комнату, тихо
села возле Долинского
на краю
кровати и положила ему
на лоб свою исхудалую ручку.
Сон одолевал Нестора Игнатьича. Три ночи, проведенные им в тревоге, утомили его. Долинский не пошел в свою комнату, боясь, что Даше что-нибудь понадобится и она его не докличется. Он
сел на коврик в ногах ее
кровати и, прислонясь головою к матрацу, заснул в таком положении как убитый.
Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала разные способы: пригласив гостей после чаю
сесть играть в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была в игру, а в это время одним глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью в своей комнате, желая тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла
на свою
кровать и стала глядеть в нарочно сделанную в стене щелочку, из которой все было видно, что происходило в гостиной.
По окончании послеобеденных классов, после получасового беганья в приемной зале, в котором я только по принуждению принимал иногда участие, когда все должны были усесться, каждый за своим столиком у
кровати, и твердить урок к завтрашнему дню, я также
садился, клал перед собою книгу и, посреди громкого бормотанья твердимых вслух уроков, переносился моим воображением все туда же, в обетованный край, в сельский дом
на берегу Бугуруслана.
Меня отвели в больницу; я и там
сел бессознательно
на кровать и сидел так же молча и глядел так же дико.
Она взяла стул, пододвинула к моей
кровати и
села на нем, оборотясь спиной к Камашеву.
Несчастная красавица открыла глаза и, не видя уже никого около своей постели, подозвала служанку и послала ее за карлицею. Но в ту же минуту круглая, старая крошка как шарик подкатилась к ее
кровати. Ласточка (так называлась карлица) во всю прыть коротеньких ножек, вслед за Гаврилою Афанасьевичем и Ибрагимом, пустилась вверх по лестнице и притаилась за дверью, не изменяя любопытству, сродному прекрасному полу. Наташа, увидя ее, выслала служанку, и карлица
села у
кровати на скамеечку.
Никита полз к окну, хватаясь руками за плечи брата, спинку
кровати, стульев; ряса висела
на нём, как парус
на сломанной мачте;
садясь у окна, он, открыв рот, смотрел вниз, в сад и в даль,
на тёмную, сердитую щетину леса.
Мольер (
садится в ужасе
на кровати).
— Ну, вот тебе и Павел Васильич! — сказал Владимир Андреич, войдя в комнату дочери. — Посидимте-ка здесь,
садитесь на вольтерово-то кресло, а я усядусь
на кровать.
В пристройке, где он дал мне место,
сел я
на кровать свою и застыл в страхе и тоске. Чувствую себя как бы отравленным, ослаб весь и дрожу. Не знаю, что думать; не могу понять, откуда явилась эта мысль, что он — отец мой, — чужая мне мысль, ненужная. Вспоминаю его слова о душе — душа из крови возникает; о человеке — случайность он
на земле. Всё это явное еретичество! Вижу его искажённое лицо при вопросе моём. Развернул книгу, рассказывается в ней о каком-то французском кавалере, о дамах… Зачем это мне?
— С губкою, — говорит, — все приходила, и с теплой водичкой, — чирей размывать. Я
сяду на край
кровати, а она стоит, —
на затылке мне мочит, а лицо мое себе в грудь прижмет — ужасно неприятно; она полная и как зажмет лицо, совсем дышать нельзя, а она еще такие вопросы предлагает, что видно, какая дура.
Стаканыч пожал его холодную, негнущуюся большую руку и, вернувшись
на свою
кровать,
сел за прерванный пасьянс. И до самого обеда оба старика не произнесли больше ни слова, и в комнате стояла такая, по-осеннему ясная, задумчивая и грустная тишина, что обманутые ею мыши, которых пропасть водилось в старом доме, много раз пугливо и нагло выбегали из своего подполья
на середину комнаты и, блестя черными глазенками, суетливо подбирали рассыпанные вокруг стола хлебные крошки.
Приподнялась,
села на постели и закачалась, обняв колена руками, думая о чем-то. Юноша печально осматривал комнату — всё в ней было знакомо и всё не нравилось ему: стены, оклеенные розовыми обоями, белый глянцевый потолок, с трещинами по бумаге, стол с зеркалом, умывальник, старый пузатый комод, самодовольно выпятившийся против
кровати, и ошарпанная, закоптевшая печь в углу. Сумрак этой комнаты всегда — днем и ночью — был одинаково душен.
Потом он несколько раз входил,
садился к ней
на кровать и говорил много, то очень нежно, то сердито, но она плохо слышала его.
И она, обнимая его,
села с ним
на кровать.
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
(Голоса стихают, видимо, перешли в гостиную. Идёт Пётр, бледный,
на лице пьяная улыбка,
садится в кресло, закрывает глаза. Из маленькой двери выходит Софья; она наливает в стакан воды из графина
на столике у
кровати Якова.)
Мы закурили сигары и, улегшись
на своих
кроватях, толковали о различных человеческих странностях, приходивших нам в голову по поводу странностей Василия Петровича. Через четверть часа вошел и Василий Петрович. Он поставил свою трубочку
на пол у печки,
сел в ногах у Челновского и, почесав правою рукою левое плечо, сказал вполголоса...
—
Садитесь, Василий Петрович, — сказал я, подвигаясь
на кровати.
Анюта
села опять
на кровать, схватила Рымова за подбородок и вдруг поцеловала его.
Мальчик с пальчик выглянул из-под
кровати и видит — страшный людоед
сел за стол и крикнул
на старушку: «Давай вина».
— А Агашка-то уж спит, — сказала она, указывая
на девочку, и, улыбаясь,
села на заскрипевшую
кровать.