Неточные совпадения
Сидят, молчат
за ужином...
— В «Кафе де Пари», во время ми-карем великий князь Борис Владимирович
за ужином с кокотками
сидел опутанный серпантином, и кокотки привязали к его уху пузырь, изображавший свинью. Вы — подумайте, дорогая моя, это — представитель царствующей династии, а? Вот как они позорят Россию! Заметьте: это рассказывал Рейнбот, московский градоначальник.
И вот он
сидит в углу дымного зала
за столиком, прикрытым тощей пальмой,
сидит и наблюдает из-под широкого, веероподобного листа. Наблюдать — трудно, над столами колеблется пелена сизоватого дыма, и лица людей плохо различимы, они как бы плавают и тают в дыме, все глаза обесцвечены, тусклы. Но хорошо слышен шум голосов, четко выделяются громкие, для всех произносимые фразы, и, слушая их, Самгин вспоминает страницы
ужина у банкира, написанные Бальзаком в его романе «Шагреневая кожа».
За ужином, судорожно глотая пищу, водку, говорил почти один он. Самгина еще более расстроила нелепая его фраза о выгоде. Варвара ела нехотя, и, когда Лютов взвизгивал, она приподнимала плечи, точно боясь удара по голове. Клим чувствовал, что жена все еще
сидит в ослепительном зале Омона.
Захар, произведенный в мажордомы, с совершенно седыми бакенбардами, накрывает стол, с приятным звоном расставляет хрусталь и раскладывает серебро, поминутно роняя на пол то стакан, то вилку; садятся
за обильный
ужин; тут
сидит и товарищ его детства, неизменный друг его, Штольц, и другие, все знакомые лица; потом отходят ко сну…
Обломов после
ужина торопливо стал прощаться с теткой: она пригласила его на другой день обедать и Штольцу просила передать приглашение. Илья Ильич поклонился и, не поднимая глаз, прошел всю залу. Вот сейчас
за роялем ширмы и дверь. Он взглянул —
за роялем
сидела Ольга и смотрела на него с большим любопытством. Ему показалось, что она улыбалась.
За ужином она
сидела на другом конце стола, говорила, ела и, казалось, вовсе не занималась им. Но едва только Обломов боязливо оборачивался в ее сторону, с надеждой, авось она не смотрит, как встречал ее взгляд, исполненный любопытства, но вместе такой добрый…
Она не
ужинала, и Тит Никоныч из вежливости сказал, что «не имеет аппетита». Наконец явился Райский, несколько бледный, и тоже отказался от
ужина. Он молча
сидел за столом, с каким-то сдержанным выражением в лице, и будто не замечал изредка обращаемых на него Татьяной Марковной вопросительных взглядов.
Смотритель вынул из несессера и положил на стол прибор: тарелку, ножик, вилку и ложку. «Еще и ложку вынул!» — ворчал шепотом мой человек, поворачивая рябчика на сковородке с одной стороны на другую и следя с беспокойством
за движениями смотрителя. Смотритель неподвижно
сидел перед прибором, наблюдая
за человеком и ожидая, конечно, обещанного
ужина.
За все время, пока он живет в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет в клубе в винт и потом
сидит один
за большим столом и
ужинает. Ему прислуживает лакей Иван, самый старый и почтенный, подают ему лафит № 17, и уже все — и старшины клуба, и повар, и лакей — знают, что он любит и чего не любит, стараются изо всех сил угодить ему, а то, чего доброго, рассердится вдруг и станет стучать палкой о пол.
Вечером, после
ужина, я пошел посмотреть, что он делает. Дерсу
сидел, поджав под себя ноги, и курил трубку. Мне показалось у него так уютно, что я не мог отказать себе в удовольствии погреться у огня и поговорить с ним
за кружкой чая.
Он себя чувствовал хорошо, когда у него
за ужином сидело несколько священников, когда на столе была огромная традиционная рыба.
Умчались к «Яру» подвыпившие
за обедом любители «клубнички», картежники перебирались в игорные залы, а
за «обжорным» столом в ярко освещенной столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха на мягких диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда на
ужин, а накрахмаленный повар в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что
за столом
сидела сплоченная компания именитого московского купечества.
За обедом, вечерним чаем и
ужином часто
сидела зеленая старуха, точно гнилой кол в старой изгороди.
В первые же дни по приезде мать подружилась с веселой постоялкой, женой военного, и почти каждый вечер уходила в переднюю половину дома, где бывали и люди от Бетленга — красивые барыни, офицера. Дедушке это не нравилось, не однажды,
сидя в кухне,
за ужином, он грозил ложкой и ворчал...
Первой вечер по свадьбе и следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все к столу и сели
за первый
ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему мужу: если он хочет, чтоб она
сидела за столом с гостями, то бы холопей
за оной не сажал.
Присутствовавшие
за ужином дети совсем не слушали, что говорили большие.
За день они так набегались, что засыпали
сидя. У Нюрочки сладко слипались глаза, и Вася должен был ее щипать, чтобы она совсем не уснула. Груздев с гордостью смотрел на своего молодца-наследника, а Анфиса Егоровна потихоньку вздыхала, вглядываясь в Нюрочку. «Славная девочка, скромная да очестливая», — думала она матерински. Спать она увела Нюрочку в свою комнату.
7-го, когда я
сидел с Ваней
за ужином, бросился на меня Миша Волконской. Курьером скачет к H. H. Тут много перебежало и в голове и сердце в продолжение получаса, что он у меня пробыл…
Он долго внушал Шакиру нечто неясное и для самого себя; татарин
сидел весь потный и хлопал веками, сгоняя сон с глаз своих. А в кухне,
за ужином, о постоялке неустанно говорила Наталья, тоже довольная и заинтересованная ею и мальчиком.
В тот же вечер,
за ужином, стряпчий, под веселую руку, рассказывал посетителям клуба о необыкновенном казусе, случившемся с помпадуром. Помпадур
сидел тут же, краснел и изредка бормотал: закон-с.
Противный, вы не узнаете меня? Я
сидела рядом с вами
за ужином.
— Топор-то у меня стащил… И заперто было…
Сидим это… перед Рождеством дело…
Поужинали… Вдруг стучит. Если бы знали, что бродяга, в жисть не отперли бы. «Кто это?» — спрашиваю. А он из-за двери-то: «Нет ли продажного холста?»
Я
сидел за пастуховским столом.
Ужинали. Сам толстяк буфетчик, знаменитый кулинар С.И. Буданов, прислуживал своему другу Пастухову. Иногда забегал Лентовский, присаживался и снова исчезал.
В обширном покое,
за дубовым столом, покрытым остатками
ужина,
сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей комнаты дремали, прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось, не смели взглянуть на окна, из коих можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
Когда
за ужином, о чем-то задумавшись, он катал шарики из хлеба и пил много красного вина, то, странное дело, я бывал почти уверен, что в нем
сидит что-то, что он, вероятно, сам чувствует в себе смутно, но
за суетой и пошлостями не успевает понять и оценить.
Он старался также незаметно держаться и в семье дяди, но здесь это было трудно, — приходилось обедать и
ужинать вместе со всеми, а когда он
сидел за столом, младший сын дяди, Яков, толстый и румяный, всячески старался задеть или рассмешить его, делал гримасы, показывал язык, толкал под столом ногами и щипал.
Во время сенокоса у меня с непривычки болело все тело;
сидя вечером на террасе со своими и разговаривая, я вдруг засыпал, и надо мною громко смеялись. Меня будили и усаживали
за стол
ужинать, меня одолевала дремота, и я, как в забытьи, видел огни, лица, тарелки, слышал голоса и не понимал их. А вставши рано утром, тотчас же брался
за косу или уходил на постройку и работал весь день.
Больше
за весь
ужин ничего о ней не говорили. Костик с Исаем Матвеичем вели разговор о своих делах да о ярмарках, а бабы пересыпали из пустого в порожнее да порой покрикивали на ребят, которые либо засыпали,
сидя за столом, либо баловались, болтая друг дружку под столом босыми ножонками.
— Странные, просто странные вещи, — начала та, пожимая плечами, —
сидим мы третьего дня с Карпом Федорычем
за ужином, вдруг является Иван Александрыч: захлопотался, говорит, позвольте отдохнуть, сейчас ездил в Могилки с поручением от графа.
Квартира Мольера. Вечер. Свечи в канделябрах, таинственные тени на стенах. Беспорядок. Разбросаны рукописи. Мольер, в колпаке, в белье, в халате,
сидит в громадном кресле. Бутон в другом. На столе две шпаги и пистолет. На другом столе
ужин и вино, к которому Бутон время от времени прикладывается. Лагранж в темном плаще ходит взад и вперед и не то ноет, не то что-то напевает,
за ним по стене ходит темная рыцарская тень.
10 октября, в день своего рождения, она, кажется, исполнила свое намерение:
за ужином она много поила Павла вином, а потом пришла к нему в комнату и очень долго там
сидела.
— Вот что думала Перепетуя Петровна,
сидя за столом; гнев ее возрастал с каждым блюдом, у ней едва доставало присутствия духа сказать, что она не
ужинает; сами же хозяева как будто бы этого ничего не замечали и не видели.
На лавке подле стола, покрытого скудными остатками крестьянского
ужина,
сидел, опустив голову на грудь, бородатый человек, которого по одежде легко можно было принять
за купца.
За столом, под образами,
сидели четыре человека и
ужинали; подле них хлопотала хозяйка, рябая, встрепанная, заспанная баба.
— Ну, довольно, довольно, — сказал, наконец, надзиратель, когда все кончили
ужинать, а наш больной еще продолжал
сидеть над чашкой, черпая из нее одной рукой кашу, а другой крепко держась
за грудь. — Объедитесь.
Его никто уже не слушал. Мы переглянулись с Леонидом и вышли в залу, где
ужинали дамы. Курдюмов
сидел рядом с Лидиею Николаевною и что-то ей рассказывал; Иван Кузьмич стоял у них
за стульями. После
ужина Пионова вдруг села рядом с Леонидом.
За ужином она
сидела как на иголках, ничего не могла есть, и сердечное беспокойство выражалось на ее прекрасном лице.
Вечером того же дня Иван Алексеич уже
сидел у Кузнецовых
за ужином, быстро хмелел от крепкой наливки и, глядя на покойные лица и ленивые движения своих новых знакомых, чувствовал во всем своем теле сладкую, дремотную лень, когда хочется спать, потягиваться, улыбаться.
Сидя за чаем, а потом
за ужином, битый час протолковал Патап Максимыч с Никитишной, какие припасы и напитки искупить надо. И про Настю кой-что еще потолковали. Наконец, когда все было переговорено и записано, Патап Максимыч поехал из Ключова, чтоб с рассветом быть в городе.
Заслушалась Манефа пения, просидела в келарне до самой вечерней трапéзы. В урочный час Виринея с приспешницами
ужину собрала, и Манефа сама
сидеть за трапезой пожелала… Когда яства были расставлены, все расселись по местам, а чередная канонница подошла к игуменье
за благословением начать от Пролога чтение, Василий Борисыч сказал Манефе...
Опустилось солнышко
за черную полосу темного леса; воротились мужики домой с полевой работы, торопились они засветло отужинать — после Николина дня грешно в избах огонь вздувать. Трифон Лохматый,
сидя на лавке возле двери, разболокался [Раздевался.], Фекла с дочерьми ставила на стол
ужину… Вдруг к воротам подкатила пара саврасок.
За ужином по одну сторону подле хозяйки
сидел барон Икс-фон-Саксен, а по другую граф Северин-Маржецкий.
Никита Федорыч с Морковниковым едва отыскали порожний столик, — общая зала была полным-полнехонька.
За всеми столами
ужинали молодые купчики и приказчики. Особенно армян много было. Сладострастные сыны Арарата уселись поближе к помосту, где пели и танцевали смазливые дщери остзейцев.
За одним столиком
сидели сибиряки, перед ними стояло с полдюжины порожних белоголовых бутылок, а на других столах более виднелись скромные бутылки с пивом местного завода Барбатенки. Очищенная всюду стояла.
Поглощенная домашним хозяйством, Дарья Сергевна с утра до поздней ночи то хлопочет, бывало, об обеде да об
ужине, иной раз и сама постряпает, то присматривает она
за стиркой белья, то ходит по кладовым, подвалам, погребам, приглядывая
за хозяйским добром, считает кур, гусей, индеек и уток,
сидит в коровнике, пока не выдоят коров, ухаживает
за новорожденными телятами, а по вечерам и вообще в свободное от хозяйственных забот время стоит по часам на молитве либо читает Божественное.
За ужином рядом с Наташей
сидел.
Ужин у князя Василия Курагина. Влюбленные Пьер и Элен
сидят рядом. «Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая, теперь время этой молодежи быть так дерзко, вызывающе-счастливой». «И что
за глупость все то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, — думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников: — Вот это счастье!»
В одиннадцать часов подали
ужинать. Все шумно сели
за стол, веселые и проголодавшиеся. Токарев опять
сидел рядом с Марьей Михайловной. Они теперь чувствовали себя совсем друзьями, шутили, смеялись. Василий Васильевич разлил по бокалам донское игристое. Стали говорить шутливые тосты, чокаться. После
ужина гости начали разъезжаться.
Александра Михайловна забыла оставить дома
поужинать Зине; на душе у нее кипело: девочка ляжет спать, не евши, а она тут, неизвестно для чего,
сидит сложа руки. В комнатах стоял громкий говор.
За верстаком хихикала Манька, которую прижал к углу забредший снизу подмастерье Новиков. Гавриловна переругивалась с двумя молодыми брошюрантами; они хохотали на ее бесстыдные фразы и подзадоривали ее, Гавриловна делала свирепое лицо, а в морщинистых углах черных губ дрожала самодовольная улыбка.
Вечером все вместе
сидели за самоваром,
ужинали. Разговаривали особенными, домашними словами, вспоминали милые мелочи прошлого, смеялись.
Шумно
ужинали, смеялись. Пили пиво и коньяк. Воронько молчаливо
сидел, — прямой, с серьезными, глядящими в себя глазами, с нависшим на очки крутым лбом. Такая обычная, седенькая, слегка растрепанная бородка… Сколько сотен, может быть, тысяч жизней на его совести! А все так просто, по-товарищески, разговаривают с ним, и он смотрит так спокойно… Катя искала в этих глазах
за очками скрытой, сладострастной жестокости, — не было. Не было и «великой тайной грусти».