Неточные совпадения
Собственность — основа индивидуализма, культура — результат индивидуального
творчества, это утверждается всею
силой положительных наук и всей красотой искусства.
Постепенно начиналась скептическая критика «значения личности в процессе
творчества истории», — критика, которая через десятки лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали
силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время — не время широких задач».
— Да, но глубокий, истинный художник, каких нет теперь: последний могикан!.. напишу только портрет Софьи и покажу ему, а там попробую
силы на романе. Я записывал и прежде кое-что: у меня есть отрывки, а теперь примусь серьезно. Это новый для меня род
творчества; не удастся ли там?
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое
творчество, присутствует другая живая жажда, кроме животной, другая
сила, кроме
силы мышц.
Как ни привык глаз смотреть на эти берега, но всякий раз, оглянешь ли кругом всю картину лесистого берега, остановишься ли на одном дереве, кусте, рогатом стволе, невольно трепет охватит душу, и как ни зачерствей, заплатишь обильную дань удивления этим чудесам природы. Какой избыток жизненных
сил! какая дивная работа совершается почти в глазах! какое обилие изящного
творчества пролито на каждую улитку, муху, на кривой сучок, одетый в роскошную одежду!
Творчество ценностей духовной культуры совсем не пропорционально государственной и экономической
силе первенствующих стран.
Я затрачиваю так много
сил на мышление и
творчество, что у меня остается очень мало
сил для всего остального.
Непривычка к
творчеству чувствовалась сильно в этих упражнениях юной музыкантши, но, тем не менее, за нею нельзя было не признать талантливой изобретательности, некоторой
силы чувства и приятности в самой манере игры: с восторженным выражением в своем продолговатом личике и с разгоревшимися глазками, Муза, видимо, была поглощена своим
творчеством.
— Я, сударь мой, такого мнения, — начал опять Потугин, — что мы не одним только знанием, искусством, правом обязаны цивилизации, но что самое даже чувство красоты и поэзии развивается и входит в
силу под влиянием той же цивилизации и что так называемое народное, наивное, бессознательное
творчество есть нелепость и чепуха.
Каждая минута рождает что-нибудь новое, неожиданное, и жизнь поражает слух разнообразием своих криков, неутомимостью движения,
силой неустанного
творчества. Но в душе Лунёва тихо и мертво: в ней всё как будто остановилось, — нет ни дум, ни желаний, только тяжёлая усталость. В таком состоянии он провёл весь день и потом ночь, полную кошмаров… и много таких дней и ночей. Приходили люди, покупали, что надо было им, и уходили, а он их провожал холодной мыслью...
Его действия можно было бы сравнить с проявлением стихийной
силы, но даже и это сравнение оказывается неуместным, потому что задача стихии — бессознательное разрушение рядом с бессознательным
творчеством, а задача Митрофана — одно бессознательное разрушение!
Единство этой педагогии теряется для неглубокого взгляда за пышностию и многообразием, за роскошью
творчества, за преизбытком форм и
сил, по-видимому, ненужных и противоборствующих.
Испытаны были над нею все известные средства народной поэзии и
творчества: ее поили бодрящим девясилом, обсыпали пиониею, которая унимает надхождение стени, давали нюхать майран, что в голове мозг поправляет, но ничто не помогло, и теперь ее взяли к угоднику, поспешая на первый случай, когда пойдет самая первая
сила.
Загоскину не нужно было
творчества; он черпал из себя, из своей собственной духовной природы, и подобно Мирошеву не знал, что он сделал и даже не оценил после: он признавался мне, что этот его роман немножко скучноват, что он писал его так, чтобы потешить себя описанием жизни самого простого человека; но я думаю, что нигде не проявлялся с такой
силою талант его, как в этом простом описании жизни простого человека.
Он сам создавал себе систему; она выживалась в нем годами, и в душе его уже мало-помалу восставал еще темный, неясный, но как-то дивно-отрадный образ идеи, воплощенной в новую, просветленную форму, и эта форма просилась из души его, терзая эту душу; он еще робко чувствовал оригинальность, истину и самобытность ее:
творчество уже сказывалось
силам его; оно формировалось и крепло.
Нет, я слишком глубоко верю в
силы разума, исследования, деяния, для Того чтобы считать временное — вечным. Семиты — тоже люди Востока, но кто станет отрицать их огромную роль в деле строительства европейской культуры, кто усомнится в их великой способности к
творчеству, в их любви к деянию?
Поэтому смерть, установляющая естественную прерывность во всех человеческих делах, а также налагающая неизбежную печать и на все человеческое
творчество, спасает человека и от непрерывности в
творчестве зла, а тем ослабляет, парализует его
силу.
В начале, т. е. в Софии, через Софию, на основании Софии, Софиею, сотворил Бог актом неизреченного и непостижимого во всемудрости и всемогуществе
творчества,
силу и природу коего мы ощущаем в каждом дыхании, в каждом миге своего бытия, небо и землю.
Вот важнейшее место, сюда относящееся: «если душа благодаря ускоренному уходу освобождается от тела, то она ни в каком отношении не терпит ущерба и познала природу зла с тем, чтобы открылись заключенные в ней
силы и обнаружились энергии
творчества, которые оставались бы втуне при спокойном пребывании в бестелесном, ибо никогда не могли бы перейти в действие, и от души осталось бы скрытым, что она имеет» (Enn. IV, Lib. VIII, cap. 5).], а в неблагоприятном душа загрязняется и, для того чтобы освободиться от телесных оков, должна подвергнуться очистительному процессу, которым является многократное перевоплощение в различные тела.
В богослужебном чине также нет места личному
творчеству как таковому, здесь властвует сверхличная
сила священнодействия.
Лишь краем души касаемся мы жизни Церкви, отягченные грехом, затемненные «психологизмом», но даже и из таких касаний почерпаем
силу, которая живит и оплодотворяет
творчество.
В этой свободе твари, опирающейся на тварное ничто, божественные начала бытия существуют не в
силе и славе своей, не в лике вечности, в которой они не ведают развития и восполнения, ибо не нуждаются в них, но во временном становлении, как тема и вместе задача мирового процесса, его данностъ-заданностъ, что дает наиболее точную формулу для определения и тварной свободы, и тварного
творчества.
Ему хочется, чтобы тот свет Фаворский, рассеянные лучи которого он уловляет в фокусе своего
творчества, просиял во всем мире и явил свою космоургическую
силу в спасении мира от «мира сего» с его безобразием и злом.
Творчество щедро, жертвенно, оно отдает свою
силу, похоть же всего требует для себя, она жадна и ненасытима, вампирична.
И с особенной
силой это можно видеть в
творчестве моральном, в нравственных актах человека.
Сила, величие, гениальность
творчества совсем непропорциональны степени совершенства, достигнутого человеком.
Техника есть обнаружение
силы человека, его царственного положения в мире, она свидетельствует о человеческом
творчестве и изобретательности и должна быть признана ценностью и благом.
Это и есть дефективность теологического мировоззрения, в
силу которой оно не может оправдать и обосновать
творчество человека.
Оно источник болезней человека, его конфликта с сознанием, и оно же источник
творчества, человеческого вдохновения, человеческой
силы воображения.
Творчество, подобно платоновскому Эросу, есть дитя бедности и богатства, ущербности и избытка
сил.
И когда душа поворачивается к природе и людям с тираническими инстинктами, когда она хочет лишь властвовать, а не жертвенно помогать и творчески преображать, она подчиняется одному из самых темных инстинктов подсознательного и неизбежно подрывает свои творческие
силы, ибо
творчество предполагает жертву и отдачу.
Бог-Творец сотворил человека по своему образу и подобию, т. е. творцом, и призвал его к свободному
творчеству, а не к формальному повиновению своей
силе.
Воображение есть творческая
сила и источник
творчества.
Как всегда, когда Катя слушала Белозерова, ее поразила колдовская
сила, преображающая художника в минуты
творчества. Мрачно-насмешливый взгляд исподлобья, дикая энергия, кроваво-веселая игра и чужими жизнями, и своею. Все муки, все пытки — за один торжествующий удар в душу победителя-врага.
Христианство сумели превратить в
силу, враждебную человеческой свободе и человеческому
творчеству, в
силу, сопротивляющуюся просветлению и преображению мира и человеческой жизни.
Присущая человеку
сила Эроса может быть аскетически сосредоточена, очищена и напряжена для
творчества, т. е. переключена, — вдохновение и
творчество имеют эротическую природу, а может быть вытеснена, иссушена, умерщвлена, как грех.
Деньги и есть
сила и власть мира, отделенного от духа, т. е. от свободы, от смысла, от
творчества, от любви.
Мужчина не склонен отдаваться исключительно и безраздельно радости любви или страданию от какого-нибудь несчастья, у него всегда еще есть его
творчество, его дело, вся полнота его
сил.
Для этого учения существует лишь истечение и переливание данных
сил, но не
творчество.
Интеллект не в
силах постигнуть жизни, так как жизнь есть чистая длительность, динамика,
творчество.
В философском
творчестве участвовала совокупность духовных
сил человека, целостное напряжение всего духа прорваться к смыслу мира, к свободе мира.
Никогда еще не было послано в мир таких творческих
сил, и никогда еще не была так обнаружена трагедия
творчества, несоответствие между заданием и достижением.
И всякий творческий акт по существу своему есть
творчество из ничего, т. е. создание новой
силы, а не изменение и перераспределение старой.
Силы, исключительно приверженные закону, не понимают и не принимают той высшей правды, что
творчество — уже большее, чем первоначальное послушание воле Божьей, что Бог сам возжелал откровения воли человеческой.
Творчество его раскрывает впервые бесконечно сложный и многообразный человеческий душевный мир, мир человеческих страстей, шипучей игры человеческих
сил, полный энергии и мощи.
В нем с необычайной
силой ставится проблема трагической противоположности
творчества и бытия, художества и жизни: творить саму жизнь или творить художественное произведение.
И видно будет, что
творчество «культуры» было подменой
творчества «бытия» в эпоху закона и искупления, когда творческие
силы человека были еще подавлены.
Скрытые, оккультные
силы человека, потенциально всегда ему присущие, но подавленные грехом, должны раскрыться, выявиться и направиться на
творчество в природе.
Только персоналистическое учение о мире, для которого всякое бытие — личное и самобытно-субстанциальное, в
силах осмыслить
творчество.
Когда говорят, что человек победил в себе пол
силой духовного
творчества, то в этой формулировке остаются на поверхности явления.