Неточные совпадения
Взволнованная и слишком нервная Фру-Фру потеряла первый момент, и несколько
лошадей взяли с места прежде ее, но, еще не доскакивая реки, Вронский, изо всех
сил сдерживая влегшую в поводья
лошадь, легко обошел трех, и впереди его остался только рыжий Гладиатор Махотина, ровно и легко отбивавший задом пред самим Вронским, и еще впереди всех прелестная Диана, несшая ни живого, ни мертвого Кузовлева.
Только что кончилась двухверстная скачка, и все глаза были устремлены на кавалергарда впереди и лейб-гусара сзади, из последних
сил погонявших
лошадей и подходивших к столбу.
Лошадь не была еще готова, но, чувствуя в себе особенное напряжение физических
сил и внимания к тому, что предстояло делать, чтобы не потерять ни одной минуты, он, не дожидаясь
лошади, вышел пешком и приказал Кузьме догонять себя.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда
лошади выбивались из
сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Как теперь гляжу на эту
лошадь: вороная как смоль, ноги — струнки, и глаза не хуже, чем у Бэлы; а какая
сила! скачи хоть на пятьдесят верст; а уж выезжена — как собака бегает за хозяином, голос даже его знала!
Велев седлать
лошадей, я оделся и сбежал к купальне. Погружаясь в холодный кипяток нарзана, я чувствовал, как телесные и душевные
силы мои возвращались. Я вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал. После этого говорите, что душа не зависит от тела!..
Володя заметно важничал: должно быть, он гордился тем, что приехал на охотничьей
лошади, и притворялся, что очень устал. Может быть, и то, что у него уже было слишком много здравого смысла и слишком мало
силы воображения, чтобы вполне наслаждаться игрою в Робинзона. Игра эта состояла в представлении сцен из «Robinson Suisse», [«Швейцарского Робинзона» (фр.).] которого мы читали незадолго пред этим.
Но когда выехали они за ворота, она со всею легкостию дикой козы, несообразной ее летам, выбежала за ворота, с непостижимою
силою остановила
лошадь и обняла одного из сыновей с какою-то помешанною, бесчувственною горячностию; ее опять увели.
Разгорался спор, как и ожидал Самгин. Экипажей и красивых женщин становилось как будто все больше. Обогнала пара крупных, рыжих
лошадей, в коляске сидели, смеясь, две женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье
лошадей, придал шуму хоровую
силу.
— С горя, батюшка, Андрей Иваныч, ей-богу, с горя, — засипел Захар, сморщившись горько. — Пробовал тоже извозчиком ездить. Нанялся к хозяину, да ноги ознобил: сил-то мало, стар стал!
Лошадь попалась злющая; однажды под карету бросилась, чуть не изломала меня; в другой раз старуху смял, в часть взяли…
Лошадь рослая, здоровая, вся в кисточках из ремней по бокам, выбивалась из
сил и неслась скачками.
«Тимофей! куда ты? с ума сошел! — кричал я, изнемогая от усталости, — ведь гора велика, успеешь устать!» Но он махнул рукой и несся все выше,
лошади выбивались из
сил и падали, собака и та высунула язык; несся один Тимофей.
Лошади не сильны, хотя и резвы; корм их одно сено, и потому, если разгон велик,
лошади теряют
силу и едва выдерживают гоньбу по длинным расстояниям между станциями.
Я хотел обойти кругом сквера, но подвиг был не по
силам: сделав шагов тридцать, я сел в коляску, и кучер опять беспощадно погнал
лошадей, опять замелькали предметы.
Верстах в четырехстах от Иркутска, начиная от Жегаловской станции,
лошади на взгляд сухи, длинношеи, длинноплечи и не обещают
силы.
Только с двумя привычками Зося была не в
силах расстаться: это со своими
лошадьми и с тысячью тех милых, очень дорогих и совершенно ненужных безделушек, которыми украшены были в ее комнате все столы, этажерки и даже подоконники.
За эти дни мы очень утомились. Хотелось остановиться и отдохнуть. По рассказам удэгейцев, впереди было большое китайское селение Картун. Там мы думали продневать, собраться с
силами и, если возможно, нанять
лошадей. Но нашим мечтам не суждено было сбыться.
Лошади карабкались на кручу изо всех
сил; от напряжения у них дрожали ноги, они падали и, широко раскрыв ноздри, тяжело и порывисто дышали.
Подкрепив свои
силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а
лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Но Дубровский уже ее не слышал, боль раны и сильные волнения души лишили его
силы. Он упал у колеса, разбойники окружили его. Он успел сказать им несколько слов, они посадили его верхом, двое из них его поддерживали, третий взял
лошадь под уздцы, и все поехали в сторону, оставя карету посреди дороги, людей связанных,
лошадей отпряженных, но не разграбя ничего и не пролив ни единой капли крови в отмщение за кровь своего атамана.
Магнату пришлось выбраться из города пешком. Извозчиков не было, и за
лошадь с экипажем сейчас не взяли бы горы золота. Важно было уже выбраться из линии огня, а куда — все равно. Когда Стабровские уже были за чертой города, произошла встреча с бежавшими в город Галактионом, Мышниковым и Штоффом. Произошел горячий обмен новостей. Пани Стабровская, истощившая последний запас
сил, заявила, что дальше не может идти.
В другом месте скитники встретили еще более ужасную картину. На дороге сидели двое башкир и прямо выли от голодных колик. Страшно было смотреть на их искаженные лица, на дикие глаза. Один погнался за проезжавшими мимо пошевнями на четвереньках, как дикий зверь, — не было
сил подняться на ноги. Старец Анфим струсил и погнал
лошадь. Михей Зотыч закрыл глаза и молился вслух.
— Есть силачи, да не в
силе дело — в ловкости;
силы сколько ни имей, а
лошадь всё сильней.
Успех травли и гоньбы происходит от того, что
лошадям и высоким на ногах собакам снег в две и две с половиной четверти глубины мало мешает скакать, а зверю напротив: он вязнет почти по уши, скоро устает, выбивается из
сил, и догнать его нетрудно.
И сам прыгнул в карету за Настасьей Филипповной и затворил дверцы. Кучер не сомневался ни одной минуты и ударил по
лошадям. Келлер сваливал потом на нечаянность: «Еще одна секунда, и я бы нашелся, я бы не допустил!» — объяснял он, рассказывая приключение. Он было схватил с Бурдовским другой экипаж, тут же случившийся, и бросился было в погоню, но раздумал, уже дорогой, что «во всяком случае поздно!
Силой не воротишь».
Когда началась вывозка угля и дров, заготовленных в куренях с лета, недокормленные
лошади быстро выбились из
сил, особенно
лошади из дальних мест, как Самосадка.
Она с первого разу приметила, как жадничал на сене старик и как он заглядывал на состарившуюся
лошадь Макара, и даже испугалась возможности того, что опять восстановится горбатовская семья в прежней
силе.
Кони несут среди сугробов, опасности нет: в сторону не бросятся, все лес, и снег им по брюхо — править не нужно. Скачем опять в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились смаху в притворенные ворота при громе колокольчика. Не было
силы остановить
лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегу нерасчищенного двора…
Петр, видимо, выбился из
сил, не зная, как и куда направлять
лошадей; те, в свою очередь, были все в пене; но в воздухе было превосходно: солнце сильно пекло, повсюду пахнуло каким-то теплом и весной.
— Я… я очень просто, потому что я к этому от природы своей особенное дарование получил. Я как вскочу, сейчас, бывало, не дам
лошади опомниться, левою рукою ее со всей
силы за ухо да в сторону, а правою кулаком между ушей по башке, да зубами страшно на нее заскриплю, так у нее у иной даже инда мозг изо лба в ноздрях вместе с кровью покажется, — она и усмиреет.
А мне в ту пору, как я на форейторскую подседельную сел, было еще всего одиннадцать лет, и голос у меня был настоящий такой, как по тогдашнему приличию для дворянских форейторов требовалось: самый пронзительный, звонкий и до того продолжительный, что я мог это «ддди-ди-и-и-ттт-ы-о-о» завести и полчаса этак звенеть; но в теле своем
силами я еще не могуч был, так что дальние пути не мог свободно верхом переносить, и меня еще приседлывали к
лошади, то есть к седлу и к подпругам, ко всему ремнями умотают и сделают так, что упасть нельзя.
— Взявши я паспорт, пошел без всякого о себе намерения, и пришел на ярмарку, и вижу, там цыган мужику
лошадь меняет и безбожно его обманывает; стал ее
силу пробовать, и своего конишку в просяной воз заложил, а мужикову
лошадь в яблочный.
Вдруг ветерок, слабый утренний ветерок смахнул туман и открыл синее небо. Я сразу ожил, почувствовал свою
силу, но что я мог сделать, впаянный в толпу мертвых и полуживых? Сзади себя я услышал ржание
лошадей, ругань. Толпа двигалась и сжимала еще больше. А сзади чувствовалась жизнь, по крайней мере ругань и крики. Я напрягал
силы, пробирался назад, толпа редела, меня ругали, толкали.
С первого же раза я был поражен и очарован красой и резвостью скаковых
лошадей. Во время моих поездок по задонским зимовникам еще почти не было чистокровных производителей, а только полукровные. Они и тогда поражали меня красотой и
силой, но им далеко было до того, что я увидел на московском ипподроме.
Но ныне, когда всё уже кончилось, я полагаю, что всё это тогда совершилось гораздо проще: во-первых, он побоялся брать
лошадей, потому что Варвара Петровна могла проведать и задержать его
силой, что наверно и исполнила бы, а он наверно бы подчинился и — прощай тогда великая идея навеки.
Всякий из них, продавая свою
лошадь, вскакивал на нее верхом и начинал лупить ее что есть
силы кнутом и ногами по бокам, заставляя нестись благим матом, а сам при этом делал вид, что будто бы едва сдерживал коня; зубоскальство и ругань при этом сыпались неумолкаемо.
Родившись и воспитавшись в чистоплотной немецкой семье и сама затем в высшей степени чистоплотно жившая в обоих замужествах, gnadige Frau чувствовала невыносимое отвращение и страх к тараканам, которых, к ужасу своему, увидала в избе Ивана Дорофеева многое множество, а потому нетерпеливо желала поскорее уехать; но доктор, в
силу изречения, что блажен человек, иже и скоты милует, не торопился, жалея
лошадей, и стал беседовать с Иваном Дорофеевым, от которого непременно потребовал, чтобы тот сел.
Стало быть, не все еще затянуло болото; стало быть, есть еще возможность о чем-то думать, на что-то тратить
силы, помимо распределения пунктов для содержания земских
лошадей…
Небо было так ясно, воздух так свеж,
силы жизни так радостно играли в душе Назарова, когда он, слившись в одно существо с доброю, сильною
лошадью, летел по ровной дороге за Хаджи-Муратом, что ему и в голову не приходила возможность чего-нибудь недоброго, печального или страшного.
Бутлер, охотник до
лошадей, тотчас же оценил бодрую
силу первой
лошади и остановился, чтобы узнать, кто были эти люди.
Её — боялись; говорили, что она знакома с нечистой
силой, что ей послушны домовые, стоит захотеть ей, и корова потеряет удой,
лошадь начнёт гонять по ночам дедушка, а куры забьют себе зоба. Предполагалось, что она может и на людей пускать по ветру килы, лихорадки, чёрную немочь, сухоту.
Повторяю, что многие подробности этого происшествия я узнал гораздо позднее. У меня не хватило
сил и терпения дослушать до конца рассказ Мищенки. Я вдруг вспомнил, что Ярмола, наверно, не успел еще расседлать
лошадь, и, не сказав изумленному конторщику ни слова, поспешно вышел на двор. Ярмола действительно еще водил Таранчика вдоль забора. Я быстро взнуздал
лошадь, затянул подпруги и объездом, чтобы опять не пробираться сквозь пьяную толпу, поскакал в лес.
В его боковой щегольской посадке, в небрежном движении руки, похлопывавшей чуть слышно плетью под брюхо
лошади, и особенно в его блестящих черных глазах, смотревших, гордо прищуриваясь, вокруг, выражались сознание
силы и самонадеянность молодости.
Мчится целая вереница щегольских экипажей, летят кавалькады, гремят конки, выбиваются из
сил извозчичьи
лошади, — все движется, живет и торопится жить.
Вместо ответа, Татьяна Власьевна, собрав остатки своих дряхлых
сил, не с старческой живостью вцепилась в волоса Михалки обеими руками и принялась его таскать из стороны в сторону, как бабы вытаскивают из гряды куст картофеля или заматеревшую редьку. Михалко совсем оторопел от такого приема и даже не защищался, а только мотал своей головой, как пойманная на аркан
лошадь.
Дорога в Полдневскую походила на те прямоезжие дороги, о которых поется в былинах: горы, болота, гати и зыбуны точно были нарочно нагромождены, чтобы отбить у всякого охоту проехаться по этой дороге во второй раз, особенно осенью, когда
лошадь заступает в грязь по колено, вымогаясь из последних
сил.
Не имея возможности тешиться прежними молодецкими забавами, как борьба и кулачный бой,
Сила Андроныч пристрастился к
лошадям и выкармливал замечательных бегунов киргизской крови.
— Вижу, боярин: вон и конь привязан к дереву… Ну, так и есть: это стог сена. Верно, какой-нибудь проезжий захотел покормить даром свою
лошадь… Никак, он нас увидел… садится на коня… Кой прах! Что ж он стоит на одном месте? ни взад, ни вперед!.. Он как будто нас дожидается… Полно, добрый ли человек?.. Смотри! он скачет к нам… Берегись, боярин!.. Что это? с нами крестная
сила! Не дьявольское ли наваждение?.. Ведь он остался в отчине боярина Шалонского?.. Ах, батюшки светы!. Точно, это Кирша!
— С нами крестная
сила! Что ж мы мешкаем, боярин? По
лошадям, да унеси господь!
Финиш — это полнейшее, максимальное напряжение
сил, и, чтобы выжать из
лошади финиш, ее истязают хлыстом до крови…