— Ах-ах-ах! да, никак, ты на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего и на уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка в горницы идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй, ягодок в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели!
сколько лет, сколько зим!
Неточные совпадения
Летом мы еще сколько-нибудь оживлялись под влиянием свежего воздуха, но
зимой нас положительно закупоривали в четырех стенах.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие
летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а
зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что
сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Может быть,
зимой, когда сосчитаны барыши, эти последние и сознают себя добрыми буржуа, но
летом они, наравне с самым последним кельнером, продают душу наезжему человеку и не имеют иного критериума для оценки вещей и людей, кроме того,
сколько то или другое событие, тот или другой"гость"бросят им лишних пфеннигов в карман.
Подхалюзин. А! Устинья Наумовна!
Сколько лет,
сколько зим-с!
— А… дорогая гостья!
Сколько лет,
сколько зим не видались, — приветствовал радостно о. Крискент, встречая гостью в уютной чистенькой гостиной, походившей на приемную какой-нибудь настоятельницы монастыря.
— Полина! — сказал он, протягивая к ней обе руки. —
Сколько зим,
сколько лет! Если б вы знали, как я рад вас видеть! Милости просим!
Марина(раздумывая).
Сколько? Дай бог память… Ты приехал сюда, в эти края… когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две
зимы ездил… Ну, значит,
лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше…
— Батюшки мои светы! Кого это я вижу!
Сколько лет,
сколько зим, голубушка Василий Яковлевич! Какими судьбами-с?
— Порфирий! — воскликнул толстый, увидев тонкого. — Ты ли это? Голубчик мой!
Сколько зим,
сколько лет!
Но откуда берут деньги,
сколько их нужно иметь в
год, в
зиму, я никогда не знала и не считала нужным знать.
Тут заговорили все разом. Розы со слезами вспоминали благословенные долины Шираза, Гиацинты — Палестину, Азалии — Америку, Лилии — Египет… Цветы собрались сюда со всех сторон света, и каждый мог рассказать так много. Больше всего цветов пришло с юга, где так много солнца и нет
зимы. Как там хорошо!.. Да, вечное
лето! Какие громадные деревья там растут, какие чудные птицы,
сколько красавиц бабочек, похожих на летающие цветы, и цветов, похожих на бабочек…
Воды, то есть весенних луж, не было нигде, и потому все утки садились по реке, мало замерзавшей и
зимою, и я никогда не убивал столько уток даже в апреле,
сколько убил в этом
году в марте. Дни стояли красные, а по ночам морозы. Наст образовался довольно крепкий, и ходить по нем было очень ловко и легко, как по паркету.
— А, ваше сиятельство! — сказал хозяин. — Прошу покорнейше пожаловать.
Сколько лет,
сколько зим не видались.
Граф Любин (вглядываясь). Ах, боже мой!.. Позвольте, точно… Дарья Ивановна! Вот неожиданная встреча!
Сколько лет,
сколько зим… Это вы? Скажите!
— А… а… а… здравствуйте, господин щур! — зевнул я, увидев его, нагнувшегося над рукомойником. —
Сколько зим,
сколько лет!
Воспоминания мои будут не столько воспоминания об общей голодовке 1840
года,
сколько частные заметки о том, что случалось голодною
зимою этого
года в нашей деревеньке и по соседству.
— Га! Петр Петрович! — говорит он. —
Сколько зим,
сколько лет! А я и не знал, что вы в этом поезде едете.
Вот уж тринадцать
лет, как она учительницей, и не сочтешь,
сколько раз за все эти
годы она ездила в город за жалованьем; и была ли весна, как теперь, или осенний вечер с дождем, или
зима, — для нее было все равно, и всегда неизменно хотелось одного: поскорее бы доехать.
В
зиму 1860–1861
года дружининские"журфиксы",
сколько помню, уже прекратились. Когда я к нему явился — кажется, за письмом в редакцию"Русского вестника", куда повез одну из своих пьес, — он вел уже очень тихую и уединенную жизнь холостяка, жившего с матерью, кажется, все в той же квартире, где происходили и ужины.
Его не было дома, когда я поднялся к нему на его вышку. Меня приняла старушка, которую я сначала принял за прислугу.
Сколько помню, это была его тетка. Не знаю, жива ли была в то время его мать. Отец жил в Ницце, где занимался торговлей вином и оливковым маслом, и пережил сына. Он был жив еще к тем
годам, когда я стал проводить
зимы на Французской Ривьере.
— Крюковская. Вот неожиданная встреча,
сколько лет,
сколько зим не видались, — радостно раскрыла последняя свои объятия.