Неточные совпадения
Следующая часть письма была написана по-французски, связным и неровным почерком, на другом клочке
бумаги. Я перевожу его слово в слово...
Молодой малый в капральском мундире проворно подбежал к Пугачеву. «Читай вслух», — сказал самозванец, отдавая ему
бумагу. Я чрезвычайно любопытствовал узнать, о чем дядька мой вздумал писать Пугачеву. Обер-секретарь громогласно стал по складам читать
следующее...
На
следующий день, рано поутру, Анна Сергеевна велела позвать Базарова к себе в кабинет и с принужденным смехом подала ему сложенный листок почтовой
бумаги. Это было письмо от Аркадия: он в нем просил руки ее сестры.
Содержание самой
бумаги было
следующее.
И еще говоря это, она быстро начертала на полулисте почтовой
бумаги три крупные
следующие строчки...
Я посмотрел: на четвертушке сероватой
бумаги красивым и крупным почерком был написан
следующий
Я не дождался конца сделки и ушел. У крайнего угла улицы заметил я на воротах сероватого домика приклеенный большой лист
бумаги. Наверху был нарисован пером конь с хвостом в виде трубы и нескончаемой шеей, а под копытами коня стояли
следующие слова, написанные старинным почерком...
Научное снаряжение экспедиции состояло из
следующих инструментов [Большая часть была дана из Военно-топографического отдела.]: буссоли Шмалькальдера, шагомера, секундомера, 2 барометров-анероидов, гипсотермометров, термометров для измерения температуры воздуха и воды, анемометра, геологического молотка, горного компаса, рулетки, фотографического аппарата, тетрадей, карандашей и
бумаги.
На крошечном клочке
бумаги стояли
следующие слова, торопливо начерченные карандашом...
Эти вопросы были легки, но не были вопросы. В захваченных
бумагах и письмах мнения были высказаны довольно просто; вопросы, собственно, могли относиться к вещественному факту: писал ли человек или нет такие строки. Комиссия сочла нужным прибавлять к каждой выписанной фразе: «Как вы объясняете
следующее место вашего письма?»
Прочитав
бумаги, которые привез Орсини, я написал к Маццини
следующее письмо...
«Во поле береза стояла, во поле кудрявая стояла, ой люли, люли, люли, люли»… Хоровод молодых баб и девок — пляшут — подойдем поближе, — говорил я сам себе, развертывая найденные
бумаги моего приятеля. Но я читал
следующее. Не мог дойти до хоровода. Уши мои задернулись печалию, и радостный глас нехитростного веселия до сердца моего не проник. О мой друг! где бы ты ни был, внемли и суди.
Старинных
бумаг и любопытных документов, на которые рассчитывал Лаврецкий, не оказалось никаких, кроме одной ветхой книжки, в которую дедушка его, Петр Андреич, вписывал — то «Празднование в городе Санкт-Петербурге замирения, заключенного с Турецкой империей его сиятельством князем Александр Александровичем Прозоровским»; то рецепт грудного декохтас примечанием: «Сие наставление дано генеральше Прасковье Федоровне Салтыковой от протопресвитера церкви Живоначальныя троицы Феодора Авксентьевича»; то политическую новость
следующего рода: «О тиграх французах что-то замолкло», — и тут же рядом: «В Московских ведомостях показано, что скончался господин премиер-маиор Михаил Петрович Колычев.
Наконец Лемм вернулся и принес ему клочок
бумаги, на котором Лиза начертила карандашом
следующие слова: «Мы сегодня не можем видеться; может быть — завтра вечером.
— Я завтра полочки тут для книг привешу, — проговорил Помада, сидевший тут же на ящике в углу, и на
следующее утро он явился с тремя книжными полочками на ремне и большою, закрытою зеленою
бумагою клеткою, в которой сидел курский соловей.
— Да точно так-с. Теперь конец месяца, а сами вы изволите помнить, что его высокородие еще в прошлом месяце пытал меня бранить за то, что у меня много
бумаг к отчетности остается, да посулил еще из службы за это выгнать. Ну, а если мы эту
бумагу начнем разрешать, так разрешим ее не раньше
следующего месяца, а дополнительных-то сведений потребуешь, так хоть и не разрешена она досконально, а все как будто исполнена: его высокородие и останутся довольны.
Он взял
бумагу и прочитал
следующее...
Он взял лист
бумаги — и без помарки, почти одним взмахом пера, написал
следующее...
Я достал лист
бумаги и прежде всего хотел приняться за расписание обязанностей и занятий на
следующий год.
На
следующее утро пришли на пароход американские таможенные чиновники, давали подписывать какую-то
бумагу, а между тем, корабль потихоньку стали подтягивать к пристани.
Он собрался наконец с духом и разом разорвал куверт. На небольшом листке почтовой
бумаги стояли
следующие слова...
В приложенной к письму
бумаге на имя неведомого «Председателя» (вероятно, какой-нибудь крамольной управы) я прочитал
следующее...
Проснулся я на
следующий день в отвратительном настроении: куда ехать и на что? Денег никаких. Придется месяца три где-нибудь прожить, а в кармане трешница, и продать нечего. Перебираю
бумаги, уничтожаю кое-какую нелегальщину. Вдруг стук в дверь. Я вздрогнул, оглянулся — и ожил.
Кукушкина и Полина не обращают на него внимания и разговаривают шепотом. Жадов достает из портфеля
бумаги, раскладывает на столе и в продолжение
следующего разговора оглядывается на них.
— Какая гадкая женщина! — сказала она сама с собою, кладя письмо в столик и доставая оттуда почтовую
бумагу. Лицо Анны Михайловны приняло свое спокойное выражение, и она, выбрав себе перо по руке, писала
следующее...
Начальник отряда вынул из кармана клочок
бумаги, карандаш и написал
следующее...
Немедленно фонд лишился подарка профессора Персикова. Калоши исчезли в газетной
бумаге. Крайне обрадовавшийся ангел во френче встал и начал жать руку профессору и даже произнес маленький спич, содержание которого сводилось к
следующему: это делает честь профессору… Профессор может быть спокоен… больше его никто не потревожит, ни в институте, ни дома… меры будут приняты, камеры его в совершеннейшей безопасности…
— Да нет же, врут, не успели, — посмотрим…» Кое-как он оделся, схватил
бумагу, перо и настрочил
следующее послание...
Дома, не сняв даже с себя верхнего платья, вопреки привычке своей быть у себя по-домашнему, не взяв даже предварительно трубки, уселся он немедленно на диване, придвинул чернильницу, взял перо, достал лист почтовой
бумаги и принялся строчить дрожащею от внутреннего волнения рукой
следующее послание...
Господин Голядкин подвинул
бумагу, взял перо и написал
следующее послание в ответ на письмо губернского секретаря Вахрамеева...
При этом, кроме разрешения задачи, он требовал опрятного письма и присутствия промокательной
бумаги, без чего свое V, т. е. «видел», нарочно ставил широкой чернильной полосой чуть не на всю страницу и потом захлопывал тетрадку, а в начале
следующего урока, раздавая работы по рукам, кидал такую под стол, говоря: «А вот, Шеншин, и твоя тряпка».
Она этим не удовольствовалась и отправила к нему письмо; он прислал ей четвертушку
бумаги, на которой крупными буквами были написаны
следующие слова: «Ей-же-ей, не могу.
Спросили его мнения, и он, взяв лежащий перед ним листок
бумаги, написал
следующее:] — решился написать большую комедию в четырех актах, а именно: «Благородный театр».
— Я не могу с ним жить, он меня убьет сегодня же ночью! Где мои вещи? Подайте их сюда! Я сейчас еду. Женился насильно, да еще убить хочет; я завтра же к папеньке напишу письмо. Если б я даже любила Бахтиарова, что ж такое? Не тебя же любить. Благородный человек скрыл бы. Велите заложить лошадей, я сейчас еду, а завтра напишу папеньке письмо,
бумагу подам и вытребую себе
следующую часть.
Кистер сложил и запечатал письмо, встал, подошел к окну, выкурил трубку, подумал немного и вернулся к столу. Он достал небольшой листок почтовой
бумаги, тщательно обмакнул перо в чернила, но долго не начинал писать, хмурил брови, поднимал глаза к потолку, кусал конец пера… Наконец, он решился — и в течение четверти часа сочинил
следующее послание...
На
следующее утро, едва я успел проснуться, как в спальню вошел молодой казак и почтительно остановился у двери. Он кинул быстрый и, как мне показалось, слегка насмешливый взгляд на наши переметные сумы, в беспорядке лежавшие на ковре, на принадлежности нашего далеко не щегольского дорожного костюма и затем сообщил, что он прислан «барином» для услуг. «Барин» присылали вчера звать меня на «вечерку», но меня нельзя было добудиться. Теперь приказывают лично явиться к нему в канцелярию за
бумагой.
В
следующее воскресенье я передал Рубановскому все, что знал о
бумагах Вольфа, и всю безуспешность моих стараний, не называя, однако, по фамилии Скуридина.
— Знаешь ли, какая радость? — сказал мне товарищ мой, когда я возвратился домой. — Здесь сейчас был управляющий князя, удивлялся, что ты не приходил еще домой, и велел тебе сказать, что князь желает тебя оставить на
следующих условиях. — Он с торжествующим лицом подал мне
бумагу.
Ну-с, и побеседовали мы на утрие — а только от этого от самого ладану я чуть не задохнулся. И дал мне старик наставление такого свойства: что, приехавши в Белев, пойти мне на площадь и во второй лавке направо спросить некоего Прохорыча; а отыскавши Прохорыча, вручить ему грамотку. И вся-то грамотка заключалась в клочке
бумаги, на которой стояло
следующее: «Во имя отца и сына и святаго духа. Аминь. Сергию Прохоровичу Первушину. Сему верь. Феодулий Иванович». А внизу: «Капустки пришли, бога для».
Я остался один… Чтобы заглушить неприятные мысли, начинавшие копошиться в моей голове, я подошел к своему письменному столу и, стараясь не думать, не отдавать себе отчета, занялся полученными
бумагами… Конверт, первый попавшийся мне на глаза, содержал в себе
следующее письмо...
Еще в «Феноменологии духа» Гегель дал
следующую меткую характеристику «исторического» направления в немецком богословии, которое сделалось столь влиятельно в наши дни: «Просветительство (Die Aufklärung) измышляет относительно религиозной веры, будто ее достоверность основывается на некоторых отдельных исторических свидетельствах, которые, если рассматривать их как исторические свидетельства, конечно, не могли бы обеспечить относительно своего содержания даже степени достоверности, даваемой нам газетными сообщениями о каком-нибудь событии; будто бы, далее, ее достоверность основывается на случайности сохранения этих свидетельств, — сохранении, с одной стороны, посредством
бумаги, а с другой — благодаря искусству и честности при перенесении с одной
бумаги на другую, и, наконец, на правильном понимании смысла мертвых слов и букв.
Артур увидел возле себя на траве две валявшиеся бутылки и газетную
бумагу, оставшуюся после свертка. Старого толстяка и хорошенькой белокурой девочки возле него уже не было. Он вспомнил их, свою беседу с ними — и улыбнулся, даже засмеялся, когда, посмотрев себе на грудь, увидел прицепленную к одной из пуговиц бумажку. На этой бумажке карандашом было написано
следующее...
Барон, смеясь и не спуская глаз с карточки, попросил у мадам Блаухер
бумаги и написал
следующее...
Командиры рвали и метали, глядя на бегство своих офицеров. Приехал к нам в госпиталь один штабс-капитан с хроническим желудочно-кишечным катаром. К его санитарному листку была приложена четвертушка
бумаги с
следующими строками командира полка...
На
следующий день посетил архиепископа граф Алексей Андреевич Аракчеев и, осведомись, получены ли им известные
бумаги, спросил, когда они внесутся в собор?
Не видать в нем было, как это случается в жилище бедного чиновника, разбитых стекол, заменяемых
бумагой, на которой прохожие могут читать многозначащие глаголы Фемиды: репорт, вследствие просимости, учинить
следующее, об утонутии крестьянина, городничий и кавалер и т. п.
Последняя была, однако, слабее, чем в прежние дни, хотя говорила и рассуждала здраво. На
следующий день должно было состояться написание завещания. Если Глафира Петровна будет в таком состоянии, то это совершится беспрепятственно, и генеральша подпишет
бумагу, столь неприятную для Дарьи Николаевны.
Бумага эта, помеченная 7 мая 1798 года, была
следующего содержания...
Утром
следующего дня Паткуль пришел к нему с
бумагою, только что полученною от Ильзы на имя господина Блументроста. Принесший ее был чухонский крестьянин, которому заплачены были за эту услугу большие деньги, с обещанием такой же награды при доставлении.
— Чудные вещи слышу я!.. Чему и кому верить?.. — произнесла Анна Иоанновна, качая головой; потом взяла
бумаги из рук Эйхлера, читала их про себя, перечитывала и долее всего останавливалась на мнении Волынского, которое состояло в
следующих выражениях: «Один вассал Польши может изъявить свое согласие на вознаграждение, но русский, храня пользы и честь своего отечества, как долг велит истинному сыну его, не даст на сие своего голоса».