Неточные совпадения
Стародум. Взяв отставку, приехал я в Петербург. Тут
слепой случай завел меня в такую сторону, о которой мне отроду и в
голову не приходило.
Итак, я начал рассматривать лицо
слепого; но что прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление. В
голове моей родилось подозрение, что этот
слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне
слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне показалось, что кто-то в белом сидел на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом берега; высунув немного
голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
— Господи, да — что же это? — истерически крикнула баба, ощупывая его руками, точно
слепая. Мужик взмахнул рукою, открыл рот и замотал
головою, как будто его душили.
Фигура старика как будто знакома, — если б не мальчик и не эта походка, его можно бы принять за Дьякона, но Дьякон ходил тяжело и нагнув
голову, а этот держит ее гордо и прямо, как
слепой.
Клим Самгин смотрел, слушал и чувствовал, что в нем нарастает негодование, как будто его нарочно привели сюда, чтоб наполнить
голову тяжелой и отравляющей мутью. Все вокруг было непримиримо чуждо, но, заталкивая в какой-то темный угол, насиловало, заставляя думать о горбатой девочке, о словах Алины и вопросе
слепой старухи...
Самгин видел в дверь, как она бегает по столовой, сбрасывая с плеч шубку, срывая шапочку с
головы, натыкаясь на стулья, как
слепая.
Тут Вера Петровна, держа
голову прямо и неподвижно, как
слепая, сообщила ему об аресте Дмитрия. Клим нашел, что вышло это у нее неуместно и даже как будто вызывающе. Варавка поднял бороду на ладонь, посмотрел на нее и сдул с ладони.
В одну минуту, как будто по волшебству, все исчезло. Он не успел уловить, как и куда пропали девушка и девчонка: воробьи, мимо его носа, проворно и дружно махнули на кровлю. Голуби, похлопывая крыльями, точно ладонями, врассыпную кружились над его
головой, как
слепые.
Я знаю, что страдания и неудачи, описанные в сейчас приведенном примере, настолько малозначительны, что не могут считаться особенно убедительными. Но ведь дело не в силе страданий, а в том, что они падают на
голову неожиданно, что творцом их является
слепой случай, не признающий никакой надобности вникать в природу воспитываемого и не встречающий со стороны последнего ни малейшего противодействия.
Над водою — серый, мокрый туман; далеко где-то является темная земля и снова исчезает в тумане и воде. Всё вокруг трясется. Только мать, закинув руки за
голову, стоит, прислонясь к стене, твердо и неподвижно. Лицо у нее темное, железное и
слепое, глаза крепко закрыты, она всё время молчит, и вся какая-то другая, новая, даже платье на ней незнакомо мне.
Вылетев навстречу человеку или собаке, даже лошади, корове и всякому животному, — ибо
слепой инстинкт не умеет различать, чье приближение опасно и чье безвредно, — болотный кулик бросается прямо на охотника, подлетает вплоть, трясется над его
головой, вытянув ноги вперед, как будто упираясь ими в воздух, беспрестанно садится и бежит прочь, все стараясь отвести в противоположную сторону от гнезда.
Когда он смолк, гром рукоплесканий охваченной восторгом толпы наполнил громадную залу.
Слепой сидел с опущенною
головой, удивленно прислушиваясь к этому грохоту. Но вот он опять поднял руки и ударил по клавишам. Многолюдная зала мгновенно притихла.
Между тем молодые люди с нетерпением ждали этого ответа. Студент приподнялся на локте и повернул к девушке лицо, оживленное любопытством. Ее сосед уставился на нее спокойным, пытливым взглядом.
Слепой переменил свою непринужденную позу, выпрямился и потом вытянул
голову, отвернувшись лицом от остальных собеседников.
Петр поднял
голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к
слепым. Нащупав палкою переднего, он разыскал рукою деревянную чашку с медью и бережно положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню
слепому, принимавшему ее также ощупью.
Даль звучала в его ушах смутно замиравшею песней; когда же по небу гулко перекатывался весенний гром, заполняя собой пространство и с сердитым рокотом теряясь за тучами,
слепой мальчик прислушивался к этому рокоту с благоговейным испугом, и сердце его расширялось, а в
голове возникало величавое представление о просторе поднебесных высот.
Эта неожиданная идея поразила Максима таким удивлением, что он в первую минуту не знал, что сказать сестре. Он заставил ее повторить свои опыты и, присмотревшись к напряженному выражению лица
слепого, покачал
головой.
Молодые люди оставались в саду. Студент, подостлав под себя свитку и заломив смушковую шапку, разлегся на траве с несколько тенденциозною непринужденностью. Его старший брат сидел на завалинке рядом с Эвелиной. Кадет в аккуратно застегнутом мундире помещался с ним рядом, а несколько в стороне, опершись на подоконник, сидел, опустив
голову,
слепой; он обдумывал только что смолкшие и глубоко взволновавшие его споры.
С реки потянуло прохладой, и тихий мир наступающего вечера отразился на лице
слепого, он сидел с опущенною
головой, видимо, удивленный этим выражением горячего сочувствия.
Вспомнил он отца, сперва бодрого, всем недовольного, с медным голосом, потом
слепого, плаксивого, с неопрятной седой бородой; вспомнил, как он однажды за столом, выпив лишнюю рюмку вина и залив себе салфетку соусом, вдруг засмеялся и начал, мигая ничего не видевшими глазами и краснея, рассказывать про свои победы; вспомнил Варвару Павловну — и невольно прищурился, как щурится человек от мгновенной внутренней боли, и встряхнул
головой.
Один раз, сидя на окошке (с этой минуты я все уже твердо помню), услышал я какой-то жалобный визг в саду; мать тоже его услышала, и когда я стал просить, чтобы послали посмотреть, кто это плачет, что, «верно, кому-нибудь больно» — мать послала девушку, и та через несколько минут принесла в своих пригоршнях крошечного, еще
слепого, щеночка, который, весь дрожа и не твердо опираясь на свои кривые лапки, тыкаясь во все стороны
головой, жалобно визжал, или скучал, как выражалась моя нянька.
Не помню, где мы свернули в темноту — и в темноте по ступеням вверх, без конца, молча. Я не видел, но знал: она шла так же, как и я, — с закрытыми глазами,
слепая, закинув вверх
голову, закусив губы, — и слушала музыку: мою чуть слышную дрожь.
С городовыми [т. е. провинциальными купцами.] лучше не связывайся: всё в долг да в долг; а привезет ли, нет ли, так
слепой мелочью да арабчиками, поглядишь — ни ног, ни
головы, а на мелочи никакого звания давно уж нет.
По Владимирской дороге тащились двое
слепых, один средних лет, другой старик с седою кудрявою
головой и длинною бородой.
— Нет, — сказал, смягчаясь, Иван Васильевич, который за молодечество прощал Вяземскому его выходки, — рано Афоне
голову рубить! Пусть еще послужит на царской службе. Я тебе, Афоня, лучше сказку скажу, что рассказывал мне прошлою ночью
слепой Филька...
Я познакомился с ним однажды утром, идя на ярмарку; он стаскивал у ворот дома с пролетки извозчика бесчувственно пьяную девицу; схватив ее за ноги в сбившихся чулках, обнажив до пояса, он бесстыдно дергал ее, ухая и смеясь, плевал на тело ей, а она, съезжая толчками с пролетки, измятая,
слепая, с открытым ртом, закинув за
голову мягкие и словно вывихнутые руки, стукалась спиною, затылком и синим лицом о сиденье пролетки, о подножку, наконец упала на мостовую, ударившись
головою о камни.
Матвей опустил
голову и подумал про себя: «правду говорит — без языка человек, как
слепой или малый ребенок». А Дыма, хоть, может быть, думал то же самое, но так как был человек с амбицией, то стукнул кружкой по столу и говорит...
«Не пойдёт!» — думал он. И вдруг почувствовал, что её нет в сенях. Тихо и осторожно, как
слепой, он вошёл в комнату Палаги, — женщина стояла у окна, глядя в сад, закинув руки за
голову. Он бесшумно вложил крючок в пробой, обнял её за плечи и заговорил...
— Я сам себя спрашивал, — отвечал Проктор, — и простите за откровенность в семейных делах, для вас, конечно, скучных. Но иногда… гм… хочется поговорить. Да, я себя спрашивал и раздражался. Правильного ответа не получается. Откровенно говоря, мне отвратительно, что он ходит вокруг нее, как глухой и
слепой, а если она скажет: «Тоббоган, влезь на мачту и спустись
головой вниз», — то он это немедленно сделает в любую погоду. По-моему, нужен ей другой муж. Это между прочим, а все пусть идет, как идет.
Я боролся с Гезом. Видя, что я заступился, женщина вывернулась и отбежала за мою спину. Изогнувшись, Гез отчаянным усилием вырвал от меня свою руку. Он был в
слепом бешенстве. Дрожали его плечи, руки; тряслось и кривилось лицо. Он размахнулся: удар пришелся мне по локтю левой руки, которой я прикрыл
голову. Тогда, с искренним сожалением о невозможности сохранять далее мирную позицию, я измерил расстояние и нанес ему прямой удар в рот, после чего Гез грохнулся во весь рост, стукнув затылком.
Невозможно описать того состояния, в котором я находился в продолжение моей бешеной скачки. Минутами я совсем забывал, куда и зачем еду: оставалось только смутное сознание, что совершилось что-то непоправимое, нелепое и ужасное, — сознание, похожее на тяжелую беспричинную тревогу, овладевающую иногда в лихорадочном кошмаре человеком. И в то же время — как это странно! — у меня в
голове не переставал дрожать, в такт с лошадиным топотом, гнусавый, разбитый голос
слепого лирника...
С левой руки юноши идет девушка, щелкая по камню деревянными башмаками, закинув, точно
слепая,
голову в небо, — там горит большая вечерняя звезда, а ниже ее — красноватая полоса зари, и два тополя врезались в красное, как незажженные факелы.
Дома он встал у окна и долго смотрел на жёлтый огонь фонаря, — в полосу его света поспешно входили какие-то люди и снова ныряли во тьму. В
голове Евсея тоже слабо засветилась бледная узкая полоса робкого огня, через неё медленно и неумело проползали осторожные, серые мысли, беспомощно цепляясь друг за друга, точно вереница
слепых.
Евсею захотелось сказать этому тяжёлому человеку, что он сам дурак,
слепой зверь, которого хитрые и жестокие хозяева его жизни научили охотиться за людьми, но Мельников поднял
голову и, глядя в лицо Климкова тёмными, страшно вытаращенными глазами, заговорил гулким шёпотом...
К ним за стол сели две девицы — высокая, крепкая Лидия и огромная, тяжёлая Капитолина.
Голова Лидии была несоразмерно с телом маленькая, лоб узкий, острый, сильно выдвинутый подбородок и круглый рот с мелкими зубами рыбы, глаза тёмные и хитрые, а Капитолина казалась сложенной из нескольких шаров разной величины; выпученные глаза её были тоже шарообразны и мутны, как у
слепой.
Говорил все, что передумал за последние дни, что проходило у меня в
голове в сумерках у платформы и на темных дорожках парка, что шепнуло мне урмановское
слепое окно за час перед тем.
— Кот? А кот сразу поверил… и раскис. Замурлыкал, как котенок, тычется
головой, кружится, как пьяный, вот-вот заплачет или скажет что-нибудь. И с того вечера стал я для него единственной любовью, откровением, радостью, Богом, что ли, уж не знаю, как это на ихнем языке: ходит за мною по пятам, лезет на колена, его уж другие бьют, а он лезет, как
слепой; а то ночью заберется на постель и так развязно, к самому лицу — даже неловко ему сказать, что он облезлый и что даже кухарка им гнушается!
Благоуветливые иноки только качали
головами и в свою очередь рассказали, как из монастыря пропал воевода, которого тоже никак не могли найти. Теперь уж совсем на глаза не показывайся игумену: разнесет он в крохи благоуветливую монашескую братию, да и обительских сестер тоже. Тужат монахи, а у святых ворот
слепой Брехун ведет переговоры со служкой-вратарем.
В открытые окна, через
головы зрителей, вливались отблески вечерней зари, в красноватом свете этом кружились, как
слепые, мужчина и женщина.
Все молчали, глядя на неё, приподняв вверх
головы, лица у всех были одинаковые, глаза —
слепые.
По улицам города ходили хромые,
слепые, безрукие и всячески изломанные люди в солдатских шинелях, и всё вокруг окрашивалось в гнойный цвет их одежды. Изломанных, испорченных солдат водили на прогулки городские дамы, дамами командовала худая, тонкая, похожая на метлу, Вера Попова, она привлекла к этому делу и Полину, но та, потряхивая
головою, кричала, жаловалась...
Маленький он был, худой, а лицо круглое, отёчное, глаз почти не видно,
голова лысая, а ходил на цыпочках, без шуму и неверно, точно
слепой.
Хозяин завыл, вскинув
голову, и его
слепое, дикое лицо облилось обильными слезами, точно начало таять.
(Иван надулся, готовый крикнуть, но оглянул всех и, гордо подняв
голову, уходит, громко топая ногами. За ним выходят Лещ, Надежда, Александр. Остальные окружают мертвеца. Вера сжалась в комочек и беззвучно плачет. Пётр
слепыми глазами смотрит на мать. Любовь смотрит сурово и неподвижно. Софья блуждающими глазами осматривает детей, как бы молча спрашивая их.)
Так, как щенята
слепые ползают,
головами в навоз тычатся.
«Вот теперь я узнаю правду. Надо еще более рассердить
слепого Баву. Приставьте Баве пьявки кругом
головы и уйдите все…» Вот сидит Бава-бен-Бут один,
слепой, и пьявки пьют из него кровь…
Под солнцем, высоко над
головами толпы, он увидел Иисуса, окровавленного, бледного, в терновом венце, остриями своими вонзавшемся в лоб, у края возвышения стоял он, видимый весь с
головы до маленьких загорелых ног, и так спокойно ждал, был так ясен в своей непорочности и чистоте, что только
слепой, который не видит самого солнца, не увидел бы этого, только безумец не понял бы.
Вот дружелюбно проковылял возле Иуды на своих шатких ногах обманутый скорпион. Иуда взглянул на него, не отнимая от камня
головы, и снова неподвижно остановились на чем-то его глаза, оба неподвижные, оба покрытые белесою странною мутью, оба точно
слепые и страшно зрячие. Вот из земли, из камней, из расселин стала подниматься спокойная ночная тьма, окутала неподвижного Иуду и быстро поползла вверх — к светлому побледневшему небу. Наступила ночь с своими мыслями и снами.
Елена Ивановна посматривала на избы, как бы выбирая, потом остановила лошадей около самой бедной избы, где в окнах было столько детских
голов — белокурых, темных, рыжих. Степанида, жена Родиона, полная старуха, выбежала из избы, платок у нее сполз с седой
головы, она смотрела на коляску против солнца, и лицо у нее улыбалось и морщилось, точно она была
слепая.
Это была бабушка, ослепшая от слез после побега моего отца из аула. Бабушка протянула ко мне слабые старческие руки и стала водить пальцами по моему лицу, ощупывая каждую черту. Ее лицо, вначале бесстрастно-внимательное, какими бывают лица
слепых, вдруг озарилось светом, счастливой улыбкой. Из незрячих глаз полились слезы. Она обхватила руками мою
голову и, прижав ее к своей иссохшей груди, восклицала, подняв угасший взгляд к небу...