Неточные совпадения
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века». Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие
желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «
Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
— Нет, почему же — чепуха? Весьма искусно сделано, — как аллегория для поучения детей старшего возраста.
Слепые — современное человечество, поводыря, в зависимости от
желания, можно понять как разум или как веру. А впрочем, я не дочитал эту штуку до конца.
И в самом деле, как бы ни была грязна и жалка эта жизнь, на которую
слепому случаю угодно было осудить вас, все же она жизнь, а в вас самих есть такое нестерпимое
желание жить, что вы с закрытыми глазами бросаетесь в грязный омут — единственную сферу, где вам представляется возможность истратить как попало избыток жизни, бьющий ключом в вашем организме.
При всём
желании слушать хорошие советы и видеть добрые примеры, человек
слепой и глухой не может исполнить своего
желания так же, как безногий не может ходить, немой говорить, и т. п.
И странное дело! Каждая из воспитанниц N-ского приюта, двух его старших отделений, по крайней мере, теснившихся вокруг новенькой, чувствовала непреодолимое, жгучее
желание в глубине сильно бьющегося сердечка быть избранной этой обаятельной девочкой, этой барышней с головы до ног, игрой
слепого случая попавшей в коричневые стены ремесленного учебного заведения.
— О! — проговорила
слепая девочка. — Это мое единственное
желание, господин Гросс! Я хочу видеть не только для себя, но и ради братьев. Мне кажется, что если бы я была зрячей, мальчики больше были бы со мной, им было бы веселее тогда играть и разговаривать с бодрой и здоровой сестрою. А, играя с ними, я бы могла отговаривать и удерживать их от многих их проказ и шалостей!
Малюта действительно являлся всегда точным и самым старательным исполнителем жестокостей Грозного, угадывал его малейшее
желание, волю, никогда не противоречил его приказаниям, вполне убежденный в их необходимости и разумности, — словом, был
слепым орудием в руках царя, беспрекословным, почти бессловесным рабом его, собакой, готовой растерзать без разбора всякого, на кого бы ни вздумалось царю натравить ее.