Неточные совпадения
Я взглянул
в указанном направлении и увидел какое-то темное пятно. Я думал, что это тень от облака, и высказал Дерсу свое предположение. Он засмеялся и указал на небо. Я
посмотрел вверх. Небо было совершенно безоблачным: на беспредельной его
синеве не было ни одного облачка. Через несколько минут пятно изменило свою форму и немного передвинулось
в сторону.
— Да, хорошо! — так же тихо отвечала она, не
смотря на меня. — Если б мы с вами были птицы, — как бы мы взвились, как бы полетели… Так бы и утонули
в этой
синеве… Но мы не птицы.
И когда я опять произнес «Отче наш», то молитвенное настроение затопило душу приливом какого-то особенного чувства: передо мною как будто раскрылась трепетная жизнь этой огненной бесконечности, и вся она с бездонной
синевой в бесчисленными огнями, с какой-то сознательной лаской
смотрела с высоты на глупого мальчика, стоявшего с поднятыми глазами
в затененном углу двора и просившего себе крыльев…
В живом выражении трепетно мерцающего свода мне чудилось безмолвное обещание, ободрение, ласка…
Когда ты
смотришь прямо, то белки твоих глаз чуть-чуть голубые, а
в больших зрачках мутная, глубокая
синева.
Теперь, глядя
в заволжские дали, я уже знал, что там нет пустоты, а прежде, бывало,
смотришь за Волгу, становится как-то особенно скучно: плоско лежат луга,
в темных заплатах кустарника, на конце лугов зубчатая черная стена леса, над лугами — мутная, холодная
синева.
Передонов
посматривал на него, и особенно приятно ему было
смотреть, когда Саша стоял на коленях, как наказанный, и
смотрел вперед, к сияющим дверям алтарным, с озабоченным и просительным выражением на лице, с мольбою и печалью
в черных глазах, осененных длинными, до
синевы черными ресницами.
Вдруг он увидал Палагу: простоволосая, растрёпанная, она вошла
в калитку сада и, покачиваясь как пьяная, медленно зашагала к бане; женщина проводила пальцами по распущенным косам и, вычёсывая вырванные волосы, не спеша навивала их на пальцы левой руки. Её лицо, бледное до
синевы, было искажено страшной гримасой, глаза
смотрели, как у слепой, она тихонько откашливалась и всё вертела правой рукой
в воздухе, свивая волосы на пальцы.
— На небо, — добавила Маша и, прижавшись к Якову, взглянула на небо. Там уже загорались звёзды; одна из них — большая, яркая и немерцающая — была ближе всех к земле и
смотрела на неё холодным, неподвижным оком. За Машей подняли головы кверху и трое мальчиков. Пашка взглянул и тотчас же убежал куда-то. Илья
смотрел долго, пристально, со страхом
в глазах, а большие глаза Якова блуждали
в синеве небес, точно он искал там чего-то.
Поющие волны звона колебали воздух, насыщенный ими, и таяли
в ясной
синеве неба. Фома задумчиво
смотрел на лицо отца и видел, что тревога исчезает из глаз его, они оживляются…
И теперь,
в верхнее запыленное, с прошлого лета не протиравшееся окно было видно очень странное и красивое небо: на первый взгляд оно казалось молочно-серым, дымчатым, а когда
смотреть дольше —
в нем начинала проступать
синева, оно начинало голубеть все глубже, все ярче, все беспредельнее.
И чувство безутешной скорби готово было овладеть ими. Но казалось им, кто-то
смотрит с высоты неба, из
синевы, оттуда, где звезды, видит всё, что происходит
в Уклееве, сторожит. И как ни велико зло, всё же ночь тиха и прекрасна, и всё же
в божьем мире правда есть и будет, такая же тихая и прекрасная, и всё на земле только ждет, чтобы слиться с правдой, как лунный свет сливается с ночью.
Фигура человека, таким мрачным пятном ворвавшаяся сюда, теперь стушевалась, будто слившись с этою природой. И душа человека тоже начала с нею сливаться. Прошка полежал несколько минут, закрыв лицо согнутыми
в локтях руками. Потом он открыл глаза и, подняв голову,
посмотрел на пруд, на лодки, которые опять мерно покачивались на синих струях, разводя вокруг себя серебристые круги; на листья, которые дрожали над ним
в тонкой
синеве воздуха, прислушался к чему-то, и вдруг легкая улыбка подернула его щеки.
Она держалась обеими руками за одну веревку и, положив на них голову,
смотрела вдаль за реку, на широкую, беспредельную зеленую степь, над которою
в синеве неба дотаивало одинокое облачко.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел
в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой
синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно
смотрел по сторонам.