Неточные совпадения
— Плохо! — говорил штабс-капитан, —
посмотрите, кругом ничего не видно, только
туман да снег; того и гляди, что свалимся
в пропасть или засядем
в трущобу, а там пониже, чай, Байдара так разыгралась, что и не переедешь. Уж эта мне Азия! что люди, что речки — никак нельзя положиться!
И долго, будто сквозь
тумана,
Она глядела им вослед…
И вот одна, одна Татьяна!
Увы! подруга стольких лет,
Ее голубка молодая,
Ее наперсница родная,
Судьбою вдаль занесена,
С ней навсегда разлучена.
Как тень она без цели бродит,
То
смотрит в опустелый сад…
Нигде, ни
в чем ей нет отрад,
И облегченья не находит
Она подавленным слезам,
И сердце рвется пополам.
Самгин
посматривал на тусклые стекла, но не видел за ними ничего, кроме сизоватого
тумана и каких-то бесформенных пятен
в нем. Наконец толпа исчезала, и было видно, как гладко притоптан ею снег на мостовой.
Самгин не выспался, идти на улицу ему не хотелось, он и на крышу полез неохотно. Оттуда даже невооруженные глаза видели над полем облако серовато-желтого
тумана. Макаров,
посмотрев в трубу и передавая ее Климу, сказал, сонно щурясь...
— Ну, идемте
смотреть город, — скорее приказала, чем предложила она. Клим счел невежливым отказаться и часа три ходил с нею
в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью, не похожей на жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо, как солдат, отбивала шаг,
в походке ее была та же неудержимость, как
в словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.
В нем что-то сильно работает, но не любовь. Образ Ольги пред ним, но он носится будто
в дали,
в тумане, без лучей, как чужой ему; он
смотрит на него болезненным взглядом и вздыхает.
Мы вошли
в Зунд; здесь не видавшему никогда ничего, кроме наших ровных степных местностей,
в первый раз являются
в тумане картины гор, желтых, лиловых, серых,
смотря по освещению солнца и расстоянию.
За городом дорога пошла берегом. Я
смотрел на необозримый залив, на наши суда, на озаряемые солнцем горы, одни, поближе, пурпуровые, подальше — лиловые; самые дальние синели
в тумане небосклона. Картина впереди — еще лучше: мы мчались по большому зеленому лугу с декорацией индийских деревень, прячущихся
в тени бананов и пальм. Это одна бесконечная шпалера зелени — на бананах нежной, яркой до желтизны, на пальмах темной и жесткой.
Он стоял и
смотрел на нее и невольно слушал вместе и стук своего сердца и странные звуки, которые доносились с реки. Там, на реке,
в тумане, шла какая-то неустанная, медленная работа, и то сопело что-то, то трещало, то обсыпалось, то звенели, как стекло, тонкие льдины.
Появление Половодова
в театре взволновало Привалова так, что он снова опьянел. Все, что происходило дальше, было покрыто каким-то
туманом. Он машинально
смотрел на сцену, где актеры казались куклами, на партер, на ложи, на раек. К чему? зачем он здесь? Куда ему бежать от всей этой ужасающей человеческой нескладицы, бежать от самого себя? Он сознавал себя именно той жалкой единицей, которая служит только материалом
в какой-то сильной творческой руке.
— Рыба говори, камень стреляй, тебе, капитан,
в тумане худо
посмотри, ночью какой-то худой люди ходи… Моя думай,
в этом месте черт живи. Другой раз тут моя спи не хочу!
Смотри туда, Купава! Видишь, Солнце
На западе,
в лучах зари вечерней,
В пурпуровом
тумане утопает!
Воротится ль оно назад?
Левко
посмотрел на берег:
в тонком серебряном
тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки
в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце. Хоровод, играя, придвинулся к нему ближе. Послышались голоса.
Клубок пыли исчез. Я повернулся к городу. Он лежал
в своей лощине, тихий, сонный и… ненавистный. Над ним носилась та же легкая пелена из пыли, дыма и
тумана, местами сверкали клочки заросшего пруда, и старый инвалид дремал
в обычной позе, когда я проходил через заставу. Вдобавок, около пруда, на узкой деревянной кладочке, передо мной вдруг выросла огромная фигура Степана Яковлевича, ставшего уже директором. Он
посмотрел на меня с высоты своего роста и сказал сурово...
Мать редко выходит на палубу и держится
в стороне от нас. Она всё молчит, мать. Ее большое стройное тело, темное, железное лицо, тяжелая корона заплетенных
в косы светлых волос, — вся она мощная и твердая, — вспоминаются мне как бы сквозь
туман или прозрачное облако; из него отдаленно и неприветливо
смотрят прямые серые глаза, такие же большие, как у бабушки.
Князь вскочил и
в испуге
смотрел на внезапную ярость Аглаи; и вдруг как бы
туман упал пред ним…
— Нет, видно, смял меня этот день, Первое мая! Неловко мне как-то, и точно по двум дорогам сразу я иду: то мне кажется, что все понимаю, а вдруг как
в туман попала. Вот теперь вы, —
смотрю на вас — барыня, — занимаетесь этим делом… Пашу знаете — и цените его, спасибо вам…
Она
смотрела на судей — им, несомненно, было скучно слушать эту речь. Неживые, желтые и серые лица ничего не выражали. Слова прокурора разливали
в воздухе незаметный глазу
туман, он все рос и сгущался вокруг судей, плотнее окутывая их облаком равнодушия и утомленного ожидания. Старший судья не двигался, засох
в своей прямой позе, серые пятнышки за стеклами его очков порою исчезали, расплываясь по лицу.
А она знай шагает и на нас не
смотрит, ровно как, братец ты мой,
в тумане у ней головушка ходит. Только взялась она за дверь, да отворить-то ее и не переможет… Сунулась было моя баба к ней, а она тут же к ногам-то к ее и свалилася, а сама все мычит «пора» да «пора», да барыню, слышь, поминает… эка оказия!
Вдруг холм, безоблачной луною
В тумане бледно озарясь,
Яснеет;
смотрит храбрый князь —
И чудо видит пред собою.
Напрасно витязь пред собою
В туманы дальние
смотрел...
В белом
тумане — он быстро редел — метались, сшибая друг друга с ног, простоволосые бабы, встрепанные мужики с круглыми рыбьими глазами, все тащили куда-то узлы, мешки, сундуки, спотыкаясь и падая, призывая бога, Николу Угодника, били друг друга; это было очень страшно, но
в то же время интересно; я бегал за людьми и все
смотрел — что они делают?
Этот крепкий, жилистый старик все знает — всю жизнь города, все тайны купцов, чиновников, полов, мещан. Он зорок, точно хищная птица,
в нем смешалось что-то волчье и лисье; мне всегда хочется рассердить его, но он
смотрит на меня издали и словно сквозь
туман. Он кажется мне округленным бездонною пустотой; если подойти к нему ближе — куда-то провалишься. И я чувствую
в нем нечто родственное кочегару Шумову.
Препотенский бросил тревожный взгляд на Бизюкину. Его смущало, что Туганов просто съедает его задор, как вешний
туман съедает с поля бугры снега. Варнава искал поддержки и
в этом чаянии перевел взоры свои на Термосесова, но Термосесов даже и не
смотрел на него, но зато дьякон Ахилла, давно дававший ему рукою знаки перестать, сказал...
Разъезжали деревянные стражники, опустив правую руку с нагайкой
в ней, медленно вышагивал
в тумане городовой Капендюхин, было много пьяных, летал на дрожках, запряжённых пегим коньком, Сухобаев и, прищурив острые глаза,
смотрел вперёд, ища чего-то
в густом
тумане.
Было раннее утро; заря едва занялась; город спал; пустынные улицы
смотрели мертво. Ни единого звука, кроме нерешительного чириканья кое-где просыпающихся воробьев; ни единого живого существа, кроме боязливо озирающихся котов, возвращающихся по домам после ночных похождений (как он завидовал им!). Даже собаки — и те спали у ворот, свернувшись калачиком и вздрагивая под влиянием утреннего холода. Над городом вился
туман; тротуары были влажны; деревья
в садах заснули, словно повитые волшебной дремой.
Взволнованные разговором, возбуждённые ласками, они
смотрели друг на друга, как сквозь
туман. Им было жарко от объятий и тесно
в одеждах…
Уже солнце зашло, даль окуталась синим
туманом. Фома
посмотрел туда и отвернулся
в сторону. Ему не хотелось ехать
в город с этими людьми. А они всё расхаживали по плоту неровными шагами, качаясь из стороны
в сторону и бормоча бессвязные слова. Женщины были трезвее мужчин, только рыжая долго не могла подняться со скамьи и, наконец поднявшись, объявила...
Девушка писала его ночью у раскрытого окна каюты, и, когда она отрывала глаза от листка, перед ней
в светлом
тумане проплывали волжские горы и буераки, на которые молодежь нашего поколения
смотрела сквозь такую же мечтательно романтическую дымку…
— Нисколько. Вы до такой степени испорчены вашей семинарской философией, что во всем хотите видеть один только
туман. Отвлеченные науки, которыми набита ваша молодая голова, потому и называются отвлеченными, что они отвлекают ваш ум от очевидности.
Смотрите в глаза черту прямо, и если он черт, то и говорите, что это черт, а не лезьте к Канту или к Гегелю за объяснениями.
И часто, отгоняя сон,
В глухую полночь
смотрит он,
Как иногда черкес чрез Терек
Плывет на верном тулуке,
Бушуют волны на реке,
В тумане виден дальний берег,
На пне пред ним висят кругом
Его оружия стальные:
Колчан, лук, стрелы боевые...
И казалось мне, что оно
смотрит на нас сквозь
туман в недоумении.
Мне еще больше показалось теперь, что я огорчила его, и стало жалко. Мы с Катей проводили его до крыльца и постояли на дворе, глядя по дороге, по которой он скрылся. Когда затих уже топот его лошади, я пошла кругом на террасу и опять стала
смотреть в. сад, и
в росистом
тумане,
в котором стояли ночные звуки, долго еще видела и слышала все то, что хотела видеть и слышать.
Он явился только к вечеру — хмурый, взъерошенный, с резкими складками на лбу и с каким-то
туманом в голубых глазах. Не глядя на меня, подошел к ларям,
посмотрел, что мной сделано, и молча лег на пол.
Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берег Москвы-реки, села на траве и, подгорюнившись,
смотрела на белые
туманы, которые волновались
в воздухе и, подымаясь вверх, оставляли блестящие капли на зеленом покрове натуры.
Молодой человек
смотрел теперь на труд мыслителя с особенной точки зрения; он хотел представить себе, что может почерпнуть из него человек, незнакомый со специальной историей человеческой мысли, и он метался беспокойно, боясь, не дал ли он просившему камень вместо хлеба. Эта работа внимания и воображения утомила Семенова. Голова его отяжелела, тусклый свет огарка стал расплываться
в глазах, темная фигура маячила точно
в тумане.
Грудь моя девичья ходенем ходит… вдруг, уж поздно — я как будто вздремнула, иль
туман мне на душу запал, разум смутил, — слышу, стучат
в окно: «Отвори!»
Смотрю, человек
в окно по веревке вскарабкался.
Адвокат долго следил за исчезающею
в тумане мельницею, потом вынул из кармана фотографическую карточку Овсянникова и пристально
посмотрел на нее, как бы вопрошая: виноват ты или нет?
Смотрю я на него — у человека даже и волосы не растрепались, а я до смерти устал,
в голове у меня
туман, сердце бьётся нехорошо, и тошнит меня от жирного запаха человечьей крови.
Эти звуки, полные дикого возбуждения, надолго остались у меня
в памяти, и впоследствии не раз, когда я с стесненным сердцем
смотрел на угрюмые приленские виды, на этот горизонт, охваченный горами, по крутым склонам которых теснятся леса, торчат скалы и
туманы выползают из ущелий, — мне всегда казалось, что этот дикий крик хищника носится
в воздухе над печальною и мрачною страной.
И Attalea поняла, что для нее все было кончено. Она застывала. Вернуться снова под крышу? Но она уже не могла вернуться. Она должна была стоять на холодном ветре, чувствовать его порывы и острое прикосновение снежинок,
смотреть на грязное небо, на нищую природу, на грязный задний двор ботанического сада, на скучный огромный город, видневшийся
в тумане, и ждать, пока люди там, внизу,
в теплице, не решат, что делать с нею.
Тогда я решил
посмотреть, что это их выманило из избы
в туман и холод. Спал я одетый, поэтому мне не нужно было много времени, чтобы натянуть сапоги и пальто и выйти…
Сумрачен, пасмурен вышел и тихо пошел, не размышляя куда и зачем. Молча и дико
смотрит вокруг, и все ему кажется
в желтом каком-то
тумане. Шумный говор, громкие крики людей, стук и скрип тяжело нагруженных возов, резкий пронзительный стук целых обозов с железом — не слышны ему. Холод по телу его пробегал, хоть знойный полдень
в то время пало́м пáлил.
Посмотришь ли наверх — покажется светло
в первую минуту, — кажется, сквозь
туман видишь звездочки; но звездочки убегают от взора выше и выше, и только видишь снег, который мимо глаз падает на лицо и воротник шубы; небо везде одинаково светло, одинаково бело, бесцветно, однообразно и постоянно подвижно.
— Она! Как есть она! — вихрем проносилось
в голове девочки. И радостная слезинка повисла на ее реснице. За ней другая, третья… Выступили и покатились крупные градины их по заалевшемуся от волнения личику. Слезы мешали
смотреть… Застилали
туманом от Дуни милое зрелище родной сердцу картины… Вот она подняла руку, чтобы смахнуть досадливые слезинки… и вдруг что-то задела локтем неловкая ручонка… Это «что-то» зашаталось, зашумело и с сухим треском поваленного дерева тяжело грохнулось на пол.
Она вышла к набережной. Широкая синяя река лениво и равнодушно плескалась под солнцем, забыв, что сделала сегодня ночью. И так же равнодушно
смотрели ряды каменных громад, сверкавшие за рекою
в голубом
тумане. Александра Михайловна села на скамейку. Ею овладела смертельная усталость. Сгорбившись, с опустившимися плечами, она тупо
смотрела вдаль. На что ей надеяться? Мрачно и пусто было впереди, и безысходный ужас был
в этой пустоте.
Пошел к десяти. Было слякотно и холодно, черные тучи на болезненно-бледном небе; несмотря на ветер, стоял легкий
туман. Бульвар был безлюден. Только на крайней скамеечке сидела парочка, тесно друг к другу прижавшись; рука мужчины была под кофточкой девушки, на ее груди. Я отшатнулся.
В девушке я узнал мою Гретхен. Печерников, крепко ее прижимая к себе,
смотрел на меня хохочущими глазами.
Хорошо бы всю жизнь сидеть здесь на скамье и сквозь стволы берез
смотреть, как внизу под горой клочьями бродит вечерний
туман, как далеко-далеко над лесом черным облаком, похожим на вуаль, летят на ночлег грачи, как два послушника — один верхом на пегой лошади, другой пешком — гонят лошадей на ночное и, обрадовавшись свободе, шалят, как малые дети; их молодые голоса звонко раздаются
в неподвижном воздухе, и можно разобрать каждое слово.
Из-под ворот текли на улицу зловонные ручьи. Все накопившиеся за зиму запахи оттаяли и мутным
туманом стояли
в воздухе.
В гнилых испарениях улицы, около белой, облупившейся стены женского монастыря, сидел
в грязи лохматый нищий и
смотрел исподлобья. Черная монашенка смиренно кланялась.
С надеждою обернулся он к окнам, но оттуда угрюмо и скучно
смотрел грязный городской
туман, и все было от него желтое: потолок, стены и измятая подушка. И вспугнутые им чистые образы прошлого заколыхались, посерели и провалились куда-то
в черную яму, толкаясь и стеная.