Неточные совпадения
«Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли?» — «Около двух лет». —
«На ком?» — «На Лариной». — «Татьяне!»
«Ты ей знаком?» — «Я им сосед». —
«О, так пойдем же».
Князь подходит
К своей жене и ей подводит
Родню и друга своего.
Княгиня смотрит на него…
И что ей душу ни
смутило,
Как сильно ни была она
Удивлена, поражена,
Но ей ничто не изменило:
В ней сохранился тот же тон,
Был так же тих ее поклон.
Сестры туда же; это
князь Щ. всех
смутил.
Келлер и Бурдовский, во фраках и в перчатках, смотрели очень прилично; только Келлер всё еще
смущал немного
князя и своих доверителей некоторыми откровенными наклонностями к битве и смотрел на зевак, собиравшихся около дома, очень враждебно.
Но более всего меня
смущала старая княжна, бывшая тоже наследницей
князя и жившая в его доме.
Между тем бестактная ошибка его заметно
смутила Федора Иваныча и Сергея Степаныча, которые оба знали это обстоятельство, и потому они одновременно взглянули на
князя, выражение лица которого тоже было не совсем довольное, так что Сергей Степаныч нашел нужным заметить Крапчику...
Поступок Серебряного
смутил разбойников.
Князь не дал им опомниться.
Одна за другой в голове девушки рождались унылые думы,
смущали и мучили ее. Охваченная нервным настроением, близкая к отчаянию и едва сдерживая слезы, она все-таки, хотя и полусознательно, но точно исполнила все указания отца: убрала стол старинным серебром, надела шелковое платье цвета стали и, сидя перед зеркалом, стала вдевать в уши огромные изумруды — фамильную драгоценность
князей Грузинских, оставшуюся у Маякина в закладе вместе со множеством других редких вещей.
Его искаженное и явно дышавшее гневом лицо
смутило несколько Елену, и при этом она хорошенько не знала, на нее ли
князь продолжает сердиться или опять дома он чем-нибудь, благодаря своей глупой ревности, был взбешен.
Письмом этим княгиня думала успокоить
князя; и если заглянуть ему поглубже в душу, то оно в самом деле успокоило его:
князь был рад, что подозрения его касательно барона почти совершенно рассеялись; но то, что княгиня любила еще до сих пор самого
князя, это его уже
смутило.
При окончательном прощании Жуквич снова протянул ей руку. Она тоже подала ему свою, и он вдруг поцеловал ее руку, так что Елену немного даже это
смутило. Когда гость, наконец, совсем уехал, она отправилась в кабинет к
князю, которого застала одного и читающим внимательно какую-то книгу. Елпидифор Мартыныч, не осмеливавшийся более начинать разговора с
князем об Елизавете Петровне, только что перед тем оставил его.
Князь, оставшись один, погрузился в размышления. Его
смутили слова Елены о постигающих ее припадках: что, если эти припадки подтвердятся? Страх и радость наполнили при этой мысли сердце
князя: ему в первый раз еще предстояло это счастие; но как встретить это событие, как провести его потом в жизни? Когда Елена вошла в шляпке и бурнусе, он все еще продолжал сидеть, понурив голову, так что она принуждена была дотронуться веером до его плеча.
То его
смущают знамения небесные, то урод, вытащенный из реки, кажется зловещим признаком, то злобный характер
князя объясняется волшебной повязкой, которую носил он от рождения, и т. д.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что,
князь, тебя
смущает?
Вздрогнула она, перекрестилась… «Искушение, — подумала она, —
князь мира
смущает… Отыди, исчезни!!.» Но не слышит
князь мира ее заклинаний, по-прежнему слышится ей...
Князь Голицын нарочно поехал в Петропавловскую крепость, надеясь
смутить пленницу таким отзывом знатоков и затем, может быть, добиться от нее каких-либо сознаний.
Ни Вассу Семеновну, а тем более княжну Людмилу не
смущало то соображение, что они строили свои матримониальные планы относительно
князя у не погребенного еще тела его матери.
— Почему
смутит? — возразил
князь. — Если там не найдут ничего, кроме старого хлама, в чем я почти уверен, то никакого смущения не будет, уничтожится лишь повод к суеверию.
По быстроте, с какой состоялся этот приказ, не трудно было угадать влиятельную руку
князя Василия, вероятно спасшего сына от увольнения в отставку без прошения. Так понял и Виктор, и это
смутило его еще более.
Это и был тот подкидыш Яков Потапов, о котором беседовал с братом
князь Василий и упоминание чьего имени черномазою Танюшей
смутило княжну Евпраксию и некоторых находившихся в ее светлице сенных девушек.
Эти таинственные слова тронули и
смутили великого
князя. Он запечатлел их в своей памяти и всегда считал последним советом, который дан был ему Александром I, стоявшим уже на краю могилы.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё-таки бросить бедной княжне с тем, чтоб ей не могло прийти в голову толковать об участии
князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто
смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.