Неточные совпадения
Он
снял с себя пальто, жакетку, закутался в
одеяло и лег на постель.
Снимая пальто, Самгин отметил, что кровать стоит так же в углу, у двери, как стояла там, на почтовой станции. Вместо лоскутного
одеяла она покрыта клетчатым пледом. За кроватью, в ногах ее, карточный стол с кривыми ножками, на нем — лампа, груда книг, а над ним — репродукция с Христа Габриеля Макса.
Слезы текли скупо из его глаз, но все-таки он ослеп от них,
снял очки и спрятал лицо в
одеяло у ног Варвары. Он впервые плакал после дней детства, и хотя это было постыдно, а — хорошо: под слезами обнажался человек, каким Самгин не знал себя, и росло новое чувство близости к этой знакомой и незнакомой женщине. Ее горячая рука гладила затылок, шею ему, он слышал прерывистый шепот...
Мимоходом съел высиженного паром цыпленка, внес фунт стерлингов в пользу бедных. После того, покойный сознанием, что он прожил день по всем удобствам, что видел много замечательного, что у него есть дюк и паровые цыплята, что он выгодно продал на бирже партию бумажных
одеял, а в парламенте свой голос, он садится обедать и, встав из-за стола не совсем твердо, вешает к шкафу и бюро неотпираемые замки,
снимает с себя машинкой сапоги, заводит будильник и ложится спать. Вся машина засыпает.
Он
снимал лишь свой подрясник и им накрывался вместо
одеяла.
Вечером снова являлся камердинер,
снимал с дивана тигровую шкуру, доставшуюся по наследству от отца, и груду книг, стлал простыню, приносил подушки и
одеяло, и кабинет так же легко превращался в спальню, как в кухню и столовую.
Он разделся так, как обыкновенно раздевался у себя дома, готовясь лечь под байковое
одеяло, то есть
снял все, кроме белья, потом сел на табурет и, глядя в зеркало, начал выделывать над собой удивительные штуки.
Он не слушался и изо всех сил настаивал на необходимости припарок и, сверх того, двух-трех чашек слабого чаю, выпитых вдруг, — «но не просто горячих-с, а кипятку-с!» — Он побежал-таки к Мавре, не дождавшись позволения, вместе с нею разложил в кухне, всегда стоявшей пустою, огонь, вздул самовар; тем временем успел и уложить больного,
снял с него верхнее платье, укутал в
одеяло и всего в каких-нибудь двадцать минут состряпал и чай и первую припарку.
Когда я вернулся в юрту, в ней уже все спали. Мне была постлана медвежья шкура. Я
снял обувь, положил под голову тужурку и, прикрывшись
одеялом, заснул.
Прохор вышел. Иван Захарыч
снял дорожную куртку и повесил ее в шкап. Он был франтоват и чистоплотен. Кабинет по отделке совсем не походил на другие комнаты дома: ковер, дорогие обои, огромный письменный стол, триповая мебель, хорошие гравюры в черных нарядных рамках. На одной стене висело несколько ружей и кинжалов, с лисьей шкурой посредине. В глубине алькова стояла кровать — бронзовая, с голубым атласным
одеялом.