Неточные совпадения
На большой
дороге меня
собрался зарезать, разбойник, чушка ты проклятый, страшилище морское! а? а?
В подобных случаях водилось у запорожцев гнаться в ту ж минуту за похитителями, стараясь настигнуть их
на дороге, потому что пленные как раз могли очутиться
на базарах Малой Азии, в Смирне,
на Критском острове, и бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожские головы. Вот отчего
собрались запорожцы. Все до единого стояли они в шапках, потому что пришли не с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как ровные между собою.
Парня осторожно положили поперек
дороги Самгина, в минуту
собралась толпа, заткнув улицу; высокий, рыжеватый человек в кожаной куртке вел мохнатенькую лошадь,
на козлах саней сидел знакомый извозчик, размахивая кнутом, и плачевно кричал...
Прежде всего тороплюсь кинуть вам эти две строки, в ответ
на ваше письмо, где вы пишете, что
собираетесь в Италию, в Рим, —
на случай, если я замедлю в
дороге.
Прошло несколько дней после свидания с Ульяной Андреевной. Однажды к вечеру
собралась гроза, за Волгой небо обложилось черными тучами,
на дворе парило, как в бане; по полю и по
дороге кое-где вихрь крутил пыль.
«Однако ж час, — сказал барон, — пора домой; мне завтракать (он жил в отели), вам обедать». Мы пошли не прежней
дорогой, а по каналу и повернули в первую длинную и довольно узкую улицу, которая вела прямо к трактиру.
На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все
собрались: кто пошел по делам службы, кто фланировать, другие хотели пробраться в китайский лагерь.
«Ну, мальчик, как же мы, говорю, с тобой в дорогу-то
соберемся?» — думаю
на вчерашний-то разговор навести.
Утром 4 августа мы стали
собираться в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас
на дорогу продовольствием. Я хотел было рассчитаться с ними, но они наотрез отказались от денег. Тогда я положил им деньги
на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тоже тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы выходили из фанзы, побросали их под ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.
Стрелки Сабитов и Аринин стали
собираться в
дорогу, а я отправился
на реку Билимбе, чтобы посмотреть, насколько спала вода за ночь.
На другой день, чуть только заалел восток, все поднялись как по команде и стали
собираться в
дорогу. Я взял полотенце и пошел к реке мыться.
Утром
на другой день я поднялся рано и тотчас же стал
собираться в
дорогу. Я по опыту знал, что если удэгейцев не торопить, то они долго не
соберутся. Та к и случилось. Удэгейцы сперва чинили обувь, потом исправляли лодки, и выступить нам удалось только около полудня.
Даже курицы стремились ускоренной рысью в подворотню; один бойкий петух с черной грудью, похожей
на атласный жилет, и красным хвостом, закрученным
на самый гребень, остался было
на дороге и уже совсем
собрался кричать, да вдруг сконфузился и тоже побежал.
Пока люди собирали имущество и вьючили лошадей, мы с Дерсу, наскоро напившись чаю и захватив в карман по сухарю, пошли вперед. Обыкновенно по утрам я всегда уходил с бивака раньше других. Производя маршрутные съемки, я подвигался настолько медленно, что через 2 часа отряд меня обгонял и
на большой привал я приходил уже тогда, когда люди успевали поесть и снова
собирались в
дорогу. То же самое было и после полудня: уходил я раньше, а
на бивак приходил лишь к обеду.
Сориентировавшись, я спустился вниз и тотчас отправил Белоножкина назад к П.К. Рутковскому с извещением, что
дорога найдена, а сам остался с китайцами. Узнав, что отряд наш придет только к вечеру, манзы
собрались идти
на работу. Мне не хотелось оставаться одному в фанзе, и я пошел вместе с ними.
Утром китайцы проснулись рано и стали
собираться на охоту, а мы — в
дорогу. Взятые с собой запасы продовольствия приходили к концу. Надо было пополнить их. Я купил у китайцев немного буды и заплатил за это 8 рублей. По их словам, в этих местах пуд муки стоит 16 рублей, а чумиза 12 рублей. Ценятся не столько сами продукты, сколько их доставка.
Следующий день, 8 июня, ушел
на поиски в воде ружей. Мы рассчитывали, что при солнце будет видно дно реки, но погода, как
на грех, снова испортилась. Небо покрылось тучами, и стало моросить. Тем не менее после полудня Меляну удалось найти 2 ружья, ковочный инструмент, подковы и гвозди. Удовольствовавшись этим, я приказал
собираться в
дорогу.
— Да ведь у тебя не приготовлены вещи, как же ты поедешь?
Собирайся, если хочешь: как увидишь, так и сделаешь. Только я тебя просил бы вот о чем: подожди моего письма. Оно придет завтра же; я напишу и отдам его где-нибудь
на дороге. Завтра же получишь, подожди, прошу тебя.
И вот, в половине июня (мы, дети, уж
собрались в это время в деревню из заведений
на каникулы), часу в седьмом вечера,
на дороге, ведущей в Москву, показалась из-за леса знакомая четвероместная коляска, а через несколько минут она была уже у крыльца.
На пограничной
дороге, в корчме,
собрались ляхи и пируют уже два дни.
Собирались здесь года два, а потом все разбрелись, а Василий Яковлевич продолжал торговать, и к нему всякий из вышесказанных, бывая в Москве, считал своим долгом зайти, а иногда и перехватить деньжонок
на дорогу.
А в это время трое слепых двигались все дальше. Теперь все шли уже согласно. Впереди, все так же постукивая палкой, шел Кандыба, отлично знавший
дороги и поспевавший в большие села к праздникам и базарам. Народ
собирался на стройные звуки маленького оркестра, и в шапке Кандыбы то и дело звякали монеты.
Собравшись домой, она
на дороге,
на постоялом дворе, встречает отца и мать, рассказывает им все свое горе и прибавляет, что ушла от мужа, чтобы жить с ними, потому что ей уж терпенья не стало.
Губернатор велел истопить нам баню, и мы здесь проведем дня два, чтоб немного отдохнуть и
собраться с силами
на дальнюю
дорогу.
Я
собрался прежде всех: уложил свои книжки, то есть «Детское чтение» и «Зеркало добродетели», в которое, однако, я уже давно не заглядывал; не забыл также и чурочки, чтоб играть ими с сестрицей; две книжки «Детского чтения», которые я перечитывал уже в третий раз, оставил
на дорогу и с радостным лицом прибежал сказать матери, что я готов ехать и что мне жаль только оставить Сурку.
Калиновича между тем не было еще у генеральши, но маленькое общество его слушателей
собралось уже в назначенной для чтения гостиной; старуха была уложена
на одном конце дивана, а
на другом полулежала княгиня, чувствовавшая от
дороги усталость.
Когда вышесказанные два дня прошли и Сусанна Николаевна, имевшая твердое намерение погребсти себя
на всю жизнь в Кузьмищеве около
дорогого ей праха,
собиралась уехать из Москвы, то между нею и Терховым произошел такого рода разговор.
— О, когда бы такое счастие снизошло
на меня! — воскликнул камер-юнкер и отправился в свое отделение, чтобы
собраться в
дорогу.
Было совсем светло, когда
дорогие гости
собрались по домам… Но что всего замечательнее, Иван Тимофеич, которого в полночь я видел уже совсем готовым и который и после того ни
на минуту не оставлял собеседования с графином, под утро начал постепенно трезветь, а к семи часам вытрезвился окончательно.
Карлик мысленно положил отречься от всякой надежды чего-нибудь достичь и стал
собираться назад в свой город. Савелий ему ничего не возражал, а напротив, даже советовал уехать и ничего не наказывал, что там сказать или ответить. До последней минуты, даже провожая карлика из города за заставу, он все-таки не поступился ни
на йоту и, поворотив с знакомой
дороги назад в город, побрел пилить дрова
на монастырский двор.
Марья Дмитриевна повернулась и пошла домой рядом с Бутлером. Месяц светил так ярко, что около тени, двигавшейся подле
дороги, двигалось сияние вокруг головы. Бутлер смотрел
на это сияние около своей головы и
собирался сказать ей, что она все так же нравится ему, но не знал, как начать. Она ждала, что он скажет. Так, молча, они совсем уж подходили к дому, когда из-за угла выехали верховые. Ехал офицер с конвоем.
Дождик сеялся все мельче и мельче, солнце заиграло
на мгновение. Елена уже
собиралась покинуть свое убежище… Вдруг в десяти шагах от часовни она увидела Инсарова. Закутанный плащом, он шел по той же самой
дороге, по которой пришла Елена; казалось, он спешил домой.
—
Собралось опять наше трио, — заговорил он, — в последний раз! Покоримся велениям судьбы, помянем прошлое добром — и с Богом
на новую жизнь! «С Богом, в дальнюю
дорогу», — запел он и остановился. Ему вдруг стало совестно и неловко. Грешно петь там, где лежит покойник; а в это мгновение, в этой комнате, умирало то прошлое, о котором он упомянул, прошлое людей, собравшихся в нее. Оно умирало для возрождения к новой жизни, положим… но все-таки умирало.
В семь часов вечера помпадур, усталый и измученный, оставил нас, чтобы заехать в свою квартиру и переодеться. В девять мы
собрались на станции железной
дороги в ожидании поезда. В 9 1 /2 помпадур наскоро перецеловал нас, выпил прощальный бокал и уселся в вагон. Через минуту паровоз свистнул, и помпадур вместе со всем поездом потонул во мраке!..
Я охотно изобразил бы, в заключение, как Козелков окончательно уверился в том, что он Меттерних, как он
собирался в Петербург, как он поехал туда и об чем
дорогой думал и как наконец приехал; я охотно остановился бы даже
на том, что он говорил о своих подвигах в вагоне
на железной
дороге (до такой степени все в жизни этого «героя нашего времени» кажется мне замечательным), но предпочитаю воздержаться.
—
На другой день, чуть свет, — продолжал Дымов, — купцы
собрались в
дорогу, а косари с ними ввязались. «Пойдем, ваше степенство, вместе. Веселей, да и опаски меньше, потому здесь место глухое…» Купцы, чтоб образов не побить, шагом ехали, а косарям это
на руку…
На следующее утро, рано, Литвинов уже совсем
собрался в
дорогу — в комнату к нему вошел… тот же Потугин.
Князь крикнул своего камердинера и велел ему сейчас же
собраться, а через час какой-нибудь он был
на железной
дороге и ехал обратно в Москву.
Беркутов (подумав). Поезжайте и делайте все, что вам прикажут. А между тем
сбирайтесь; вы поедете завтра
на пароходе в полдень. Утром вы мне будете нужны; постарайтесь меня увидать прежде, чем я буду у Меропы Давыдовны: выходите ко мне навстречу,
на дорогу.
— Страшно простудился… ужасно!.. — говорил Грохов и затем едва
собрался с силами, чтобы продолжать рассказ: — Супруг ваш опять было
на дыбы, но она прикрикнула
на него: «Неужели, говорит, вам деньги
дороже меня, но я минуты с вами не останусь жить, если жена ваша вернется к вам»… О господи, совсем здоровье расклеилось…
Вдруг невдалеке, по
дороге, идущей вдоль сада, показался Михайло Михайлыч
на своих беговых дрожках. Перед лошадью его бежали две огромные дворные собаки: одна желтая, другая серая; он недавно завел их. Они беспрестанно грызлись и жили в неразлучной дружбе. Им навстречу вышла из ворот старая шавка, раскрыла рот, как бы
собираясь залаять, а кончила тем, что зевнула и отправилась назад, дружелюбно повиливая хвостом.
Васька Соловей со своими злодеями ушел в дальний, сплошь лесной уезд и там промышлял около железной
дороги и почты,
собираясь, по слухам, перекинуться
на реку — по старому доброму разбойничьему обычаю.
Так целый день и просидел Арефа в своей избушке, поглядывая
на улицу из-за косяка. Очень уж тошно было, что не мог он сходить в монастырь помолиться. Как раз
на игумена наткнешься, так опять сцапает и своим судом рассудит. К вечеру Арефа
собрался в путь. Дьячиха приготовила ему котомку, сел он
на собственную чалую кобылу и, когда стемнело, выехал огородами
на заводскую
дорогу. До Баламутских заводов считали полтораста верст, и все время надо было ехать берегом Яровой.
Зима отошла, и белый снег по ней подернулся траурным флером;
дороги совсем почернели; по пригоркам показались проталины,
на которых качался иссохший прошлогодний полынь, а в лощинах появились зажоры, в которых по самое брюхо тонули крестьянские лошади; бабы городили под окнами из ракитовых колышков козлы, натягивали
на них суровые нитки и
собирались расстилать небеленые холсты; мужики пробовали раскидывать по конопляникам навоз, брошенный осенью в кучах.
Он долго и подробно рисовал прелести жизни, которую
собирался устроить мне у себя в Тифлисе. А я под его говор думал о великом несчастии тех людей, которые, вооружившись новой моралью, новыми желаниями, одиноко ушли вперёд и встречают
на дороге своей спутников, чуждых им, неспособных понимать их… Тяжела жизнь таких одиноких! Они — над землёй, в воздухе… Но они носятся в нём, как семена добрых злаков, хотя и редко сгнивают в почве плодотворной…
— Видел я его даве: орелко… Нет, Матвеевна, не ладно. Ты куда, барин? — спросил меня старик, когда я пошел от вашгерда. —
На машину? Ну, нам с тобой по
дороге. Прощай, Матвеевна. А ты, Лукерья, что не заходишь к нам? Настя и то
собиралась к тебе забежать, да ногу повихнула, надо полагать.
— Да и нет его — бога для бедных — нет! Когда мы за Зелёный Клин,
на Амур-реку,
собирались — как молебны служили, и просили, и плакали о помощи, — помог он нам? Маялись там три года, и которые не погибли от лихорадки, воротились нищие. И батька мой помер, а матери по
дороге туда колесом ногу сломало, браты оба в Сибири потерялись…
На улучшение
дорог издавна был установлен особый сбор, и деньги постоянно
собирались, но девались неизвестно куда, а
дороги не поправлялись вовсе; мосты были так худы, что по многим совершенно не было проезда.
— А бей тебя сила господня! Это, видно, опять Хапун в город поспешает за добычей. Видишь ты, собачья вера, как заленился
на этот раз: полночь пробило, а он еще только в
дорогу собрался…
В декабре
на праздниках он
собрался в
дорогу и сказал жене что уезжает в Петербург хлопотать за одного молодого человека — и уехал в С. Зачем? Он и сам не знал хорошо. Ему хотелось повидаться с Анной Сергеевной и поговорить, устроить свидание если можно.
Впереди
дороги,
на горизонте,
собиралась туча: тёмно-сизые, лохматые облака сползались в тяжёлую, почти чёрную массу, и она двигалась навстречу мельнику, бросая от себя
на землю густую тень.