Неточные совпадения
—
«Счастливый путь,
сосед мой дорогой!»
Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы
Здесь кинешь, иль возьмёшь с собой?» —
«Уж кинуть, вздор какой!» —
«Так
вспомни же меня, что быть тебе без шубы».
Боялся я,
соседи не
вспомнили бы чего-нибудь про меня, да — нет, ничего будто.
Соседями аккомпаниатора сидели с левой руки — «последний классик» и комическая актриса, по правую — огромный толстый поэт. Самгин
вспомнил, что этот тяжелый парень еще до 905 года одобрил в сонете известный, но никем до него не одобряемый, поступок Иуды из Кариота. Память механически подсказала Иудино дело Азефа и другие акты политического предательства. И так же механически подумалось, что в XX веке Иуда весьма часто является героем поэзии и прозы, — героем, которого объясняют и оправдывают.
Перебиваясь кое-как со дня на день при помощи бурмистра Якова, заменившего прежнего управляющего и оказавшегося впоследствии времени таким же, если не большим, грабителем да сверх того отравлявшего мое существование запахом своих дегтярных сапогов,
вспомнил я однажды об одном знакомом соседнем семействе, состоявшем из отставной полковницы и двух дочерей, велел заложить дрожки и поехал к
соседям.
Вынула она из сундука несколько новин полотна,
вспомнила, что от прошлого года целый кусок ситца остался, выпросила у
соседей выкроечек и теперь сидит в зале, кроит и режет вместе с двумя швеями-мастерицами.
28
Вспомнил — и сделалось мне так весело, так весело, что я не воздержался и сообщил о своем открытии
соседу (оказалось, что это был ЛабулИ, автор известного памфлета «Paris en Amerique», [«Париж в Америке»] а ныне сенатор и стыдливый клерикал) 29.
— Ну, так садитесь. Мы веселились, плясали, ездили, но все-таки
вспомнили: что-то делает наш бедный
сосед?
Вспомнил, как целых четыре года копил шкуры, закалывая овец, своих, доморощенных, перед Рождеством, и продавал мясо кабатчику;
вспомнил он, как в Кубинском ему выдубили шкуры, как потом пришел бродячий портной Николка Косой и целых две недели кормился у него в избе, спал на столе с своими кривыми ногами, пока полушубок не был справлен, и как потом на сходе долго бедняки-соседи завидовали, любуясь шубой, а кабатчик Федот Митрич обещал два ведра за шубу…
— И потом он видел его лежащего на жесткой постели в доме бедного
соседа… казалось, слышал его тяжелое дыхание и слова: отомсти, сын мой, извергу… чтоб никто из его семьи не порадовался краденым куском… и
вспомнил Вадим его похороны: необитый гроб, поставленный на телеге, качался при каждом толчке; он с образом шел вперед… дьячок и священник сзади; они пели дрожащим голосом… и прохожие снимали шляпы… вот стали опускать в могилу, канат заскрыпел, пыль взвилась…
Боже мой, как я ослабел! Сегодня попробовал встать и пройти от своей кровати к кровати моего
соседа напротив, какого-то студента, выздоравливающего от горячки, и едва не свалился на полдороге. Но голова поправляется скорее тела. Когда я очнулся, я почти ничего не помнил, и приходилось с трудом
вспоминать даже имена близких знакомых. Теперь все вернулось, но не как прошлая действительность, а как сон. Теперь он меня не мучает, нет. Старое прошло безвозвратно.
«Отчего я не узнал, — подумал он с досадой, — она начинала быть так откровенна. Но узнать ее любовь к другому от нее самой — значит потерять ее навсегда. Но от кого же узнать?
Соседи… их неловко спрашивать». Граф
вспомнил об Иване Александрыче и позвонил в колокольчик.
Перепетуя Петровна, несмотря на девическое состояние, никому не уступила чести быть посаженой матерью жениха, пунктуально доказывая, что девушка в пятьдесят лет все равно что дама; а в посаженые отцы для Павла Владимиром Андреичем был вызван
сосед по деревне, который по сю пору все со слезами
вспоминал Василья Петровича, его друга,
соседа и сослуживца.
Олимпиада Семеновна объяснила Вельчанинову, что они едут теперь из О., где служит ее муж, на два месяца в их деревню, что это недалеко, от этой станции всего сорок верст, что у них там прекрасный дом и сад, что к ним приедут гости, что у них есть и
соседи, и если б Алексей Иванович был так добр и захотел их посетить «в их уединении», то она бы встретила его «как ангела-хранителя», потому что она не может
вспомнить без ужасу, что бы было, если б… и так далее, и так далее, — одним словом, «как ангела-хранителя…»
Аршаулов откашлялся звуком чахоточного, коротким и сухим, закурил новую папиросу и так же спокойно, не спеша, добродушными нотами,
вспоминал, как долго учился он азбуке арестантов, посредством стуков, и сколько бесед вел он таким способом со своими невидимыми
соседями, узнавал, кто они, давно ли сидят, за что посажены, чего ждут, на что надеются. Были и мужчины и женщины. От некоторых выслушивал он целые исповеди.
Потягиваясь и нежась в постели, она
вспомнила вчерашнюю встречу с доктором и все те мысли, с какими вчера она уснула;
вспомнила, что она несчастна. Потом пришли ей на память ее муж, живущий в Петербурге, управляющие, доктора,
соседи, знакомые чиновники… Длинный ряд знакомых мужских лиц пронесся в ее воображении. Она улыбнулась и подумала, что если бы эти люди сумели проникнуть в ее душу и понять ее, то все они были бы у ее ног…
Антон
вспомнил бедную мать свою — и принял царский подарок. Он еще имеет дорогое ожерелье от великой княгини Софии Фоминишны за лечение попугая, соболи и куницы от великого князя. Все ей, милой, бесценной матери. Как она пышно разрядится и покажется
соседям! «Это все мой добрый Антон прислал мне», — скажет она с гордостью матери.
Ростов невольно
вспомнил при этом всё, чтó он хорошего слыхал от отца и
соседей о дядюшке.