Неточные совпадения
Представляя, что она рвет
с дерева какие-то американские фрукты, Любочка
сорвала на одном листке огромной величины червяка,
с ужасом бросила его на землю, подняла руки кверху и отскочила, как будто боясь, чтобы из него не брызнуло чего-нибудь. Игра прекратилась: мы все, головами вместе, припали к земле — смотреть эту редкость.
Раскрашенный в цвета осени, сад был тоже наполнен красноватой духотой; уже несколько дней жара угрожала дождями, но ветер разгонял облака и,
срывая желтый лист
с деревьев, сеял на город пыль.
Над городом, среди мелко разорванных облаков, сияло бледно-голубое небо, по мерзлой земле скользили холодные лучи солнца, гулял ветер,
срывая последние листья
с деревьев, — все давно знакомо.
А кругом, над головами, скалы, горы, крутизны,
с красивыми оврагами, и все поросло лесом и лесом. Крюднер ударил топором по пню, на котором мы сидели перед хижиной; он сверху весь серый; но едва топор
сорвал кору, как под ней заалело
дерево, точно кровь. У хижины тек ручеек, в котором бродили красноносые утки. Ручеек можно перешагнуть, а воды в нем так мало, что нельзя и рук вымыть.
Он ломал мелкие сучья,
срывал листву
с деревьев и высоко подымал их на воздух.
Подойдя поближе, я увидел совершенно разложившийся труп не то красного волка, не то большой рыжей собаки. Сильное зловоние принудило меня поскорее отойти в сторону. Немного подальше я нашел совершенно свежие следы большого медведя. Зверь был тут совсем недавно. Он перевернул две колодины и что-то искал под ними, потом вырыл глубокую яму и зачем-то
с соседнего
дерева сорвал кору.
За ослепительными молниями следовали жестокие удары грома, от которых вздрагивали небо и земля. Ветер неистово бушевал, ломая сучья и
срывая листву
с деревьев.
Как оно называется?» Отец удовлетворял моему любопытству; дорога была песчана, мы ехали шагом, люди шли пешком; они
срывали мне листья и ветки
с разных
дерев и подавали в карету, и я
с большим удовольствием рассматривал и замечал их особенности.
Вот тут на берегу, лицом к реке, следует выстроить новый дом,
с башенками, балконами, террасами, и весь его утопить в зелени кустарников и
деревьев; обрывистый берег
срыть и между домом и рекой устроить покатость, которую убрать газоном, а по газону распланировать цветник; сзади дома, параллельно
с прудом, развести изящный молодой парк, соединив его красивым мостом через пруд
с старым парком.
Но волнение, которое было только что пережито всеми, сказалось в общей нервной, беспорядочной взвинченности. По дороге в собрание офицеры много безобразничали. Останавливали проходящего еврея, подзывали его и,
сорвав с него шапку, гнали извозчика вперед; потом бросали эту шапку куда-нибудь за забор, на
дерево. Бобетинский избил извозчика. Остальные громко пели и бестолково кричали. Только Бек-Агамалов, сидевший рядом
с Ромашовым, молчал всю дорогу, сердито и сдержанно посапывая.
Вихорь, не холодный, а теплый, почти знойный, ударил по
деревьям, по крыше дома, по его стенам, по улице; он мгновенно
сорвал шляпу
с головы Санина, взвил и разметал черные кудри Джеммы.
Неслись крыши, доски, звонили колокола;
срывало кресты и купола, вырывало
с корнем
деревья; огромная Анненгофская роща была сбрита; столетние
деревья или расщеплены, или выворочены
с корнем.
При напоминании о дочери прибаутки и улыбки исчезали у сапожника, — точно ветер осенний сухие листья
с дерева срывал. Жёлтое лицо его вытягивалось, он сконфуженным, тихим голосом говорил...
…В середине лета наступили тяжёлые дни, над землёй, в желтовато-дымном небе стояла угнетающая, безжалостно знойная тишина; всюду горели торфяники и леса. Вдруг буйно врывался сухой, горячий ветер, люто шипел и посвистывал,
срывал посохшие листья
с деревьев, прошлогоднюю, рыжую хвою, вздымал тучи песка, гнал его над землёй вместе со стружкой, кострикой [кора, луб конопли, льна — Ред.], перьями кур; толкал людей, пытаясь
сорвать с них одежду, и прятался в лесах, ещё жарче раздувая пожары.
Подобно несметному легиону духов, ветер проносился
с одного маху по вершинам
дерев,
срывая миллионы листьев и сучьев; потом вдруг, как бы встретив в стороне препятствие, возвращался
с удвоенною силой назад, покрывая землю глыбами смоченных листьев.
Надвинулись сумерки, наступает Иванова ночь… Рыбаки сказывают, что в ту ночь вода подергивается серебристым блеском, а бывалые люди говорят, что в лесах тогда
деревья с места на место переходят и шумом ветвей меж собою беседы ведут…
Сорви в ту ночь огненный цвет папоротника, поймешь язык всякого
дерева и всякой травы, понятны станут тебе разговоры зверей и речи домашних животных… Тот «цвет-огонь» — дар Ярилы… То — «царь-огонь»!..
А темнота в лесу сгущается все больше и больше… Розоватые у опушки стволы сосен исчезли: появились угрюмые, точно затянутые траурной пеленой хвойные
деревья… Они, как мохнатые чудища, сторожат тропинки. Стуча зубами со страху,
с холодным потом, выступившим на лбу, Любочка нагнулась еще раз, чтобы
сорвать последнюю травинку, выпрямилась и закаменела на месте. Какая-то белая фигура прямо двигалась на нее.
— Да ты
с дерева сорви! — подзадоривала шёпотом девка.
«Вот, — говорил он сам
с собою, — приедет Катя,
сорвет румяное яблочко
с дерева, скушает его и подумает: ведь папаша приготовил ей эти яблочки.