Неточные совпадения
Клим смотрел на
каменные дома, построенные Варавкой за двадцать пять лет, таких
домов было десятка три, в
старом, деревянном городе они выступали резко, как заплаты на изношенном кафтане, и казалось, что они только уродуют своеобразно красивый городок, обиталище чистенького и влюбленного в прошлое историка Козлова.
В углу двора, между конюшней и
каменной стеной недавно выстроенного
дома соседей, стоял, умирая без солнца, большой вяз, у ствола его были сложены
старые доски и бревна, а на них, в уровень с крышей конюшни, лежал плетенный из прутьев возок дедушки. Клим и Лида влезали в этот возок и сидели в нем, беседуя. Зябкая девочка прижималась к Самгину, и ему было особенно томно приятно чувствовать ее крепкое, очень горячее тело, слушать задумчивый и ломкий голосок.
Как таблица на
каменной скрижали, была начертана открыто всем и каждому жизнь
старого Штольца, и под ней больше подразумевать было нечего. Но мать, своими песнями и нежным шепотом, потом княжеский, разнохарактерный
дом, далее университет, книги и свет — все это отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи; русская жизнь рисовала свои невидимые узоры и из бесцветной таблицы делала яркую, широкую картину.
Общественный клуб помещался в двухэтажном
каменном доме, который выходил на Нагорную улицу, через квартал от
старого приваловского
дома.
В их большом
каменном доме было просторно и летом прохладно, половина окон выходила в
старый тенистый сад, где весной пели соловьи; когда в
доме сидели гости, то в кухне стучали ножами, во дворе пахло жареным луком — и это всякий раз предвещало обильный и вкусный ужин.
Дом же Морозовой был большой,
каменный, двухэтажный,
старый и очень неприглядный на вид; в нем проживала уединенно сама хозяйка,
старая женщина, с двумя своими племянницами, тоже весьма пожилыми девицами.
Кузнецкий мост через Петровку упирается в широкий раструб узкого Кузнецкого переулка. На половине раструба стоял небольшой
старый деревянный флигель с антресолями, окрашенный охрой. Такие
дома оставались только на окраинах столицы. Здесь же, в окружении
каменных домов с зеркальными стеклами, кондитерской Трамбле и огромного Солодовниковского пассажа, этот
дом бросался в глаза своей старомодностью.
Самым живым местом являлся
старый гостиный двор, а затем Хлебная улица, усаженная крепкими купеческими хороминами, — два порядка этой улицы со своими
каменными белыми
домами походили на две гигантских челюсти, жевавших
каменными зубами благосостояние Зауралья и прилегавшей к нему «орды».
От думы они поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую улицу. Летом здесь стояла непролазная грязь, как и на главных улицах, не говоря уже о предместьях, как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор,
старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного
каменного дома. Хозяином оказался Голяшкин. Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной женщине с испуганным лицом.
Старик шел не торопясь. Он читал вывески, пока не нашел то, что ему нужно. На большом
каменном доме он нашел громадную синюю вывеску, гласившую большими золотыми буквами: «Хлебная торговля Т.С.Луковникова». Это и было ему нужно. В лавке дремал благообразный
старый приказчик. Подняв голову, когда вошел странник, он машинально взял из деревянной чашки на прилавке копеечку и, подавая, сказал...
Из просторных сеней этого этажа шла наверх
каменная лестница без перил и с довольно выбитыми кирпичными ступенями. Наверху тоже было восемь комнат, представлявших гораздо более удобства для жилого помещения. Весь
дом окружен был просторным заросшим травою двором, на заднем плане которого тянулась некогда окрашенная, но ныне совершенно полинявшая решетка, а за решеткой был
старый, но весьма негустой сад.
Дом был небольшой, но
каменный,
старый, двухэтажный, окрашенный грязно-желтою краской.
После праздничной обедни прихожане расходились по
домам. Иные останавливались в ограде, за белыми
каменными стенами, под
старыми липами и кленами, и разговаривали. Все принарядились по-праздничному, смотрели друг на друга приветливо, и казалось, что в этом городе живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось.
Но крестьяне, а за ними и все окружные соседи, назвали новую деревеньку Новым Багровом, по прозванию своего барина и в память
Старому Багрову, из которого были переведены: даже и теперь одно последнее имя известно всем, а первое остается только в деловых актах: богатого села Знаменского с прекрасною
каменною церковию и высоким господским
домом не знает никто.
Конечно, следы исполинского пожара еще не были изглажены: огромные обгорелые
каменные дома, кое-как прикрытые
старым железом, окна, заделанные деревянными досками с нарисованными на них рамами и стеклами, с красными и закоптелыми полосами и пятнами по стенам, печальными знаками пламени, за три года вылетавшего из всех отверстий здания, пустыри с обгорелыми фундаментами и печами, заросшие густою травою, искрещенные прямыми тропинками, проложенными и протоптанными расчетливыми пешеходами, самая новизна, свежесть множества деревянных, прекрасной новейшей архитектуры
домов, только что отстроенных или строящихся, — все красноречиво говорило о недавнем посещении Европы…
Поехали, и как путь лежал чрез Трокадеро, то мой проводник и домик мне этого моего
старого знакомого показал, — важный домик, хоть бы принцу жить не стыдно; ну, а в Пасси так просто замок этакий маленький, стены
каменные, высокие, все плющом заросли, и подъезд из узенького переулочка, а за решеткою виден цветник, а за цветником
дом и веранда…
Деревня Гаи была все та же, только построились с краю новые
дома, каких не было прежде. И из деревянных
домов стали кирпичные. Его
каменный дом был такой же, только
постарел. Крыша была давно не крашена, и на угле выбитые были кирпичи, и крыльцо покривилось.
И на заводе про его стариков ни слуху ни духу. Не нашел Сергей Андреич и
дома, где родился он, где познал первые ласки матери, где явилось в душе его первое сознание бытия… На месте
старого домика стоял высокий
каменный дом. Из раскрытых окон его неслись песни, звуки торбана, дикие клики пьяной гульбы… Вверх дном поворотило душу Сергея Андреича, бежал он от трактира и тотчас же уехал из завода.
— У Груни кладовая-то деревянная, в подклете по́д
домом, а строенье
старое да тесное. Долго ль тут до беды? Ну как, грехом, случится пожар? А у меня палатка
каменная под сводами и строена на усаде вдалеке от жилого строенья. Не перевезти ли до времени твои пожитки ко мне?.. Страху будет меньше. Как думаешь?
Много я видал на своем веку
домов, больших и малых,
каменных и деревянных,
старых и новых, но особенно врезался мне в память один
дом.
И староцерковное и гражданское зодчество привлекало: одна из кремлевских церквей, с царской вышкой в виде узкого балкончика, соборная колокольня, «Строгановская» церковь на Нижнебазарской улице, единственный
каменный дом конца XVII столетия на Почайне, где останавливался Петр Великий, все башни и самые стены кремля, его великолепное положение на холмах, как ни у одной
старой крепости в Европе.
В описываемый нами год жителей в Москве насчитывалось только 30 тысяч человек. В их числе были
старые родовитые бояре; другие же менее знатные родом перенесли свои резиденции в Александровскую слободу, которая сделалась городом, украшенным церквями,
домами и лавками
каменными. Тамошний славный храм Богоматери сиял снаружи разными цветами, серебром и золотом. На всяком кирпиче был изображен крест.
Перед задним фасадом
старого деревянного графского
дома, несколько отступя от последнего, уже высился передний фасад вновь строющегося
каменного нового
дома — это сравнительно небольшое,
каменное здание возводилось это лето с неимоверною быстротою, под наблюдением самого графа, массою рабочих, привлеченных щедростью грузинского владельца.
Руднево было
старое дворянское гнездо, с великолепной усадьбой, огромным
каменным домом посреди обширного английского парка.
Огромный
дом, на
старом каменном фундаменте, был деревянный, оштукатуренный только снутри.