Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты
станешь делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот же Петербург; скажут,
дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.
Логики нет никакой в мертвых душах; как же покупать мертвые души? где ж
дурак такой возьмется? и на какие слепые деньги
станет он покупать их? и на какой конец, к какому делу можно приткнуть эти мертвые души? и зачем вмешалась сюда губернаторская дочка?
Ты,
дурак, слушай, коли говорят! я тебя, невежа, не
стану дурному учить.
— Да что в самом деле… как будто точно сурьезное дело; да я в другом месте нипочем возьму. Еще мне всякий с охотой сбудет их, чтобы только поскорей избавиться.
Дурак разве
станет держать их при себе и платить за них подати!
Когда молчание мое сделалось слишком продолжительно, я
стал бояться, чтобы она не приняла меня за
дурака, и решился во что бы то ни
стало вывести ее из такого заблуждения на мой счет.
— То есть вы этим выражаете, что я хлопочу в свой карман. Не беспокойтесь, Родион Романович, если б я хлопотал в свою выгоду, то не
стал бы так прямо высказываться, не
дурак же ведь я совсем. На этот счет открою вам одну психологическую странность. Давеча я, оправдывая свою любовь к Авдотье Романовне, говорил, что был сам жертвой. Ну так знайте же, что никакой я теперь любви не ощущаю, н-никакой, так что мне самому даже странно это, потому что я ведь действительно нечто ощущал…
— Да, — проговорил он, ни на кого не глядя, — беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз
дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. [Отсталый колпак — в то время старики носили ночные колпаки.] Что делать! Видно, молодежь, точно, умнее нас.
— Это — плохо, я знаю. Плохо, когда человек во что бы то ни
стало хочет нравиться сам себе, потому что встревожен вопросом: не
дурак ли он? И догадывается, что ведь если не
дурак, тогда эта игра с самим собой, для себя самого, может сделать человека еще хуже, чем он есть. Понимаете, какая штука?
—
Дурак! — крикнула Татьяна, ударив его по голове тетрадкой нот, а он схватил ее и с неожиданной силой, как-то привычно, посадил на плечо себе. Девицы
стали отнимать подругу, началась возня, а Самгин, давно поняв, что он лишний в этой компании, незаметно ушел.
— Камень —
дурак. И дерево —
дурак. И всякое произрастание — ни к чему, если нет человека. А ежели до этого глупого материала коснутся наши руки, — имеем удобные для жилья дома, дороги, мосты и всякие вещи, машины и забавы, вроде шашек или карт и музыкальных труб. Так-то. Я допрежде сектантом был, сютаевцем, а потом
стал проникать в настоящую философию о жизни и — проник насквозь, при помощи неизвестного человека.
Тот
дурак жилец
стал спорить, обозлился и рассорился и объявил, что завтра съезжает… хозяйка расплакалась, потому что теряет доход…
От них она поступила горничной к становому, но могла прожить там только три месяца, потому что становой, пятидесятилетний старик,
стал приставать к ней, и один раз, когда он
стал особенно предприимчив, она вскипела, назвала его
дураком и старым чортом и так толкнула в грудь, что он упал.
— Чего шепчу? Ах, черт возьми, — крикнул вдруг Дмитрий Федорович самым полным голосом, — да чего же я шепчу? Ну, вот сам видишь, как может выйти вдруг сумбур природы. Я здесь на секрете и стерегу секрет. Объяснение впредь, но, понимая, что секрет, я вдруг и говорить
стал секретно, и шепчу как
дурак, тогда как не надо. Идем! Вон куда! До тех пор молчи. Поцеловать тебя хочу!
—
Дурак, — засмеялся Иван, — что ж я вы, что ли,
стану тебе говорить. Я теперь весел, только в виске болит… и темя… только, пожалуйста, не философствуй, как в прошлый раз. Если не можешь убраться, то ври что-нибудь веселое. Сплетничай, ведь ты приживальщик, так сплетничай. Навяжется же такой кошмар! Но я не боюсь тебя. Я тебя преодолею. Не свезут в сумасшедший дом!
— Да я их и третьёго дня и вчерась спрашивал, — подхватил оробевший казачок, — не прикажете ли, говорю, Пантелей Еремеич, за священником сбегать? «Молчи, говорит,
дурак. Не в свое дело не суйся». А сегодня, как я
стал докладывать, — только посмотрели на меня да усом повели.
— Ах вы, отцы наши, милостивцы… и… уж что! Ей-богу, совсем
дураком от радости
стал… Ей-богу, смотрю да не верю… Ах вы, отцы наши!..
И отец твой,
дурак, меня уважать
стал, по струнке
стал у меня ходить, я его вышколила!
Конечно, не очень-то приняла к сердцу эти слова Марья Алексевна; но утомленные нервы просят отдыха, и у Марьи Алексевны
стало рождаться раздумье: не лучше ли вступить в переговоры с дочерью, когда она, мерзавка, уж совсем отбивается от рук? Ведь без нее ничего нельзя сделать, ведь не женишь же без ней на ней Мишку
дурака! Да ведь еще и неизвестно, что она ему сказала, — ведь они руки пожали друг другу, — что ж это значит?
Марья Алексевна так и велела: немножко пропой, а потом заговори. — Вот, Верочка и говорит, только, к досаде Марьи Алексевны, по — французски, — «экая дура я какая, забыла сказать, чтобы по — русски»; — но Вера говорит тихо… улыбнулась, — ну, значит, ничего, хорошо. Только что ж он-то выпучил глаза? впрочем,
дурак, так
дурак и есть, он только и умеет хлопать глазами. А нам таких-то и надо. Вот, подала ему руку — умна
стала Верка, хвалю.
«Ребята, вязать!» — закричал тот же голос, — и толпа
стала напирать… «Стойте, — крикнул Дубровский. —
Дураки! что вы это? вы губите и себя и меня. Ступайте по дворам и оставьте меня в покое. Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети. А как ему за вас будет заступиться, если вы
станете бунтовать и разбойничать».
— Не пьешь?
Стало быть, ты
дурак. — И залпом выпил стакан. А из палатки выглянул Черняев и крикнул...
Что было делать Замараеву? Предупредить мужа, поговорить откровенно с самой, объяснить все Анфусе Гавриловне, — ни то, ни другое, ни третье не входило в его планы. С какой он
стати будет вмешиваться в чужие дела? Да и доказать это трудно, а он может остаться в
дураках.
— Так ему, старому
дураку, Никола и
станет дома продавать, — нет у него, Николы-батюшки, никакого дела лучше-то!
Стало быть, не нужен,
стало быть,
дурак,
стало быть, пора!
Они рассказали ему, что играла Настасья Филипповна каждый вечер с Рогожиным в
дураки, в преферанс, в мельники, в вист, в свои козыри, — во все игры, и что карты завелись только в самое последнее время, по переезде из Павловска в Петербург, потому что Настасья Филипповна всё жаловалась, что скучно и что Рогожин сидит целые вечера, молчит и говорить ни о чем не умеет, и часто плакала; и вдруг на другой вечер Рогожин вынимает из кармана карты; тут Настасья Филипповна рассмеялась, и
стали играть.
Генеральша на это отозвалась, что в этом роде ей и Белоконская пишет, и что «это глупо, очень глупо;
дурака не вылечишь», резко прибавила она, но по лицу ее видно было, как она рада была поступкам этого «
дурака». В заключение всего генерал заметил, что супруга его принимает в князе участие точно как будто в родном своем сыне, и что Аглаю она что-то ужасно
стала ласкать; видя это, Иван Федорович принял на некоторое время весьма деловую осанку.
— Показал бы я им всем, каков есть человек Андрон Кишкин! — вслух думал старик и даже грозил этим всем в темноте кулаком. —
Стали бы ухаживать за мной… лебезить… Нет, брат, шалишь!.. Был раньше
дураком, а во второй раз извините.
— Кожин меня за воротами ждет, Степан Романыч… Очертел он окончательно и
дурак дураком. Я с ним теперь отваживаюсь вторые сутки… А Фене я сродственник: моя-то жена родная — ейная сестра, значит, Татьяна. Ну, значит, я и пришел объявиться, потому как дело это особенное. Дома ревут у Фени, Кожин грозится зарезать тебя, а я с емя со всеми отваживаюсь… Вот какое дельце, Степан Романыч. Силушки моей не
стало…
— Ладно, ладно… Не валяй
дурака. Разве с другим бы я
стал разговаривать об этаких делах?
Рабочие хотя и потешались над Оксей, но в душе все глубоко верили в существование золотой свиньи, и легенда о ней разрасталась все шире. Разве старец-то
стал бы зря говорить?.. В казенное время всячина бывала, хотя нашедший золотую свинью мужик и оказал бы себя круглым
дураком.
Когда племянник не
стал было пить вина, он прикрикнул на него даже: «Пей,
дурак!
— Он и есть, барин! Как есть,
дураки! Разве барин так тебе и поехал! Перво-наперво пригонят загонщики, потом в колокола ударят по церквам, а уж потом и барин, с фалетуром, на пятерке. А то: барин! Только вот Тетюева не
стало, некому принять барина по-настоящему. Нынче уж что! только будто название, что главный управляющий!
— Ну, вот, это хорошо! А этим твоим
дуракам, когда
станут приставать, скажи, что видел черта.
— Да постой… да
дурак ты… — уговаривал его унтер-офицер Бобылев. — Ведь я кто? Я же твой караульный начальник,
стало быть…
— Нет, васе пиисхадитество, хоть бы копеечка, — ей-богу-с. Этто вот мужичок нас принес было мне тли целковеньких, да смотритель увидал и те отнял! «Ты, говорит, еще ноз купишь, да зарежешься»; а посто я
стану лезаться?
Дурак, сто ли, я какой! И за сто они меня тут держат с сумасшедшими, на-ка?
Значит, надобно людей себе способных набирать; ну, а люди
стали нынче тоже, ох, какие не
дураки: коли он видит, что тебе нужен, так уж всю коку с соком выжмет из тебя, какая только ему следует…
Рисположенский. Неприлично, Устинья Наумовна! Даме это неприлично. Самсон Силыч! не могу-с! Разве бы я
стал отказываться! Хе, хе, хе! да что ж я за
дурак, чтобы я такое невежество сделал; видали мы людей-то, знаем, как жить; вот я от водочки никогда не откажусь, пожалуй, хоть теперь рюмочку выпью! А этого не могу — потому претит. А вы, Самсон Силыч, бесчинства не допускайте; обидеть недолго, а не хорошо.
— Напротив, тут-то и будет. Если б ты влюбился, ты не мог бы притворяться, она сейчас бы заметила и пошла бы играть с вами с обоими в
дураки. А теперь… да ты мне взбеси только Суркова: уж я знаю его, как свои пять пальцев. Он, как увидит, что ему не везет, не
станет тратить деньги даром, а мне это только и нужно… Слушай, Александр, это очень важно для меня: если ты это сделаешь — помнишь две вазы, что понравились тебе на заводе? они — твои: только пьедестал ты сам купи.
— Дай-то бог! лишь бы не Прошка. А кто-то в
дураки с вами
станет играть?
— Конечно,
дурак! — повторил Лябьев и, желая еще более потешиться над Максинькой, снова
стал расспрашивать его: — Вы все живете на квартире у моего фортепьянного настройщика?
— Вы имеете на то право, а если вас дурак-смотритель
станет беспокоить, так покажите ему вот эту записку обер-полицеймейстера.
«Вот и вправду веселые люди, — подумал он, — видно, что не здешние. Надоели мне уже мои сказочники. Всё одно и то же наладили, да уж и скоморохи мне наскучили. С тех пор как пошутил я с одним неосторожно,
стали все меня опасаться; смешного слова не добьешься; точно будто моя вина, что у того
дурака душа не крепко в теле сидела!»
— Ни чаю, ни табаку, ни водки — это ты верно сказал. Говорят, она нынче в
дураки играть любить
стала — вот разве это? Ну, позовет играть и напоит чайком. А уж насчет прочего — ау, брат!
—
Стал я это перед ней, тогда, тут же с постели, на коленки, руки сложил: «Матушка, говорю, Акулина Кудимовна, прости ты меня,
дурака, в том, что я тебя тоже за такую почитал.
То есть черт этого
дурака немца знает! Не поджег бы он меня сам, был бы жив до сих пор; за спором только и
стало дело.
Я, говорит, это испытал: работаешь, работаешь,
станешь с устатку
дураком, на грош напьешься, семишник в карты проиграешь, пятачок бабе за ласку, потом — снова голоден, беден.
— Думаешь — это я по своей воле и охоте навалился на тебя? Я — не
дурак, я ведь знал, что ты меня побьешь, я человек слабый, пьющий. Это мне хозяин велел: «Дай, говорит, ему выволочку да постарайся, чтобы он у себя в лавке побольше напортил во время драки, все-таки — убыток им!» А сам я — не
стал бы, вон ты как мне рожу-то изукрасил…
Так и вышло. Поговоривши с немцем, кабатчик принес четыре кружки с пивом (четвертую для себя) и
стал разговаривать. Обругал лозищан
дураками и объяснил, что они сами виноваты. — «Надо было зайти за угол, где над дверью написано: «Billetenkasse». Billeten — это и
дураку понятно, что значит билет, a Kasse так касса и есть. А вы лезете, как стадо в городьбу, не умея отворить калитки».
— Ну, разве я уж сам не могу различить, с кем имею дело, — ответил мистер Борк с большою политикой. — Что вы обо мне думаете?.. Пхе! Мистер Борк
дурак, мистер Борк не знает людей… Ну, только и я вам скажу это ваше большое счастье, что вы попали сразу на мистера Борка. Я ведь не каждый день хожу на пристань, зачем я
стал бы каждый день ходить на пристань?.. А у меня вы сразу имеете себе хорошее помещение, и для барышни найдем комнатку особо, вместе с моею дочкой.
—
Станет он палить, нашли
дурака! — возразила Грушина.