Неточные совпадения
Самгин-сын посмотрел на это несколько секунд и, опустив голову, прикрыл глаза, чтоб не видеть.
В изголовье дивана
стояла, точно вырезанная из гранита, серая женщина и ворчливым голосом, удваивая гласные, искажая слова, говорила...
В узкой и длинной комнате, занимая две трети ее ширины,
стояла тяжелая кровать, ее высокое, резное
изголовье и нагромождение пышных подушек заставили Клима подумать...
В углу у стены,
изголовьем к окну, выходившему на низенькую крышу,
стояла кровать, покрытая белым пикейным одеялом, белая занавесь закрывала стекла окна; из-за крыши поднимались бледно-розовые ветви цветущих яблонь и вишен.
Привалов пошел
в уборную, где царила мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на кровати, устроенной на скорую руку из старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то добрая рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около
изголовья молча
стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
Она запирает дверь на ключ, присаживается к большому письменному столу и придвигает денежный ящик, который постоянно
стоит на столе, против
изголовья барыниной постели, так, чтоб всегда иметь его
в глазах.
В денежном ящике, кроме денег, хранится и деловая корреспонденция, которая содержится Анной Павловной
в большом порядке. Переписка с каждой вотчиной завязана
в особенную пачку; такие же особые пачки посвящены переписке с судами, с опекунским советом, с старшими детьми и т. д.
Ольга Порфирьевна уже скончалась, но ее еще не успели снять с постели. Миниатюрная головка ее, сморщенная, с обострившимися чертами лица, с закрытыми глазами, беспомощно высовывалась из-под груды всякого тряпья, наваленного ради тепла; у
изголовья, на стуле,
стоял непочатый стакан малинового настоя.
В углу, у образов, священник,
в ветхой рясе, служил панихиду.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как коридор. Даже летом
в ней царствует постоянный полумрак. По обеим сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими перед ними лампадами. Несколько поодаль, у стены,
стоят две кровати, друг к другу
изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая печка; за печкой, на пространстве полутора аршин, у самой двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной, плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
Она повела нас
в горницу к дедушке, который лежал на постели, закрывши глаза; лицо его было бледно и так изменилось, что я не узнал бы его; у
изголовья на креслах сидела бабушка, а
в ногах
стоял отец, у которого глаза распухли и покраснели от слез.
На углу — плотная кучка Иисус-Навинов
стояла, влипши лбами
в стекло стены. Внутри на ослепительно белом столе уже лежал один. Виднелись из-под белого развернутые желтым углом босые подошвы, белые медики — нагнулись к
изголовью, белая рука — протянула руке наполненный чем-то шприц.
«Профессор»
стоял у
изголовья и безучастно качал головой. Штык-юнкер стучал
в углу топором, готовя, с помощью нескольких темных личностей, гробик из старых досок, сорванных с крыши часовни. Лавровский, трезвый и с выражением полного сознания, убирал Марусю собранными им самим осенними цветами. Валек спал
в углу, вздрагивая сквозь сон всем телом, и по временам нервно всхлипывал.
Убранство
в доме Ахиллы тоже было чисто казацкое:
в лучшей половине этого помещения, назначавшейся для самого хозяина,
стоял деревянный диван с решетчатою спинкой; этот диванчик заменял Ахилле и кровать, и потому он был застлан белою казацкою кошмой, а
в изголовье лежал чеканенный азиатский седельный орчак, к которому была прислонена маленькая блинообразная подушка
в просаленной китайчатой наволочке.
В левом углу
стояла деревянная скамья с таким же
изголовьем;
в правом — налой, над которым теплилась лампада перед распятием и двумя образами; к самому окну приставлен был большой, ничем не покрытый стол; вдоль одной стены, на двух полках,
стояли книги
в толстых переплетах и лежало несколько свитков.
По всей вероятности, Гришка обнадеживал уже себя тем, что недолго остается терпеть таким образом, что скоро, может статься, заживет он по своей воле и что, следовательно, не
стоит заводить шума. Быть может, и это всего вероятнее, остаток совести — чувство, которое благодаря молодым летам не успело совсем еще погаснуть
в сердце приемыша, — держало его
в повиновении у
изголовья умирающего благодетеля.
У
изголовья кровати
стояла m-me Бюжар и плакала
в платок, а Долинский так и остался, как его покинула отлетевшая жизнь Доры.
В начале июля месяца, спустя несколько недель после несчастного случая, описанного нами
в предыдущей главе, часу
в седьмом после обеда, Прасковья Степановна Лидина, брат ее Ижорской, Рославлев и Сурской сидели вокруг постели, на которой лежала больная Оленька; несколько поодаль сидел Ильменев, а у самого
изголовья постели
стояла Полина и домовой лекарь Ижорского, к которому Лидина не имела вовсе веры, потому что он был русской и учился не за морем, а
в Московской академии.
Часу
в шестом утра,
в просторной и светлой комнате, у самого
изголовья постели, накоторой лежал не пришедший еще
в чувство Рославлев, сидела молодая девушка; глубокая, неизъяснимая горесть изображалась на бледном лице ее. Подле нее
стоял знакомый уже нам домашний лекарь Ижорского; он держал больного за руку и смотрел с большим вниманием на безжизненное лицо его. У дверей комнаты
стоял Егор и поглядывал с беспокойным и вопрошающим видом на лекаря.
На окнах были новые белые кисейные занавески с пышными оборками наверху и с такими же буфами у подвязей; посередине окна, ближе к ясеневой кроватке Мани, на длинной медной проволоке висела металлическая клетка,
в которой порхала подаренная бабушкой желтенькая канарейка; весь угол комнаты,
в котором
стояла кровать, был драпирован новым голубым французским ситцем, и над этою драпировкою,
в самом угле, склоняясь на Манино
изголовье, висело большое черное распятие с вырезанною из слоновой кости белою фигурою Христа.
В это время показалось, что кто-то
стоял у ее
изголовья.
В смутном бормотании бродяги мне слышались неопределенные вздохи о чем-то. Я забылся под давлением неразрешимого вопроса, и над моим
изголовьем витали сумрачные грезы… Село вечернее солнце. Земля лежит громадная, необъятная, грустная, вся погруженная
в тяжелую думу. Нависла молчаливая, тяжелая туча… Только край неба отсвечивает еще потухающими лучами зари да где-то далеко, под задумчиво синеющими горами,
стоит огонек…
Следующая комната, вероятно, служила уборной хозяйки, потому что на столике
стояло в серебряной рамке кокетливое женское зеркало, с опущенными на него кисейными занавесками; а на другой стороне, что невольно бросилось Иосафу
в глаза, он увидел за ситцевой перегородкой зачем-то двуспальную кровать и даже с двумя
изголовьями.
Кузьма Васильевич вслед за ней переступил порог и очутился
в крохотной комнатке без окон, обитой по стенам и по полу толстыми коврами из верблюжьей шерсти. Сильный запах мускуса так и обдал его. Две желтые восковые свечи горели на круглом столике перед низким турецким диванчиком.
В углу
стояла кроватка под кисейным пологом с шелковыми полосками, и длинные янтарные четки, с красною кистью на конце, висели близ
изголовья.
У
изголовья больной, погруженная
в думы,
стояла сестра ее богоданная — сердобольная, вселюбящая Груня.
Когда Смолокуров домой воротился, Дуня давно уж спала. Не снимая платья, он осторожно разулся и, тихонечко войдя
в соседнюю комнату, бережно и беззвучно положил Дуне на столик обещанный гостинец — десяток спелых розовых персиков и большую, душистую дыню-канталупку, купленные им при выходе из трактира. Потом минуты две
постоял он над крепко, безмятежным сном заснувшею девушкой и, сотворив над ее
изголовьем молитву, тихонько вышел на цыпочках вон.
— Герасим Силыч, — сказала, потупивши светлые очи, Дуня Чубалову. — Ведь у вас тятенька покойник выменял икону преподобной мученицы Евдокии. Ангел мой. Теперь уж больше года та икона возле кровати
в изголовьях у меня
стоит.
Густой, черный вуаль Флоры, никогда не открывавшийся на улице и часто спущенный даже
в темном углу церкви, был поднят, когда она
стояла посреди храма у
изголовья гроба своей матери.
Нина
стояла на молитве перед образком, висевшим на малиновой ленточке
в изголовье кроватки, и молилась.
Я вошел
в комнату — и остановился. Боже мой, что я увидел! Земляной пол был подтерт чисто-начисто, посуда, вся перемытая,
стояла на полке, а Аксинья, засучив рукава, месила тесто на скамейке, стоявшей вчера у
изголовья больного. У меня опустились руки.
Варвара Васильевна лежала
в отдельной палате. На окне горел ночник, заставленный зеленою ширмочкою,
в комнате
стоял зеленоватый полумрак. Варвара Васильевна, бледная, с сдвинутыми бровями, лежала на спине и
в бреду что-то тихо говорила. Лицо было покрыто странными прыщами, они казались
в темноте большими и черными. У
изголовья сидела Темпераментова, истомленная двумя бессонными ночами. Доктор шепотом сказал...
В числе уроков, данных мамкою своей воспитаннице, как себя вести и что когда говорить, был и тот, что и каким голосом следовало отвечать отцу, когда он молвит ей о женихе. Эпиграф, взятый нами для настоящей главы, с должным, мерным причитанием, затвердила на подобный случай Анастасия, но теперь было не до него. Она
стояла у
изголовья отцовой кровати ни жива ни мертва; она ничего не могла вымолвить и утирала тонким рукавом своим слезы, льющиеся
в изобилии. Отец продолжал...
О!
постойте, подождите хоть немного, милые призраки, у
изголовья несчастливца, заставьте его забыть на этот день железа, черную избу, стоны товарищей его заключения; очаруйте его, дорогие гости, своими ласками, подарите его еще одним земным праздником, может быть, последним на пороге
в вечность…
В глубине гридницы
стояло высокое ложе с пышными, шитыми
в узоре шелками
изголовьями, задернутое кружевным пологом.
Задумчиво прошел Александр Васильевич прямо к себе
в спальню. Убранство этой комнаты было более чем просто. На полу было положено сено, покрытое простыней и теплым одеялом; у
изголовья лежали две подушки. У окна
стоял стол для письма и два кресла.
В одном углу маленький столик с рукомойником,
в другом еще стол с чайным прибором.
В глубине гридницы
стояло высокое ложе с пышными, шитыми
в узор шелками
изголовьями, задернутое кружевным пологом.