Неточные совпадения
Калиныч отворил нам избушку, увешанную
пучками сухих душистых
трав, уложил нас на свежем сене, а сам надел на голову род мешка с сеткой, взял нож, горшок и головешку и отправился на пасеку вырезать нам сот.
Чего тут только не было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней,
пучок веревок, старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком, банка из-под консервов, шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то
сухая трава, кабанья желчь, зубы и когти медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество разного хлама.
Следующая фанзочка принадлежала капустоловам, а рядом с ней тянулись навесы из
травы, под которыми сушилась морская капуста. Здесь было много народа. Одни китайцы особыми крючьями доставали ее со дна моря, другие
сушили капусту на солнце, наблюдая за тем, чтобы она высохла ровно настолько, чтобы не стать ломкой и не утратить своего зеленовато-бурого цвета. Наконец третья группа китайцев была занята увязыванием капусты в
пучки и укладкой ее под навесы.
Вот задрожала осиновая роща; листья становятся какого-то бело-мутного цвета, ярко выдающегося на лиловом фоне тучи, шумят и вертятся; макушки больших берез начинают раскачиваться, и
пучки сухой травы летят через дорогу.
Над головами их подымались со всех сторон и высоко убегали в синее небо обнаженные ветви, покрытые кое-где косматыми
пучками сухих трав, принесенных на такую высоту весеннею водою, которая затопляет луговой берег верст за семь и более.
После Улема к широколиственным породам понемногу стали примешиваться кедровники. Одни тальники имели вид пирамидальных тополей, другие росли кустарниками на галечниковых островках.
Пучки сухой травы и всякий мусор, застрявший на них, свидетельствовали о том, что места эти ежегодно затопляются водою.
— Взметался нйжить… чего мечешься? — заговорил вдруг, входя, Сид Тимофеич и, подойдя к покойнику с правой стороны, он покрыл его лицо, потом хотел было поправить руку, но, заметив замерзший в ней
пучок сухой травы, начал ее выдергивать, говоря: «Подай! тебе говорю, подай, а то ругать стану». С этим он начал выколупывать пальцем
траву, и вдруг громко рассмеялся.
В городе оказалось очень много людей, которые искренне сожалели, что майору не была оказана надлежащая помощь; в тюрьму, куда посадили Филетера Ивановича, начали притекать обильные приношения булками, пирогами с горохом и вареною рыбой, а одна купчиха-вдова, ведшая тридцатилетнюю войну с полицией, даже послала Форову красный медный чайник, фунт чаю, пуховик, две подушки в темных ситцевых наволочках, частый роговой гребень, банку персидского порошку, соломенные бирюльки и
пучок сухой травы.
Он подал Антиповне вынутый им из кармана холщовый мешочек с
пучком сухих трав. Та приняла его с некоторой нерешительностью, но все-таки спросила...