Неточные совпадения
Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в школе, они сами
собою кинули отцов и матерей и бежали из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь — и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по
благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец
считали богатством, у которых, по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить.
И те и другие
считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с
собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «
благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя не только самому осуждать кого-нибудь, но смотреть в глаза людям, не говоря уже о том, чтобы
считать себя прекрасным,
благородным, великодушным молодым человеком, каким он
считал себя. А ему нужно было
считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было одно средство: не думать об этом. Так он и сделал.
Приступая к описанию дичи, я
считаю за лучшее начать с лучшей, то есть с болотной, о чем я уже и говорил, и притом именно с бекаса, или, правильнее сказать, со всех трех видов этой
благородной породы, резко отличающейся и первенствующей между всеми остальными. Я разумею бекаса, дупельшнепа и гаршнепа, сходных между
собою перьями, складом, вообще наружным видом, нравами и особенным способом доставания пищи. К ним принадлежит и даже превосходит их вальдшнеп, но он займет свое место в разряде лесной дичи.
Он
считал их бесконечно ниже
себя, и именно эта простодушная и
благородная мысль и порождала в нем его удивительно милую развязность и дружелюбность к этим же самым Епанчиным.
Но когда то же обстоятельство повторилось и в третий, он вспыхнул и почел своею обязанностию защитить свое благородство и не уронить перед
благородной публикой прекрасный город Ригу, которого, вероятно,
считал себя представителем.
Семь губернаторов, сменявшиеся в последнее время один после другого,
считали его самым
благородным и преданным
себе человеком и искали только случая сделать ему что-нибудь приятное.
Он мечтал о
благородном труде, о высоких стремлениях и преважно выступал по Невскому проспекту,
считая себя гражданином нового мира…
И вот он теперь, в порыве
благородного негодования, делает подлость против меня и, вероятно,
считает себя правым.
И он впрямь воплощал великий и
благородный дух евангелистского мытаря, который при своем малом росте взлез на дерево, чтобы увидать того, которому ангел пустыни
считал себя недостойным развязать ремня у сандалий.
«Я не могу принять вас к
себе, потому что это повлечет новое зло. Муж ваш узнал, — следовательно, наши отношения не могут долее продолжаться. Увезти вас от него — значит погубить вас навек, — это было бы глупо и бесчестно с моей стороны. Образумьтесь и помиритесь с вашим мужем. Если он
считает себя обиженным, то я всегда готов, как
благородный человек, удовлетворить его».
Она никогда, например, не улыбается, вероятно, потому, что
считает это для
себя и вообще для grandes-dames [
благородных дам (франц.).] неприличным.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости: но они
считали себя героями и воображали, что тò, чтò они делали, было самое достойное и
благородное дело.