Неточные совпадения
Алексей Александрович
с партией
людей, видевших опасность такого революционного
отношения к бумагам, продолжал поддерживать данные, выработанные ревизионною комиссией.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в
отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в
отношении к женатому честному
человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие,
с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
— Я тебе говорю, чтò я думаю, — сказал Степан Аркадьич улыбаясь. — Но я тебе больше скажу: моя жена — удивительнейшая женщина…. — Степан Аркадьич вздохнул, вспомнив о своих
отношениях с женою, и, помолчав
с минуту, продолжал: — У нее есть дар предвидения. Она насквозь видит
людей; но этого мало, — она знает, чтò будет, особенно по части браков. Она, например, предсказала, что Шаховская выйдет за Брентельна. Никто этому верить не хотел, а так вышло. И она — на твоей стороне.
Сережа, и прежде робкий в
отношении к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым
человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать.
С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив
с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
Как бы пробудившись от сна, Левин долго не мог опомниться. Он оглядывал сытую лошадь, взмылившуюся между ляжками и на шее, где терлись поводки, оглядывал Ивана кучера, сидевшего подле него, и вспоминал о том, что он ждал брата, что жена, вероятно, беспокоится его долгим отсутствием, и старался догадаться, кто был гость, приехавший
с братом. И брат, и жена, и неизвестный гость представлялись ему теперь иначе, чем прежде. Ему казалось, что теперь его
отношения со всеми
людьми уже будут другие.
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а сколько возможно понять то дело, которым
с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие
люди.
С тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним
отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле выборов он предполагал и искал серьезного значения.
Особенность Алексея Александровича как государственного
человека, та, ему одному свойственная характерная черта, которую имеет каждый выдвигающийся чиновник, та, которая вместе
с его упорным честолюбием, сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла в пренебрежении к бумажной официальности, в сокращении переписки, в прямом, насколько возможно,
отношении к живому делу и в экономности.
Между Нордстон и Левиным установилось то нередко встречающееся в свете
отношение, что два
человека, оставаясь по внешности в дружелюбных
отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг
с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.
Левин не поверил бы три месяца тому назад, что мог бы заснуть спокойно в тех условиях, в которых он был нынче; чтобы, живя бесцельною, бестолковою жизнию, притом жизнию сверх средств, после пьянства (иначе он не мог назвать того, что было в клубе), нескладных дружеских
отношений с человеком, в которого когда-то была влюблена жена, и еще более нескладной поездки к женщине, которую нельзя было иначе назвать, как потерянною, и после увлечения своего этою женщиной и огорчения жены, — чтобы при этих условиях он мог заснуть покойно.
Окончив курсы в гимназии и университете
с медалями, Алексей Александрович
с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и
с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни
с кем дружеских
отношений. Брат был самый близкий ему по душе
человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Вронский в эти три месяца, которые он провел
с Анной за границей, сходясь
с новыми
людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это новое лицо посмотрит на его
отношения к Анне, и большею частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Он, этот умный и тонкий в служебных делах
человек, не понимал всего безумия такого
отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец,
с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее
отношение, как и к желе. «А! молодой
человек!» обращался он к нему.
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может понять этого
отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому
человеку.
С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но
с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
Было у Алексея Александровича много таких
людей, которых он мог позвать к себе обедать, попросить об участии в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю,
с которыми он мог обсуждать откровенно действия других лиц и высшего правительства; но
отношения к этим лицам были заключены в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно было выйти.
Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное
отношение между наружностью
человека и его душою: как будто
с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство.
Таков уже русский
человек: страсть сильная зазнаться
с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство
с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских
отношений.
Петр Петрович встретил ее «ласково и вежливо», впрочем
с некоторым оттенком какой-то веселой фамильярности, приличной, впрочем, по мнению Петра Петровича, такому почтенному и солидному
человеку, как он, в
отношении такого юного и в некотором смысле интересного существа.
Фразы представителя «аристократической расы» не интересовали его. Крэйтон — чужой
человек, случайный гость, если он примкнет к числу хозяев России, тогда его речи получат вес и значение, а сейчас нужно пересмотреть
отношение к Елене: быть может, не следует прерывать связь
с нею? Эта связь имеет неоспоримые удобства, она все более расширяет круг
людей, которые со временем могут оказаться полезными. Она, оказывается, способна нападать и защищать.
— Вот — именно! Чрезвычайно интересный и умный
человек. Офицерство — не терпит его и даже поговаривает, что он будто бы имеет
отношение к департаменту полиции. Не похоже, судя по его беседам
с солдатами.
Никогда еще минуты не казались Климу Ивановичу Самгину так истязающе длительными. Впоследствии он нередко вспоминал эту бессонную тревожную ночь, — ему казалось, что именно
с этой ночи окончательно установилось его
отношение к жизни, к
людям.
Он был «честен
с собой», понимал, что платит за внимание, за уважение дешево, мелкой, медной монетой, от этого его
отношение к
людям, становясь еще более пренебрежительным, принимало оттенок благодушия, естественного
человеку зрелому, взрослому в его беседах
с подростками.
Сталкиваясь
с купцами, мещанами, попами, он находил, что эти
люди вовсе не так свирепо жадны и глупы, как о них пишут и говорят, и что их будто бы враждебное
отношение ко всяким новшествам, в сущности, здоровое недоверие
людей осторожных.
Клим усмехнулся, но промолчал. Он уже приметил, что все студенты, знакомые брата и Кутузова, говорят о профессорах, об университете почти так же враждебно, как гимназисты говорили об учителях и гимназии. В поисках причин такого
отношения он нашел, что тон дают столь различные
люди, как Туробоев и Кутузов.
С ленивенькой иронией, обычной для него, Туробоев говорил...
Самгину хотелось поговорить
с Калитиным и вообще ближе познакомиться
с этими
людьми, узнать — в какой мере они понимают то, что делают. Он чувствовал, что студенты почему-то относятся к нему недоброжелательно, даже, кажется, иронически, а все остальные
люди той части отряда, которая пользовалась кухней и заботами Анфимьевны, как будто не замечают его. Теперь Клим понял, что, если б его не смущало
отношение студентов, он давно бы стоял ближе к рабочим.
Возникало опасение какой-то утраты. Он поспешно начал просматривать свое
отношение к Марине. Все, что он знал о ней, совершенно не совпадало
с его представлением о
человеке религиозном, хотя он не мог бы сказать, что имеет вполне точное представление о таком
человеке; во всяком случае это —
человек, ограниченный мистикой, метафизикой.
В минуты таких размышлений наедине
с самим собою Клим чувствовал себя умнее, крепче и своеобразней всех
людей, знакомых ему. И в нем постепенно зарождалось снисходительное
отношение к ним, не чуждое улыбчивой иронии, которой он скрытно наслаждался. Уже и Варавка порою вызывал у него это новое чувство, хотя он и деловой
человек, но все-таки чудаковатый болтун.
«Она не мало видела
людей, но я остался для нее наиболее яркой фигурой. Ее первая любовь. Кто-то сказал: “Первая любовь — не ржавеет”. В сущности, у меня не было достаточно солидных причин разрывать связь
с нею.
Отношения обострились… потому что все вокруг было обострено».
«Какой
человек?» — спросил себя Клим, но искать ответа не хотелось, а подозрительное его
отношение к Бердникову исчезало. Самгин чувствовал себя необычно благодушно, как бы отдыхая после длительного казуистического спора
с назойливым противником по гражданскому процессу.
Самгину было трудно
с ним, но он хотел смягчить
отношение матери к себе и думал, что достигнет этого, играя
с сыном, а мальчик видел в нем
человека, которому нужно рассказать обо всем, что есть на свете.
И, взяв Прейса за плечо, подтолкнул его к двери, а Клим, оставшись в комнате, глядя в окно на железную крышу, почувствовал, что ему приятен небрежный тон, которым мужиковатый Кутузов говорил
с маленьким изящным евреем. Ему не нравились демократические манеры, сапоги, неряшливо подстриженная борода Кутузова; его несколько возмутило
отношение к Толстому, но он видел, что все это, хотя и не украшает Кутузова, но делает его завидно цельным
человеком. Это — так.
Мысли его растекались по двум линиям: думая о женщине, он в то же время пытался дать себе отчет в своем
отношении к Степану Кутузову. Третья встреча
с этим
человеком заставила Клима понять, что Кутузов возбуждает в нем чувствования слишком противоречивые. «Кутузовщина», грубоватые шуточки, уверенность в неоспоримости исповедуемой истины и еще многое — антипатично, но прямодушие Кутузова, его сознание своей свободы приятно в нем и даже возбуждает зависть к нему, притом не злую зависть.
Самгин чувствовал, что эта большеглазая девица не верит ему, испытывает его. Непонятно было ее
отношение к сводному брату; слишком часто и тревожно останавливались неприятные глаза Татьяны на лице Алексея, — так следит жена за мужем
с больным сердцем или склонным к неожиданным поступкам, так наблюдают за
человеком, которого хотят, но не могут понять.
За чаем Клим говорил о Метерлинке сдержанно, как
человек, который имеет свое мнение, но не хочет навязывать его собеседнику. Но он все-таки сказал, что аллегория «Слепых» слишком прозрачна, а
отношение Метерлинка к разуму сближает его со Львом Толстым. Ему было приятно, что Нехаева согласилась
с ним.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за последний месяц утвердило его
отношение к жизни, к
людям. О себе сгоряча подумал, что он действительно независимый
человек и, в сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от кружков и партий орган, он, может быть, стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать о духовном родстве Константина Леонтьева
с Михаилом Бакуниным.
— Люблю интеллигентных
людей за бескорыстие ихнее, за честное
отношение к работе-с.
Глядя на него, слушая его, видя его деятельность, распоряжения по хозяйству,
отношения к окружающим его
людям, к приказчикам, крестьянам — ко всем, кто около него был,
с кем он соприкасался,
с кем работал или просто говорил, жил вместе, Райский удивлялся до наивности каким-то наружно будто противоположностям, гармонически уживавшимся в нем: мягкости речи, обращения —
с твердостью, почти методическою, намерений и поступков, ненарушимой правильности взгляда, строгой справедливости —
с добротой, тонкой, природной, а не выработанной гуманностью, снисхождением, — далее, смеси какого-то трогательного недоверия к своим личным качествам, робких и стыдливых сомнений в себе —
с смелостью и настойчивостью в распоряжениях, работах, поступках, делах.
Он так целиком и хотел внести эту картину-сцену в свой проект и ею закончить роман, набросав на свои
отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый, не оцененный ею,
с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили на это простое и несложное дело
люди, а она останется
с жалом — не любви, а предчувствия ее в будущем, и
с сожалением об утрате,
с туманными тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества —
с советником палаты!
Сам он не стоит описания, и, собственно, в дружеских
отношениях я
с ним не был; но в Петербурге его отыскал; он мог (по разным обстоятельствам, о которых говорить тоже не стоит) тотчас же сообщить мне адрес одного Крафта, чрезвычайно нужного мне
человека, только что тот вернется из Вильно.
Я это не раз замечал за собой и в моих словесных
отношениях с людьми за весь этот последний роковой год и много мучился этим.
Светский
человек умеет поставить себя в такое
отношение с вами, как будто забывает о себе и делает все для вас, всем жертвует вам, не делая в самом деле и не жертвуя ничего, напротив, еще курит ваши же сигары, как барон мои.
Корею, в политическом
отношении, можно было бы назвать самостоятельным государством; она управляется своим государем, имеет свои постановления, свой язык; но государи ее, достоинством равные степени королей, утверждаются на престоле китайским богдыханом. Этим утверждением только и выражается зависимость Кореи от Китая, да разве еще тем, что из Кореи ездят до двухсот
человек ежегодно в Китай поздравить богдыхана
с Новым годом. Это похоже на зависимость отделенного сына, живущего своим домом, от дома отца.
Но не на море только, а вообще в жизни, на всяком шагу, грозят нам опасности, часто, к спокойствию нашему, не замечаемые. Зато, как будто для уравновешения хорошего
с дурным, всюду рассеяно много «страшных» минут, где воображение подозревает опасность, которой нет. На море в этом
отношении много клеплют напрасно, благодаря «страшным», в глазах непривычных
людей, минутам. И я бывал в числе последних, пока не был на море.
«Сделалось всё это оттого, — думал Нехлюдов, — что все эти
люди — губернаторы, смотрители, околоточные, городовые — считают, что есть на свете такие положения, в которых человеческое
отношение с человеком не обязательно.
Эта тонкая лесть и вся изящно-роскошная обстановка жизни в доме генерала сделали то, что Нехлюдов весь отдался удовольствию красивой обстановки, вкусной пищи и легкости и приятности
отношений с благовоспитанными
людьми своего привычного круга, как будто всё то, среди чего он жил в последнее время, был сон, от которого он проснулся к настоящей действительности.
Из личных
отношений с арестантами, из расспросов адвоката, острожного священника, смотрителя и из списков содержащихся Нехлюдов пришел к заключению, что состав арестантов, так называемых преступников, разделяется на пять разрядов
людей.
С этих пор
отношения между Нехлюдовым и Катюшей изменились и установились те особенные, которые бывают между невинным молодым
человеком и такой же невинной девушкой, влекомыми друг к другу.
Из этих
людей особенно в этом
отношении поразил его рецидивист вор Охотин, незаконный сын проститутки, воспитанник ночлежного дома, очевидно до 30 лет жизни никогда не встречавший
людей более высокой нравственности, чем городовые, и смолоду попавший в шайку воров и вместе
с тем одаренный необыкновенным даром комизма, которым он привлекал к себе
людей.
Красное лицо этого офицера, его духи, перстень и в особенности неприятный смех были очень противны Нехлюдову, но он и нынче, как и во всё время своего путешествия, находился в том серьезном и внимательном расположении духа, в котором он не позволял себе легкомысленно и презрительно обращаться
с каким бы то ни было
человеком и считал необходимым
с каждым
человеком говорить «во-всю», как он сам
с собой определял это
отношение.
Только позволь себе обращаться
с людьми без любви, как ты вчера обращался
с зятем, и нет пределов жестокости и зверства по
отношению других
людей, как это я видел сегодня, и нет пределов страдания для себя, как я узнал это из всей своей жизни.
Он, нравственный и твердый
человек, друг ее мужа, старался обращаться
с ней как
с сестрой, но в
отношениях его к ней проскальзывало нечто большее, и это нечто большее пугало их обоих и вместе
с тем украшало теперь их трудную жизнь.