Неточные совпадения
Он поспешно вскочил, не чувствуя себя и не спуская
с нее глаз,
надел халат и остановился, всё глядя на нее. Надо было итти, но он не мог оторваться от ее взгляда. Он ли не любил ее лица, не знал ее выражения, ее взгляда, но он никогда не видал ее такою. Как гадок и ужасен он представлялся себе, вспомнив вчерашнее огорчение ее, пред нею, какою она была теперь! Зарумянившееся лицо ее, окруженное выбившимися из-под ночного чепчика мягкими волосами, сияло
радостью и решимостью.
Везде поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая
радость, как иногда блестящий экипаж
с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая,
с открытыми ртами, не
надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж.
Мы дали им две рубашки, и мальчишки
с гордостью и
радостью надели их.
Сложив и запечатав эту записку, Санин хотел было позвонить кельнера и послать ее
с ним… «Нет! этак неловко… Через Эмиля? Но отправиться в магазин, отыскивать его там между другими комми — неловко тоже. Притом уже ночь на дворе — и он, пожалуй, уже ушел из магазина». Размышляя таким образом, Санин, однако,
надел шляпу и вышел на улицу; повернул за угол, за другой — и, к неописанной своей
радости, увидал перед собою Эмиля.
С сумкой под мышкой, со свертком бумаги в руке, молодой энтузиаст спешил домой.
Андрей. А себя-то вы что ж дешево цените! По-моему, так для вас дорогого ничего нет-с! Ведь бриллианту место нужно. Ну, что он значит в магазине в футляре? Да другая и
наденет, так ни красы, ни
радости, только на бриллианты и смотреть, а не на нее — а коли на вас бриллианты, так они сами радуются; не они вас красят, а вы им цены придаете.
В двенадцатом часу горничная доложила, что пришли Владимир Михайлыч. Софья Львовна, пошатываясь от усталости и головной боли, быстро
надела свой новый удивительный капот сиреневого цвета,
с меховою обшивкой, наскоро кое-как причесалась; она чувствовала в своей душе невыразимую нежность и дрожала от
радости и страха, что он может уйти. Ей бы только взглянуть на него.
— Видишь, — говорил он, — я
надел крест ее
с радостью,
с восторгом, скажи это Анастасии, скажи, что я каждый день буду молиться на него, что я никогда не покину этого креста, разве снимут его
с меня мертвого!.. Нет, нет, что я делаю, что я говорю, безумный? — присовокупил он, опомнясь от первого восторга.