Неточные совпадения
Но пастух на все вопросы отвечал мычанием,
так что путешественники вынуждены
были, для
дальнейших расспросов, взять его с собою
и в таком виде приехали
в другой угол выгона.
Мы уже видели, что
так называемые вериги его
были не более как помочи; из
дальнейших же объяснений летописца усматривается, что
и прочие подвиги
были весьма преувеличены Грустиловым
и что они
в значительной степени сдабривались духовною любовью.
К сожалению, летописец не рассказывает
дальнейших подробностей этой истории.
В переписке же Пфейферши сохранились лишь следующие строки об этом деле:"Вы, мужчины, очень счастливы; вы можете
быть твердыми; но на меня вчерашнее зрелище произвело
такое действие, что Пфейфер не на шутку встревожился
и поскорей дал мне принять успокоительных капель".
И только.
Вронский понял, что
дальнейшие попытки тщетны
и что надо пробыть
в Петербурге эти несколько дней, как
в чужом городе, избегая всяких сношений с прежним светом, чтобы не подвергаться неприятностям
и оскорблениям, которые
были так мучительны для него.
Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что
и действительно он не заглядывал
в кошелек, а потому
и не знал, что
в нем
было,
и, не зная,
так и снес под камень, но тут же из этого
и заключали, что самое преступление не могло иначе
и случиться, как при некотором временном умопомешательстве,
так сказать, при болезненной мономании убийства
и грабежа, без
дальнейших целей
и расчетов на выгоду.
Он дал себе слово объяснить, при первом удобном случае, окончательно вопрос, не о том, что
такое Марфенька: это
было слишком очевидно, а что из нее
будет, —
и потом уже поступить
в отношении к ней, смотря по тому, что окажется после объяснения. Способна ли она к
дальнейшему развитию или уже дошла до своих геркулесовых столпов?
–…второстепенный, которому предназначено послужить лишь материалом для более благородного племени, а не иметь своей самостоятельной роли
в судьбах человечества. Ввиду этого, может
быть и справедливого, своего вывода господин Крафт пришел к заключению, что всякая
дальнейшая деятельность всякого русского человека должна
быть этой идеей парализована,
так сказать, у всех должны опуститься руки
и…
А кстати: выводя
в «Записках» это «новое лицо» на сцену (то
есть я говорю про Версилова), приведу вкратце его формулярный список, ничего, впрочем, не означающий. Я это, чтобы
было понятнее читателю
и так как не предвижу, куда бы мог приткнуть этот список
в дальнейшем течении рассказа.
Дальнейшее тридцатиоднодневное плавание по Индийскому океану
было довольно однообразно. Начало мая не лучше, как у нас: небо постоянно облачно; редко проглядывало солнце. Ни тепло, ни холодно. Некоторые, однако ж, оделись
в суконные платья —
и умно сделали. Я упрямился, ходил
в летнем, зато у меня не раз схватывало зубы
и висок. Ожидали зюйд-вестовых ветров
и громадного волнения, которому
было где разгуляться
в огромном бассейне, чистом от самого полюса; но ветры стояли нордовые
и все-таки благоприятные.
Адмирал, между прочим, приказал прибавить
в письме, что «это событие случилось до получения первых наших бумаг
и не помешало им распорядиться принятием их, также определить церемониал свидания российского полномочного с губернатором
и т. п., стало
быть, не помешает
и дальнейшим распоряжениям,
так как ход государственных дел
в такой большой империи остановиться не может, несмотря ни на какие обстоятельства.
Но вначале, когда я давеча начал показывать, все это
было в дальнейшем тумане, все плавало,
и я даже
был так прост, что начал с предложения «взаимного между нами доверия».
— Решительно успокойтесь на этот счет, Дмитрий Федорович, — тотчас же
и с видимою поспешностью ответил прокурор, — мы не имеем пока никаких значительных мотивов хоть
в чем-нибудь обеспокоить особу, которою вы
так интересуетесь.
В дальнейшем ходе дела, надеюсь, окажется то же… Напротив, сделаем
в этом смысле все, что только можно с нашей стороны.
Будьте совершенно спокойны.
Цеханович сначала
был сослан
в Верхотурье, один из
дальнейших городов Пермской губернии, потерянный
в Уральских горах, занесенный снегом,
и так стоящий вне всяких дорог, что зимой почти нет никакого сообщения.
—
Так же, как иные не выносят праздничного трезвона. Пожалуй, что мое сравнение
и верно,
и мне даже приходит
в голову
дальнейшее сопоставление: существует также «малиновый» звон, как
и малиновый цвет. Оба они очень близки к красному, но только глубже, ровнее
и мягче. Когда колокольчик долго
был в употреблении, то он, как говорят любители, вызванивается.
В его звуке исчезают неровности, режущие ухо,
и тогда-то звон этот зовут малиновым. Того же эффекта достигают умелым подбором нескольких подголосков.
Еще
в Императорской Гавани старик ороч
И. М. Бизанка говорил мне, что около мыса Сюркум надо
быть весьма осторожным
и для плавания нужно выбирать тихую погоду.
Такой же наказ дважды давали старики селения Дата сопровождавшим меня туземцам. Поэтому, дойдя до бухты Аука, я предоставил орочам Копинке
и Намуке самим ориентироваться
и выбрать время для
дальнейшего плавания на лодках. Они все время поглядывали на море, смотрели на небо
и по движению облаков старались угадать погоду.
Анализировать его побуждения — значило бы возбуждать
в его совести
такие сомнения, которые,
быть может,
и не
будут оправданы
дальнейшим ходом дела".
Мы
в этом отношении поставлены несомненно выгоднее. Мы рождаемся с загадкой
в сердцах
и потом всю жизнь лелеем ее на собственных боках. А кроме того, мы отлично знаем, что никаких поступков не
будет. Но на этом наши преимущества
и кончаются, ибо
дальнейшие наши отношения к загадке заключаются совсем не
в разъяснении ее, а только
в известных приспособлениях. Или, говоря другими словами, мы стараемся
так приспособиться, чтоб жить без шкур, но как бы с оными.
Напомню еще вскользь
и о полученном ею анонимном письме, о котором она давеча
так раздражительно проговорилась Прасковье Ивановне, причем, кажется, умолчала о
дальнейшем содержании письма; а
в нем-то, может
быть,
и заключалась разгадка возможности того ужасного вопроса, с которым она вдруг обратилась к сыну.
— Это-с? — повернулся тоже
и Лебядкин. — Это от ваших же щедрот,
в виде,
так сказать, новоселья, взяв тоже во внимание
дальнейший путь
и естественную усталость, — умилительно подхихикнул он, затем встал с места
и на цыпочках, почтительно
и осторожно снял со столика
в углу скатерть. Под нею оказалась приготовленная закуска: ветчина, телятина, сардины, сыр, маленький зеленоватый графинчик
и длинная бутылка бордо; всё
было улажено чисто, с знанием дела
и почти щегольски.
Заключил он, что здесь,
в нашем городе, устроена
была Петром Степановичем лишь первая проба
такого систематического беспорядка,
так сказать программа
дальнейших действий,
и даже для всех пятерок, —
и что это уже собственно его (Лямшина) мысль, его догадка
и «чтобы непременно попомнили
и чтобы всё это поставили на вид, до какой степени он откровенно
и благонравно разъясняет дело
и, стало
быть, очень может пригодиться даже
и впредь для услуг начальства».
— Эк напорол! Просто
дальнейшее развитие организма,
и ничего тут нет, никакой тайны, — искренно
и весело хохотала Арина Прохоровна. — Этак всякая муха тайна. Но вот что: лишним людям не надо бы родиться. Сначала перекуйте
так всё, чтоб они не
были лишние, а потом
и родите их. А то вот его
в приют послезавтра тащить… Впрочем, это
так и надо.
Такой любви Миропа Дмитриевна, без сомнения, не осуществила нисколько для него,
так как чувство ее к нему
было больше практическое, основанное на расчете, что ясно доказало
дальнейшее поведение Миропы Дмитриевны, окончательно уничтожившее
в Аггее Никитиче всякую склонность к ней, а между тем он
был человек с душой поэтической,
и нравственная пустота томила его; искания
в масонстве как-то не вполне удавались ему, ибо с Егором Егорычем он переписывался редко, да
и то все по одним только делам; ограничиваться же исключительно интересами службы Аггей Никитич никогда не мог,
и в силу того последние года он предался чтению романов, которые доставал, как
и другие чиновники, за маленькую плату от смотрителя уездного училища; тут он, между прочим, наскочил на повесть Марлинского «Фрегат «Надежда».
Собственно на любви к детям
и была основана дружба двух этих старых холостяков; весь остальной день они сообща обдумывали, как оформить затеянное Тулузовым дело, потом сочиняли
и переписывали долженствующее
быть посланным донесение
в Петербург,
в котором главным образом ходатайствовалось, чтобы господин Тулузов
был награжден владимирским крестом, с пояснением, что если он не получит столь желаемой им награды, то это может отвратить как его,
так и других лиц от
дальнейших пожертвований; но когда правительство явит от себя столь щедрую милость, то приношения на этот предмет потекут к нему со всех концов России.
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем больше, что, когда я получил обо всем этом письмо от Аггея Никитича
и поехал к нему, то из Москвы прислана
была новая бумага
в суд с требованием передать все дело Тулузова
в тамошнюю Управу благочиния для
дальнейшего производства по оному,
так как господин Тулузов проживает
в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все дела, касающиеся его…
Прямо из трактира он отправился
в театр, где, как нарочно, наскочил на Каратыгина [Каратыгин Василий Андреевич (1802—1853) — трагик, актер Александринского театра.]
в роли Прокопа Ляпунова [Ляпунов Прокопий Петрович (ум.
в 1611 г.) — сподвижник Болотникова
в крестьянском восстании начала XVII века,
в дальнейшем изменивший ему.], который
в продолжение всей пьесы говорил
в духе патриотического настроения Сверстова
и, между прочим, восклицал стоявшему перед ним кичливо Делагарди: «Да знает ли ваш пресловутый Запад, что если Русь поднимется,
так вам почудится седое море!?» Ну, попадись
в это время доктору его gnadige Frau с своим постоянно антирусским направлением, я не знаю, что бы он сделал,
и не ручаюсь даже, чтобы при этом не произошло сцены самого бурного свойства, тем более, что за палкинским обедом Сверстов
выпил не три обычные рюмочки, а около десяточка.
Однажды, правда, она чуть
было не увлеклась,
и именно когда к ней привели на показ графа Ломпопо, который отрекомендовал себя камергером Дона Карлоса, состоящим,
в ожидании торжества своего повелителя, на службе распорядителем танцев
в Пале-де-Кристаль (рюмка водки 5 к., бутылка пива 8 к.); но Ломпопо с первого же раза выказал алчность, попросив заплатить за него извозчику,
так что Фаинушка заплатить заплатила, но от
дальнейших переговоров отказалась.
Таким образом все недоумения
были устранены,
и ничто уже не мешало нам приступить к
дальнейшей разработке. Три главные вопроса представлялись: 1) что удобнее
в подобном предприятии: компания ли на акциях или товарищество на вере? 2) сколько
в том
и другом случае следует выпустить акций или паев?
и 3) какую номинальную цену назначить для тех или других?
Разумеется, я ничего не имел возразить против
такого напутствия, а Очищенный даже перекрестился при этом известии
и произнес: дай бог счастливо! Вообще этот добрый
и опытный старик
был до крайности нам полезен при наших философических собеседованиях. Стоя на одной с нами благопотребно-философической высоте, он обладал тем преимуществом, что, благодаря многолетней таперской практике, имел
в запасе множество приличествующих случаю фактов, которые поощряли нас к
дальнейшей игре ума.
Дальнейшая очередь
была за мной. Но только что я приступил к чтению"Исторической догадки": Кто
были родители камаринского мужика? — как послышался стук
в наружную дверь. Сначала стучали легко, потом сильнее
и сильнее,
так что я, переполошенный, отворил окно, чтоб узнать,
в чем дело. Но
в ту самую минуту, как я оперся на подоконник, кто-то снаружи вцепился
в мои руки
и сжал их как
в клещах.
И в то же время, едва не сбив меня с ног,
в окно вскочил мужчина
в кепи
и при шашке.
В одну из
таких светлых минут доложили, что приехал «новый». Старик вдруг вспрянул
и потребовал чистого белья. «Новый» вошел, потрясая плечами
и гремя саблею. Он дружески подал больному руку, объявил, что сейчас лишь вернулся с усмирения,
и заявил надежду, что здоровье почтеннейшего старца не только поправится, но, с Божиею помощью, получит
дальнейшее развитие. Старик
был, видимо, тронут
и пожелал остаться с «новым» наедине.
Я не стану описывать
дальнейшего разговора. Это
был уж не разговор, а какой-то ни с чем не сообразный сумбур,
в котором ничего невозможно
было разобрать, кроме:"пойми же ты!", да"слыхано ли?", да"держи карман, нашел дурака!"Я должен, впрочем, сознаться, что требования адвоката
были довольно умеренны
и что под конец он даже уменьшил их до восьмидесяти тысяч. Но Прокоп, как говорится, осатанел: не идет далее десяти тысяч —
и баста.
И при этом
так неосторожно выражается, что так-таки напрямки
и говорит...
Эта клетка, выложенная темным орехом, с небольшим зеленым диванчиком, как показалось мне, должна составлять некий ключ к моему
дальнейшему поведению, хотя
и загадочный, но все же ключ,
так как я никогда не встречал диванчиков там, где, видимо, не
было в них нужды; но раз он стоял, то стоял, конечно, ради прямой цели своей, то
есть, чтоб на него сели.
Не то удивляясь, не то одобряя действия полиции, которая устроила все
так хорошо, министр покачал головою
и хмуро улыбнулся толстыми темными губами;
и с тою же улыбкой, покорно, не желая
и в дальнейшем мешать полиции, быстро собрался
и уехал ночевать
в чей-то чужой гостеприимный дворец. Также увезены
были из опасного дома, около которого соберутся завтра бомбометатели, его жена
и двое детей.
Господин Голядкин взял шляпу, хотел
было мимоходом маленько оправдаться
в глазах Петрушки, чтоб не подумал чего Петрушка особенного, — что вот, дескать, такое-то обстоятельство, что вот шляпу позабыл
и т. д., — но
так как Петрушка
и глядеть не хотел
и тотчас ушел, то
и господин Голядкин без
дальнейших объяснений надел свою шляпу, сбежал с лестницы
и, приговаривая, что все, может
быть, к лучшему
будет и что дело устроится как-нибудь, хотя чувствовал, между прочим, даже у себя
в пятках озноб, вышел на улицу, нанял извозчика
и полетел к Андрею Филипповичу.
В-третьих, в-четвертых, в-пятых… я, конечно, не
буду утомлять читателя
дальнейшим перечислением подходящих сюжетов
и тем. Скажу огулом: мир мечтаний
так велик
и допускает
такое безграничное разнообразие сочетаний, что нет той навозной кучи, которая не представляла бы повода для интереснейших сопоставлений.
Феоктиста Саввишна
была почти
в восторге. Она очень хорошо поняла, что Владимир Андреич делает эту маленькую проволочку
так только, для тону, по своему самолюбивому характеру,
и потому, не входя
в дальнейшие объяснения, отправилась домой. Ехавши, Феоктиста Саввишна вспомнила, что она еще ничего не слыхала от самого Бешметева
и что говорила только его сестра,
и та не упоминала ни слова о формальном предложении.
Дальнейший разговор их я не передаю, потому что он
был бессвязен
и пуст, как разговоры всех молодых людей, которым нечего делать.
И в самом деле, скажите, об чем могут говорить молодые люди? запас новостей скоро истощается,
в политику благоразумие мешает пускаться, об службе
и так слишком много толкуют на службе, а женщины
в наш варварский век утратили вполовину прежнее всеобщее свое влияние. Влюбиться кажется уже стыдно, говорить об этом смешно.
Впрочем, мы чувствуем, что оправдания наши очень неудовлетворительны,
и, сознавая свою вину, постараемся окончить наши заметки как можно скорее,
так как
в дальнейшем развитии нашей литературы (нужно предупредить читателя) интересы, волнующие ныне общество, оставались почти
в той же неприкосновенности, как
было и до Петра.
— Э, дурак я
был бы! — сказал он, наконец, пускаясь
в дальнейший путь. Пожалуй, не выдумай дядько
в ту ночь, напившись наливочки, залезть
в омут, теперь меня бы уж окрутили с Галею, а она вот мне
и неровня. Эх,
и сладко же, правда, целуется эта девка — у-у как сладко!.. Вот
и говорю, что как-то все не
так делается на этом свете. Если б к этакому личику да хорошее приданое… ну, хоть
такое, как кодненский Макогоненко дает за своею Мотрей… Э, что уж тут
и говорить!..
Толоконников(по наружности все еще как бы продолжавший усмехаться). Нет-с, не понимаю: кто, может
быть, скажет, что вы имеете это право, а кто —
и я… Во всяком случае, я вижу, что
дальнейшие наши объяснения ни к чему не могут привести, — честь имею кланяться!.. (Раскланивается, прищелкнув каблуками.) Очень жаль, что мы всего только другой раз
в жизни встречаемся с вами
и должны
так уж неприязненно расстаться!
— Да кто вам сказал, что он хотел англичан обманывать? Он знал, что с ними шутить не годится
и всему
дальнейшему благополучному течению дела усмотрел иной проспект, а на том проспекте предвидел уже для себя полезного деятеля,
в руках которого
были все средства все это дело огранить
и в рамку вставить. Тот
и дал всему
такой оборот, что ни Ротшильд, ни Томсон Бонер
и никакой другой коммерческий гений не выдумает.
Каждую ночь, — а они все теперь стали у него бессонными, — представлял он себе ту минуту, когда он
и попадья
в глухую полночь стояли у кровати Веры
и он просил ее «Скажи!»
И когда
в воспоминаниях он доходил до этого слова,
дальнейшее представлялось ему не
так, как оно
было.
Переходы нашей жизни из одного состояния
в другое определяются не совершаемыми по нашей воле заметными нам поступками: браком, переменою места жительства или деятельности
и т. п., но мыслями, которые приходят во время прогулки, среди ночи, за едою,
в особенности теми мыслями, которые, охватывая всё наше прошедшее, говорят нам: «Ты поступил
так, но лучше
было бы поступить иначе».
И все наши
дальнейшие поступки, как рабы, служат этим мыслям, исполняют их волю.
Лучше же умыть руки, сделать достодолжное
и —
дальнейшее предоставить администрации: как там себе хотят,
так пусть
и делают, абы мы
в стороне
были!
Сначала игра шла с переменным счастьем. Бейгуш играл сдержанно
и осторожно; зато Сусанна увлекалась без меры
и ставила все крупные куши. Каждый маленький успех придавал ей решимость
и смелость
дальнейшего риска, а каждая крупная неудача колола под сердце, волновала, будила новый азарт
и желание отыграться скорее, сразу, с одной карты!
В ее игре не
было ни малейшей сдержанности, ни малейшего благоразумия,
так что пан грабя только улыбался да головой покачивал, глядя на азартные выходки ретивой партнерки.
Наконец, вере может
быть доступно даже настоящее, поскольку дело идет о неизвестных рассудку его законах [Во II главе Послания к Евреям вере дано истолкование
и в том
и в другом смысле: «верою познаем, что веки устроены словом Божиим,
так что из невидимого произошло видимое» (ст. 3);
дальнейшее содержание главы говорит о вере как основе не мотивированных разумом
и оправдываемых только верою поступков (см. всю эту главу).].
Поэтому богословие «more geometrico» [Геометрический метод (лат.) — метод построения «Этики» Спинозы.],
в котором бы все
было приведено к рассудочному единству
и ясности, наперед возбуждает к себе подозрительность — недаром
такие рациональные построения свойственны
были именно нерелигиозному веку деизма [Религиозно-философское воззрение, возникшее
в эпоху Просвещения, отводившее Богу роль «первого толчка» без всякого
дальнейшего вмешательства
в земные дела.]
и просветительства.
Получив этот рескрипт, князь Голицын послал
в Алексеевский равелин секретаря следственной комиссии Ушакова. Ушаков объявил заключенной, что
в случае
дальнейшего упорства ее во лжи
будут употреблены крайние способы для узнания самых тайных ее мыслей.Пленница клялась, что показала одну только сущую правду,
и говорила с
такою твердостию, с
такою уверенностью, что Ушаков, возвратясь к фельдмаршалу, выразил ему личное свое убеждение, что она сказала всю правду.
Затем принцесса поверяет Гамильтону предположения о
дальнейших своих действиях, говорит, что намеревается проехать
в Константинополь сухим путем через Венгрию, но замечает, что
такое путешествие небезопасно: венгерский король Иосиф II находится
в союзе с Екатериной,
и, проезжая через его владения, она может
быть открыта.
— Вы
были так добры, господин капитан,
так великодушны, приняв меня к себе
в роту
и согласившись взят меня с собой
в поход… Довершите же ваше благодеяние, возьмите
и его… Тут Игорь мотнул головой
в сторону Милицы. — Это мой товарищ детства, мы вместе росли с ним
и за него я ручаюсь, как за самого себя. Он сирота круглый, y него нет ни родных, ни родственников. Кончил
в этом году городское училище, а на
дальнейшее образование нет средств.