Неточные совпадения
Я слыхал о
тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел
ехать скорее.
Можно ли поверить, что в Петербурге есть множество людей,
тамошних уроженцев, которые никогда не бывали в Кронштадте оттого, что туда надо
ехать морем, именно оттого, зачем бы стоило съездить за тысячу верст, чтобы только испытать этот способ путешествия?
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и
ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет
тамошней полиции. Сестры, не имевшие права
ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Петр
поехал в Минскую губернию от почтового департамента осматривать
тамошний порядок вещей.
Милой моей сестрице также не хотелось
ехать в Чурасово, хотя собственно для нее
тамошнее житье представляло уже ту выгоду, что мы с нею бывали там почти неразлучны, а она так нежно любила меня, что в моем присутствии всегда была совершенно довольна и очень весела.
Посмотрите, каков только он
едет по
тамошней главной улице!
Поедет он, бывало, далеко в киргизские степи и пригонит оттуда большой косяк
тамошних лошадей-неуков.
— Поезжайте, но вот что, постойте!.. Я
ехал к вам с кляузой, с ябедой… — бормотал Егор Егорыч, вспомнив, наконец, о сенаторской ревизии. — Нашу губернию ревизуют, — вы тогда, помните, помогли мне устроить это, — и ревизующий сенатор — граф Эдлерс его фамилия — влюбился или, — там я не знаю, — сблизился с племянницей губернатора и все покрывает… Я привез вам докладную записку об этом
тамошнего губернского предводителя.
— Ехать-с, Василий Иваныч, я готов, но пользы от того не будет никакой! — возразил он. —
Тамошний господин исправник недаром Зверевым прозывается, как есть зверь лютый… Изобьет меня еще раз, тем и кончится… Нельзя ли вам как-нибудь у генерал-губернатора, что ли, или у
тамошнего губернатора похлопотать?
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем больше, что, когда я получил обо всем этом письмо от Аггея Никитича и
поехал к нему, то из Москвы прислана была новая бумага в суд с требованием передать все дело Тулузова в
тамошнюю Управу благочиния для дальнейшего производства по оному, так как господин Тулузов проживает в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все дела, касающиеся его…
Явно, что это выдумка и ложь; и мне пришло в голову
поехать посоветоваться с
тамошним почтмейстером, умнейшим и честнейшим человеком, известным самому даже князю Александру Николаичу Голицыну [Голицын Александр Николаевич (1773—1844) — князь, влиятельный государственный деятель эпохи императора Александра I.]…
С каким самоуверенным видом, с каким ликованием в голосе ответил бы он в былое время: да… я
тамошний помпадур! Я
еду в Петербург представить о нуждах своих подчиненных! Я полагаю, что первая обязанность помпадура — это заботиться, чтоб законные требования его подчиненных были удовлетворены! и т. д. Теперь, напротив того, он чувствует, что ответ словно путается у него на языке и что гораздо было бы лучше, если б ему совсем-совсем ничего не приходилось отвечать.
— Ну, поэтому и все теперь! — сказал князь. — Через неделю вы, полагаю, можете и
ехать, а к этому времени я устрою
тамошнюю жизнь вашу! — прибавил он княгине; затем, обратясь к Миклакову и проговорив ему: «до свидания!» — ушел к себе в кабинет.
Лизавета(вспыхивая). Где уж нам, судырь, в Питер
ехать: женщины мы деревенские, небывалые, и глядеть мы по-тамошнему не умеем, а не то, что говорить.
— Об том-то я и говорю. А впрочем, коли ты за границу
едешь, так меня держись. Если на себя надеяться будешь — одни извозчики с ума сведут. А я
тамошние порядки наизусть знаю. И что где спросить, и где что поесть, и где гривенничек сунуть — всё знаю. Я как приеду в гостиницу — сейчас на кухню и повару полтинничек. Всё покажет. Обер-кельнеру тоже сунуть надо — первому за табльдотом подавать будут.
Через час из обители Бояркиных, на
тамошних лошадях
поехала Устинья Московка. Как ни старалась она хоть на минуточку свидеться с Васильем Борисычем — не удалось.
Ден через пять огляделся Алексей в городе и маленько привык к
тамошней жизни. До смерти надоел ему охочий до чужих обедов дядя Елистрат, но Алексей скоро отделался от его наянливости. Сказал земляку, что
едет домой, а сам с постоялого двора перебрался в самую ту гостиницу, где обедал в день приезда и где впервые отроду услыхал чудные звуки органа, вызвавшие слезовую память о Насте и беззаветной любви ее, — звуки, заставившие его помимо воли заглянуть в глубину души своей и устыдиться черноты ее и грязи.
— И толкуют, слышь, они, матушка, как добывать золотые деньги… И снаряды у них припасены уж на то… Да все Ветлугу поминают, все Ветлугу… А на Ветлуге те плутовские деньги только и работают… По
тамошним местам самый корень этих монетчиков. К ним-то и собираются
ехать. Жалеючи Патапа Максимыча, Пантелей про это мне за великую тайну сказал, чтобы, кроме тебя, матушка, никому я не открывала… Сам чуть не плачет… Молви, говорит, Христа ради, матушке, не отведет ли она братца от такого паскудного дела…
— Сейчас нельзя, — заметил Стуколов. — Чего теперь под снегом увидишь? Надо ведь землю копать, на дне малых речонок смотреть… Как можно теперь? Коли условие со мной подпишешь,
поедем по весне и примемся за работу, а еще лучше
ехать около Петрова дня, земля к тому времени просохнет… болотисто уж больно по
тамошним местам.
— Да помилуйте, барон, — горячо начал Непомук, как бы слегка оправдываясь в чем-то, — третьего дня мы получили от
тамошнего исправника донесение, что, по дошедшим до него слухам, крестьяне этих деревень толкуют между собой и о подложной воле, — ну, полковник тотчас же и
поехал туда… дали знать предводителю… исправник тоже отправился на место… а теперь вдруг — опять бунт, опять восстание!..
— Вот, — продолжал Николай Александрыч, — я все вам сказал. А из
тамошних мест
едет племянник наш Егорушко, скоро увидим его. Привезет он вести обо всем, что творится у наших братьев на подножьях горы Араратской. Вот я поведал собору о «веденцах». Сами судите, идти ли нам из здешних северных мест на юг араратский.
Здесь никто не будет подозревать, куда я отправляюсь, все будут думать, что я
поехала в Германию, в
тамошние мои владения.
— Гм!.. вот странный! — возмутилась дамочка. — Ревнует к Сулейману! Воображаю, как это ты
поехал бы в горы без проводника! Воображаю! Если не знаешь
тамошней жизни, не понимаешь, то лучше молчи. Молчи и молчи! Без проводника там шагу нельзя сделать.
Я
ехал туда по делу заклада моего имения.
Поехал он на мой счет, но демократически, в третьем классе. Дорогой, разумеется, выпивал и на ярмарке поселился в каких-то дешевых номерах и стал ходить по разным
тамошним трущобам для добычи бытового материала.
Моя драматическая жилка опять заиграла в Германии, и я
ехал в Вену с желанием изучить
тамошнее театральное дело так же усердно, как я это делал для Парижа.
Вскоре после того мы с Вырубовым посетили А.И. При нем тогда была только Н.А.Огарева и их дочь Лиза, официально значившаяся также как девица Огарева. Он просил меня навещать его и собирался взять на зиму меблированную квартиру. Но это ему не удалось тогда сделать. Он получил депешу, что его старшая дочь Н.А. серьезно заболела какой-то нервной болезнью, и он тотчас же решил
ехать во Флоренцию, где она гостила тогда у брата своего Александра, профессора в
тамошнем Институте высших наук.
Катя сказала свою фамилию, прибавила, что
едет из института в Холодню к отцу своему,
тамошнему соляному приставу, поклонилась приветливо незнакомцу и быстро поднялась на лестницу. Несколько минут простоял он на одном месте, изумленный красотой своей спутницы, простотой ее манер и речи, и смотрел ей долго вслед, хотя она уже исчезла.
— Господин доктор
едет из Московии, — подхватила баронесса, желая облегчить путь пилюле, стоявшей в горле генерала. — Он был несколько времени при дворе
тамошнем и в лагере Шереметева; видел и нашего приятеля Паткуля, которого изобразил мне так живо, как бы с ним никогда не расставался.
Между тем у нас в Гальсдорфе решено было отпраздновать свадьбу и вслед за тем, вместе с новобрачными,
ехать в Дерпт, куда комендант
тамошний приглашал Адольфа укрыться от неприятеля и на службу.