Неточные совпадения
Он был так беден, как нельзя уже быть беднее. Жил в каком-то чуланчике, между печкой и дровами,
работал при свете плошки, и если б не симпатия
товарищей, он не знал бы, где взять книг, а иногда белья и платья.
Он любил
работать и всегда был занят практическими делами и на такие же практические дела наталкивал
товарищей.
Для себя ему, казалось, ничего не нужно было, и он мог удовлетворяться ничем, но для общины
товарищей он требовал многого и мог
работать всякую — и физическую и умственную работу, не покладая рук без сна, без еды.
Немец сел против меня и трагически начал мне рассказывать, как его патрон-француз надул, как он три года эксплуатировал его, заставляя втрое больше
работать, лаская надеждой, что он его примет в
товарищи, и вдруг, не говоря худого слова, уехал в Париж и там нашел
товарища. В силу этого немец сказал ему, что он оставляет место, а патрон не возвращается…
У кого нет сил и уменья
работать, но есть деньжонки, тот нанимает своих же
товарищей.
—
Товарищ, дорогой мой, милый, благодарю, благодарю всем сердцем, прощай! Буду
работать, как ты, не уставая, без сомнений, всю жизнь!.. Прощай!
— У нее уже готово триста экземпляров! Она убьет себя такой работой! Вот — героизм! Знаете, Саша, это большое счастье жить среди таких людей, быть их
товарищем,
работать с ними…
С получением штатного места пришлось несколько видоизменить modus vivendi. [образ жизни (лат.)] Люберцев продолжал принимать у себя раз в неделю, но
товарищей посещал уже реже, потому что приходилось и по вечерам
работать дома. Дружеский кружок редел; между членами его мало-помалу образовался раскол. Некоторые члены заразились фантазиями, оказались чересчур рьяными и отделились.
И чуть этот последний
товарищ заснул, я поскорее поднялся и пошел прочь, и пришел в Астрахань,
заработал на поденщине рубль и с того часу столь усердно запил, что не помню, как очутился в ином городе, и сижу уже я в остроге, а оттуда меня по пересылке в свою губернию послали.
Еще в 1871 году, когда я шел в бурлацкой лямке, немало мы схоронили в прибрежных песках Волги умерших рядом с нами
товарищей, бурлаков, а придя в Рыбинск и
работая конец лета на пристани, в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу десятками и трупы которых по ночам отвозили в переполненных лодках хоронить на песчаный остров, — я немало повидал холерных ужасов.
— Боярин, — сказал он, — уж коли ты хочешь ехать с одним только стремянным, то дозволь хоть мне с
товарищем к тебе примкнуться; нам дорога одна, а вместе будет веселее; к тому ж не ровен час, коли придется опять
работать руками, так восемь рук больше четырех вымолотят.
Несколько дней газеты города Нью-Йорка, благодаря лозищанину Матвею,
работали очень бойко. В его честь типографские машины сделали сотни тысяч лишних оборотов, сотни репортеров сновали за известиями о нем по всему городу, а на площадках, перед огромными зданиями газет «World», «Tribune», «Sun», «Herald», толпились лишние сотни газетных мальчишек. На одном из этих зданий Дыма, все еще рыскавший по городу в надежде встретиться с
товарищем, увидел экран, на котором висело объявление...
Поняв, что он окружен, Хаджи-Мурат высмотрел в середине кустов старую канаву и решил засесть в ней и отбиваться, пока будут заряды и силы. Он сказал это своим
товарищам и велел им делать завал на канаве. И нукеры тотчас же взялись рубить ветки, кинжалами копать землю, делать насыпь. Хаджи-Мурат
работал вместо с ними.
Соня. Ш-ш! Он будет братом мне… Он груб, ты сделаешь его мягче, у тебя так много нежности… Ты научишь его
работать с любовью, как
работаешь сама, как научила меня. Он будет хорошим
товарищем мне… и мы заживем прекрасно… сначала трое… а потом нас будет четверо… потому что, родная моя, я выйду замуж за этого смешного Максима… Я люблю его, мама, он такой славный!
Не глуп. Вы слышите,
товарищи, — не глуп. Что, Зоечка, хорошо я
работаю?
Собрал он здесь при помощи Петли и Балабурды человек сорок знакомых бурлаков и грузчиков, отобрав самых лучших, головку, основал неслыханную дотоль артель, которая
работает скорее, берет дешевле, а
товарищи получают вдвое больше, чем у хозяина.
Работать от хозяина Репке было не к лицу: он привык сам верховодить и атаманствовать над удалыми станицами и всю добычу рискованных набегов поровну тырбанить между
товарищами.
Захар и другие
товарищи также ведь
работали — не сидели же сложа руки!
Серебряков. Всю жизнь
работать для науки, привыкнуть к своему кабинету, к аудитории, к почтенным
товарищам — и вдруг, ни с того ни с сего, очутиться в этом склепе, каждый день видеть тут глупых людей, слушать ничтожные разговоры… Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут — как в ссылке. Каждую минуту тосковать о прошлом, следить за успехами других, бояться смерти… Не могу! Нет сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости!
На той же липе, в которой Яков устроил часовню, — Пашка вешал западни на чижей и синиц. Ему жилось тяжело, он похудел, осунулся. Бегать по двору ему было некогда: он целые дни
работал у Перфишки, и только по праздникам, когда сапожник был пьян,
товарищи видели его. Пашка спрашивал их о том, что они учат в школе, и завистливо хмурился, слушая их рассказы, полные сознанием превосходства над ним.
Жадов. Ничего… ничего… легко… легко… все легко на свете. Только надобно, чтоб не напоминало ничто! Это просто сделать! Это я сделаю… буду сторониться, прятаться от своих прежних
товарищей… не буду ходить туда, где говорят про честность, про святость долга… целую неделю
работать, а в пятницу на субботу собирать разных Белогубовых и пьянствовать на наворованные деньги, как разбойники… да, да… А там и привыкнешь…
Фоме было приятно смотреть на эту стройную, как музыка, работу. Чумазые лица крючников светились улыбками, работа была легкая, шла успешно, а запевала находился в ударе. Фоме думалось, что хорошо бы вот так дружно
работать с добрыми
товарищами под веселую песню, устать от работы, выпить стакан водки и поесть жирных щей, изготовленных дородной и разбитной артельной маткой…
Но фон Корен самостоятелен и упрям: он
работает на Черном море, потому что никто здесь не
работает; он порвал с университетом, не хочет знать ученых и
товарищей, потому что он прежде всего деспот, а потом уж зоолог.
Я думаю так не по отзывам
товарищей и знатоков, не по быстроте, с какою я прошел курс академии, а по тому жившему во мне чувству, которое являлось всякий раз, когда я начинал
работать.
Никто из них не ходил ко мне в мастерскую, а я,
работая четырнадцать часов в сутки, не мог ходить к Деренкову в будни; в праздничные дни или спал, или же оставался с
товарищами по работе.
— А — выпустили. Посудили, оправдали и выпустили. Очень просто… Вот что: я сегодня больше не
работаю, ну ее к лешему! Ладно, навихлял себе руки, и будет. Денег у меня есть рубля три да за сегодняшние полдня сорок копеек получу. Вон сколько капитала! Значит, пойдем со мной к нам… Мы не в бараке, а тут поблизости, в горе… дыра там есть такая, очень удобная для человеческого жительства. Вдвоем мы квартируем в ней, да
товарищ болеет — лихорадка его скрючила… Ну, так ты посиди тут, а я к подрядчику… я скоро!..
Этот тревожный призыв неприятно взволновал Ипполита Сергеевича, нарушая его намерения и настроение. Он уже решил уехать на лето в деревню к одному из
товарищей и
работать там, чтобы с честью приготовиться к лекциям, а теперь нужно ехать за тысячу с лишком вёрст от Петербурга и от места назначения, чтоб утешать женщину, потерявшую мужа, с которым, судя по её же письмам, ей жилось не сладко.
Даже в пример его своим ставил как трезвого и трудолюбивого человека, который не только сам постоянно
работает, но и обоих своих
товарищей к делу приспособил: рыжий у него что-то подшивал, а черный губан утюги грел да носил.
Я писал лучше и
работал прилежнее их и потому денег получал больше, — так что их доставало у меня на опрятное платье, до которого я всегда был охотник, и на всякую гульбу; но
товарищи мои одевались отвратительно.
Я усердно
работал в нашей больнице и, руководимый старшими товарищами-врачами, понемногу приобретал опытность.
Товарищи, начавшие
работать одновременно со мною, но менее мягкосердечные, могут теперь спасти человеку жизнь там, где я стою, беспомощно опустив руки.
Один мой товарищ-хирург
работает над вопросом об огнестрельных ранах живота, — полезнее ли держаться при них выжидательного образа действий или немедленно приступать к операции.
В дифтеритном отделении я
работал под руководством
товарища по фамилии Стратонов.
На торгу купец узнал, что в городе мало масла и каждый день ждут нового привоза. Купец пошел на пристань и стал высматривать корабли. При нем пришел корабль с маслом. Купец прежде всех вошел на корабль, отыскал хозяина, купил все масло и дал задаток. Потом купец побежал в город, перепродал масло и за свои хлопоты
заработал денег в 10 раз больше против мужика и принес
товарищам.
Мужик не стал слушать, а пошел в город. В городе он нанялся таскать дрова. Ввечеру ему заплатили деньги. Он их принес
товарищам и говорит: «Вы покуда собираетесь царствовать, а я уж
заработал».
Сначала он
работал около министерства внутренних дел, но потом, когда тут нечего уже было делать, бросился со своими
товарищами в Троицкий переулок.
Серебряков. Всю жизнь
работать для науки, привыкнуть к своему кабинету, к аудитории, к почтенным
товарищам и вдруг ни с того ни с сего очутиться в этом склепе, каждый день видеть тут пошлых людей, слушать ничтожные разговоры. Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут точно в ссылке. Каждую минуту тосковать по прошлом, следить за успехами других, бояться смерти… не могу! Нет сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости!
— Дело не в деньгах, а в равноправенстве. Женщина должна быть равна мужчине, свободна. Она такой же человек, как и мужчина. А для этого она должна быть умна, иначе мужчина никогда не захочет смотреть на нее, как на
товарища. Вот у нас девушки
работают в мастерской, — разве я могу признать в них
товарищей, раз что у них нет ни гордости, ни ума, ни стыда? Как они могут постоять за свои права? А Елизавету Алексеевну я всегда буду уважать, все равно, что моего
товарища.
— А вы знаете, оказывается, у вас тут в тылу
работают «
товарищи». Сейчас, когда я к вам ехал, погоня была. Контрразведка накрыла шайку в одной даче на Кадыкое. Съезд какой-то подпольный. И двое совсем мимо меня пробежали через дорогу в горы. Я вовремя не догадался. Только когда наших увидел из-за поворота, понял. Все-таки пару пуль послал им вдогонку, одного
товарища, кажется, задел — дольше побежал, припадая на ногу.
У него спиралось дыхание от злобы и бешенства: ему, Андрею Ивановичу, как нищему, приходится ждать милости от Александры Михайловны! Захотелось чего, — покланяйся раньше, попроси, а она еще подумает, дать ли. Как же, теперь она
зарабатывает деньги, ей и власть, и все. До чего ему пришлось дожить! И до чего вообще он опустился, в какой норе живет, как плохо одет, — настоящий ночлежник! А Ляхов, виновник всего этого, счастлив и весел, и
товарищи все счастливы, и никому до него нет дела.
—
Товарищи! Вы должны понимать, что теперь у нас социализм, все должны помогать друг другу. Вы вот говорите: мануфактуры нету, струменту нету. Как же рабочий может
работать, как он может заготовлять вам товар, ежели у него нет хлеба? Вы должны доставлять им хлеб, чтоб учредилось братство трудящихся. Вы — им, они — вам. Вам добыли землю, мы прогнали помещиков и отдали вам…
И ему вдруг пришла в голову мысль: он, Андрей Иванович, болеет,
товарищи видят, как он мало
зарабатывает, и, однако, ни разу не сделали ему подписки.
В литературном мире у меня было когда-то много знакомого народа, но ни одного настоящего друга или школьного
товарища. Из бывших сотрудников"Библиотеки"Лесков очутился в числе кредиторов журнала, Воскобойников
работал в"Московских ведомостях"у Каткова, Эдельсон умер, бывший у меня секретарем
товарищ мой Венский практиковал в провинции как врач после довершения своей подготовки на курсах для врачей и получения докторской степени.
И все это шло как-то само собой в доме, где я рос один, без особенного вмешательства родных и даже гувернеров. Факт тот, что если физическая сторона организма мало развивалась — но далеко не у всех моих
товарищей, то голова
работала. В сущности, целый день она была в работе. До двух с половиной часов — гимназия, потом частные учителя, потом готовиться к завтрашнему дню, а вечером — чтение, рисование или музыка, кроме послеобеденных уроков.
— Так вот с этим письмом вы завтра отправитесь к моему
товарищу и получите от него переписку.
Работайте, не пьянствуйте, не забывайте того, что я говорил вам. Прощайте!
Он не знает, кто я, откуда, кому
работаю; он не знает, что с ним ходит столько лет рука об руку преступник, изгнанник из своего отечества; что
товарищ, вожатый, которому он отдал душу, запер для него свою и торгует с ним лучшим даром господа — любовью к ближнему.
— Позвольте вам,
товарищ, объяснить. Кулак, говорите. Не знаю, как по-новому сказать, а по-старому: вот вам святая икона, — никогда за жизнь свою не имел чужого труда, все с сынами своими горбом
заработал.
— Вы,
товарищ, всегда так медленно
работаете?
— Привыкнете понемножку. Дело немудрое. — Девушка засунула руки в карманы кожанки и широким мужским шагом зашагала по горнице. — Ничего, налаживается дело. Пойдет определенно. Еще бы лучше пошло, если бы кой-какие
товарищи не мешали.
Работает тут верст за восемь один из Москвы, Головастов.
—
Товарищи, стыдитесь! При чем тут контролерша? Мы все сейчас — хозяева производства, мы не на капиталистов
работаем. Как же мы можем допускать, чтобы наше рабочее государство платило деньги по бюллетеню человеку, который нарочно руки себе испортил, чтобы не
работать!