— Черт возьми, — прервал его Доннершварц, — не дожидаться ли нам, пока замок займут
толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон Ферзеном и, черт возьми, кто помышляет нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!
— Черт возьми, — прервал его Доннершварц, — не дождаться ли нам, пока замок займут
толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон-Ферзен и, черт возьми, кто помешает нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нèчего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя притти с
толпой бродяг и т. п.
Неточные совпадения
Это впечатление разрушило в нем только то, что в
толпе каторжных он узнал арестанта, убийцу Федорова, и среди ссыльных комика Охотина и еще одного
бродягу, обращавшегося к нему.
— Ловко щекотит, — заметил какой-то голос из
толпы. — Ай да
бродяга, настоящий скороход!
Старый, поседевший в бегах и приключениях
бродяга высматривает в
толпе новичков, кого побогаче (у новичков почти всегда бывают деньги), и сманивает его бежать вместе.
Все эти бегуны, если не найдут себе в продолжение лета какого-нибудь случайного, необыкновенного места, где бы перезимовать, — если, например, не наткнутся на какого-нибудь укрывателя беглых, которому в этом выгода; если, наконец, не добудут себе, иногда через убийство, какого-нибудь паспорта, с которым можно везде прожить, — все они к осени, если их не изловят предварительно, большею частию сами являются густыми
толпами в города и в остроги, в качестве
бродяг, и садятся в тюрьмы зимовать, конечно не без надежды бежать опять летом.
С тяжелой мыслью в голове, что вот он теперь, вдобавок ко всему, стал в этой стороне беспаспортным
бродягой, он смешался с густой
толпой на Бродвее.
Конечно, царь: сильна твоя держава,
Ты милостью, раденьем и щедротой
Усыновил сердца своих рабов.
Но знаешь сам: бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага.
Так если сей неведомый
бродягаЛитовскую границу перейдет,
К нему
толпу безумцев привлечет
Димитрия воскреснувшее имя.
— Эй… Держи!.. Вяжи!.. Держи!.. — раздалось со всех сторон в кабаке, и
толпа мужиков обступила
бродяг.
Мальчика не пугала серая
толпа, окружавшая его со всех сторон в этой камере, — он привык к этим лицам, привык к звону кандалов, и не одна жесткая рука каторжника или
бродяги гладила его белокурые волосы. Но, очевидно, в лице одиноко стоявшего перед отцом его человека, в его воспаленных глазах, устремленных с каким-то тяжелым недоумением на отца и на ребенка, было что-то особенное, потому что мальчик вдруг присмирел, прижался к отцу головой и тихо сказал...
Гробовое молчание камеры, казалось, стало еще глубже. Освещенная сальным огарком, она вся замерла, хотя не спал в ней никто, и отрывистые жалобы и проклятия
бродяги с какою-то тяжелою отчетливостью падали в испуганную, взволнованную и сочувственную
толпу. Даже пьяная арестантка прекратила свои причитания и уставилась на Бесприютного мутным застывшим взглядом.
Взгляд Бесприютного, который он поднял на полковника, стал как-то тяжел и мутен. Но полковник теперь не глядел на
бродягу. Полковник знал про себя, что он добр, что его любят арестанты «за простоту». Вот и теперь он приехал сюда со своим мальчишкой, и семилетний ребенок играет на дворе с собакой среди снующей по двору кандальной
толпы. Прислушавшись, инспектор различил среди наступившей в камере тишины игривое урчание собаки во дворе и звонкий детский смех.
Савин и князь Кассано тоже не раз забавлялись этим, и так приучили маленьких уличных
бродяг, что не могли выйти на улицу, не быв сопровождаемы целой
толпой этих оборванцев-мальчишек и их криками...