Неточные совпадения
Она довольно долго, ничего не отвечая, вглядывалась в него и, несмотря на тень, в которой он стоял,
видела, или ей казалось, что
видела, и
выражение его лица и
глаз.
Левин положил брата на спину, сел подле него и не дыша глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв
глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он
видел по
выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
Левин остался на другом конце стола и, не переставая разговаривать с княгиней и Варенькой,
видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шел оживленный и таинственный разговор. Мало того, что шел таинственный разговор, он
видел в лице своей жены
выражение серьезного чувства, когда она, не спуская
глаз, смотрела в красивое лицо Васеньки, что-то оживленно рассказывавшего.
Сморщенное лицо Алексея Александровича приняло страдальческое
выражение; он взял ее за руку и хотел что-то сказать, но никак не мог выговорить; нижняя губа его дрожала, но он всё еще боролся с своим волнением и только изредка взглядывал на нее. И каждый раз, как он взглядывал, он
видел глаза ее, которые смотрели на него с такою умиленною и восторженною нежностью, какой он никогда не видал в них.
Он кинул на счеты три тысячи и с минуту молчал, посматривая то на счеты, то в
глаза папа, с таким
выражением: «Вы сами
видите, как это мало! Да и на сене опять-таки проторгуем, коли его теперь продавать, вы сами изволите знать…»
Я не осрамлю вас,
увидишь; я еще докажу… теперь покамест до свиданья, — поспешил он заключить, опять заметив какое-то странное
выражение в
глазах Дуни при последних словах и обещаниях его.
За стеклами ее очков он не
видел глаз, но нашел, что лицо ее стало более резко цыганским, кожа — цвета бумаги, выгоревшей на солнце; тонкие, точно рисунок пером, морщинки около
глаз придавали ее лицу
выражение улыбчивое и хитроватое; это не совпадало с ее жалобными словами.
На хозяйку Клим не смотрел, боясь
увидеть в светлых
глазах ее
выражение неудовольствия; она стояла у буфета, третий раз приготовляя кофе, усердно поглощаемый Дмитрием.
Он
видел, что Макаров уже не тот человек, который ночью на террасе дачи как бы упрашивал, умолял послушать его домыслы. Он держался спокойно, говорил уверенно. Курил меньше, но, как всегда, дожигал спички до конца. Лицо его стало жестким, менее подвижным, и взгляд углубленных
глаз приобрел
выражение строгое, учительное. Маракуев, покраснев от возбуждения, подпрыгивая на стуле, спорил жестоко, грозил противнику пальцем, вскрикивал...
Райский бросился вслед за ней и из-за угла
видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое
выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела в
глаза своей «беде».
Девушка неподвижно и напряженно смотрела вдаль, как будто провожая кого-то
глазами. Потом лицо ее приняло равнодушное
выражение; она бегло окинула взглядом окрестность, потом двор, обернулась — и сильно вздрогнула,
увидев его.
Он молча, медленно и глубоко погрузился в портрет. Райский с беспокойством следил за
выражением его лица. Кирилов в первое мгновение с изумлением остановил
глаза на лице портрета и долго покоил, казалось, одобрительный взгляд на
глазах; морщины у него разгладились. Он как будто
видел приятный сон.
Мы вышли из лавки, и Ламберт меня поддерживал, слегка обнявши рукой. Вдруг я посмотрел на него и
увидел почти то же самое
выражение его пристального, разглядывающего, страшно внимательного и в высшей степени трезвого взгляда, как и тогда, в то утро, когда я замерзал и когда он вел меня, точно так же обняв рукой, к извозчику и вслушивался, и ушами и
глазами, в мой бессвязный лепет. У пьянеющих людей, но еще не опьяневших совсем, бывают вдруг мгновения самого полного отрезвления.
Да, это была она. Он
видел теперь ясно ту исключительную, таинственную особенность, которая отделяет каждое лицо от другого, делает его особенным, единственным, неповторяемым. Несмотря на неестественную белизну и полноту лица, особенность эта, милая, исключительная особенность, была в этом лице, в губах, в немного косивших
глазах и, главное, в этом наивном, улыбающемся взгляде и в
выражении готовности не только в лице, но и во всей фигуре.
Теперь он
видел близко ее лицо, блестящие
глаза, и здесь, в темноте, она казалась моложе, чем в комнате, и даже как будто вернулось к ней ее прежнее детское
выражение.
Катерина Ивановна не отняла руки: она с робкою надеждой выслушала последнее, хотя тоже очень странно выраженное обещание Грушеньки «рабски» угодить ей; она напряженно смотрела ей в
глаза: она
видела в этих
глазах все то же простодушное, доверчивое
выражение, все ту же ясную веселость…
С первого же раза стрелки поняли, что мы с Дерсу старые знакомые. Он повесил свое ружье на дерево и тоже принялся меня рассматривать. По
выражению его
глаз, по улыбке, которая играла на его губах, я
видел, что и он доволен нашей встречей.
По
выражению его
глаз я
видел, что он сосредоточил свое внимание на чем-то страшном и неприятном.
Она поняла, медленно, едва заметно, опустила ресницы в знак согласия, и когда опять их подняла, то Платонова, который, почти не глядя,
видел этот немой разговор, поразило то
выражение злобы и угрозы в ее
глазах, с каким она проводила спину уходившего Рамзеса.
Он обернулся на ее зов и коротко, отрывисто вдохнул в себя воздух, точно ахнул: он никогда еще в жизни не встречал нигде, даже на картинах, такого прекрасного
выражения нежности, скорби и женственного молчаливого упрека, какое сейчас он
видел в
глазах Женьки, наполненных слезами. Он присел на край кровати и порывисто обнял ее вокруг обнаженных смуглых рук.
В дверях часовни Павел
увидел еще послушника, но только совершенно уж другой наружности: с весьма тонкими очертаниями лица, в
выражении которого совершенно не видно было грубо поддельного смирения, но в то же время в нем написаны были какое-то спокойствие и кротость; голубые
глаза его были полуприподняты вверх; с губ почти не сходила небольшая улыбка; длинные волосы молодого инока были расчесаны с некоторым кокетством; подрясник на нем, перетянутый кожаным ремнем, был, должно быть, сшит из очень хорошей материи, но теперь значительно поизносился; руки у монаха были белые и очень красивые.
— Перед вами суд, а не защита! — сердито и громко заметил ему судья с больным лицом. По
выражению лица Андрея мать
видела, что он хочет дурить, усы у него дрожали, в
глазах светилась хитрая кошачья ласка, знакомая ей. Он крепко потер голову длинной рукой и вздохнул. — Разве ж? — сказал он, покачивая головой. — Я думаю — вы не судьи, а только защитники…
Как только я вынул куклу из рук лежащей в забытьи девочки, она открыла
глаза, посмотрела перед собой мутным взглядом, как будто не
видя меня, не сознавая, что с ней происходит, и вдруг заплакала тихо-тихо, но вместе с тем так жалобно, и в исхудалом лице, под покровом бреда, мелькнуло
выражение такого глубокого горя, что я тотчас же с испугом положил куклу на прежнее место.
Он стоял теперь перед Ромашовым и глядел ему прямо в лицо, но по мечтательному
выражению его
глаз и по неопределенной улыбке, блуждавшей вокруг его губ, было заметно, что он не
видит своего собеседника.
— Отлично жить на свете, — отвечал он таким голосом, что я в темноте, казалось,
видел выражение его веселых, ласкающих
глаз и детской улыбки.
Увидав меня, он весело кивнул мне головой, как будто говоря: «
Видишь, славно?» — и снова меня поразило то счастливое
выражение его
глаз, которое я еще утром заметил.
— Ах, как я рада вас
видеть, милый Nisolas, — сказала она, вглядываясь мне в лицо с таким искренним
выражением удовольствия, что в словах «милый Nicolas» я заметил дружеский, а не покровительственный тон. Она, к удивлению моему, после поездки за границу была еще проще, милее и родственнее в обращении, чем прежде. Я заметил два маленькие шрама около носу и на брови, но чудесные
глаза и улыбка были совершенно верны с моими воспоминаниями и блестели по-старому.
— Ну, оставим сны, — нетерпеливо проговорил он, поворачиваясь к ней, несмотря на запрещение, и, может быть, опять давешнее
выражение мелькнуло в его
глазах. Он
видел, что ей несколько раз хотелось, и очень бы, взглянуть на него, но что она упорно крепилась и смотрела вниз.
Что запрещено — я знал, но что от этого люди несчастны — не верилось. И
видел, что несчастны, а не верил потому, что нередко наблюдал необычное
выражение в
глазах влюбленных людей, чувствовал особенную доброту любящих;
видеть этот праздник сердца всегда было приятно.
Любопытно ему было. Он-то наверное знал, что это не Каштанова, но кто же это? Японка послушалась. Бенгальский
увидел незнакомое смуглое лицо, на котором испуг преодолевался
выражением радости от избегнутой опасности Задорные, уже веселые
глаза остановились на актеровом лице.
Егорушка встряхнул головой и поглядел вокруг себя; мельком он
увидел лицо Соломона и как раз в тот момент, когда оно было обращено к нему в три четверти и когда тень от его длинного носа пересекла всю левую щеку; презрительная улыбка, смешанная с этою тенью, блестящие, насмешливые
глаза, надменное
выражение и вся его ощипанная фигурка, двоясь и мелькая в
глазах Егорушки, делали его теперь похожим не на шута, а на что-то такое, что иногда снится, — вероятно, на нечистого духа.
Такого чтения после П. А. Никитина я не слыхал никогда, и, слушая ее тогда и после, я будто
вижу перед собой П.А. Никитина, слышу его голос, тон, переливы, и
вижу перед собой меняющее
выражение лицо и
глаза Ермоловой, Ермоловой того дня, того незабвенного вечера, когда вскоре после бенефиса прочла она «Песню о рубашке» Томаса Гуда, затем некрасовское «Внимая ужасам войны».
По
выражению ее несчастных
глаз и лица, которое вдруг стало некрасиво, потому что постарело и потеряло свою мягкость, я
видел, что ей нестерпимо тяжело, что я не к добру начал этот разговор; но я продолжал с увлечением...
Лицо у нее было серьезное, губы плотно сжаты, но
глаза она опустила, и Фома не
видел их
выражения.
Фома смотрел на нее и
видел, что наедине сама с собой она не была такой красивой, как при людях, — ее лицо серьезней и старей, в
глазах нет
выражения ласки и кротости, смотрят они скучно. И поза ее была усталой, как будто женщина хотела подняться и — не могла.
Я
видел, что с первого же свиданья у ней особенно заблестели
глаза, и, вероятно вследствие моей ревности, между ним и ею тотчас же установился как бы электрический ток, вызывающий одинаковость
выражений, взглядов и улыбок.
Он стоял, упираясь пальцами левой руки в стену и смотря прямо перед собой, изредка взглядывая на женщину совершенно больными
глазами. Правую руку он держал приподнято, поводя ею в такт слов. Дигэ, меньше его ростом, слушала, слегка отвернув наклоненную голову с печальным
выражением лица, и была очень хороша теперь, — лучше, чем я
видел ее в первый раз; было в ее чертах человеческое и простое, но как бы обязательное, из вежливости или расчета.
Я утвердился в этом решении и, в ожидании Надежды Николаевны, попробовал писать кое-какие аксессуары картины, думая успокоиться в работе; но кисть прыгала по холсту, и
глаза не
видели красок. Я оделся, чтобы выйти и освежиться на воздухе; отворив дверь, я
увидел, что перед ней стоит Надежда Николаевна, бледная, задыхающаяся, с
выражением ужаса в широко раскрытых
глазах.
Я опять
увижу эти чудные
глаза, невыразимо прекрасную, нежную улыбку… эти кроткие черты,
выражение ангельской чистоты… Дорогая моя…
Его молодое, искаженное страхом лицо было бледно как полотно, волосы прилипли ко лбу тонкими прядями,
глаза округлились и вращались в своих орбитах с
выражением оцепенелого ужаса, как у смертельно раненной птицы; мне в первый раз пришлось
видеть раздавленного человека, и едва ли есть что-нибудь тяжелее этой потрясающей душу картины.
— Исполни, сын мой, одну мою просьбу, — сказал он мне уже при самом расставаньи. — Может быть, тебе случится
увидеть где-нибудь тот портрет, о котором я говорил тебе. Ты его узнаешь вдруг по необыкновенным
глазам и неестественному их
выражению, — во что бы то ни было истреби его…
Сашка, казалось, совсем не изменился и не постарел за свое отсутствие: время и бедствия так же мало действовали на его наружность, как и на лепного Гамбринуса, охранителя и покровителя пивной. Но мадам Иванова с чуткостью сердечной женщины заметила, что из
глаз Сашки не только не исчезло
выражение ужаса и тоски, которые она
видела в них при прощании, но стало еще глубже и значительнее. Сашка по-прежнему паясничал, подмигивал и собирал на лбу морщины, но мадам Иванова чувствовала, что он притворяется.
Глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным блеском, которым иногда блещут живые
глаза сквозь прорези черной маски; испытующий и укоризненный луч их, казалось, следовал за вами во все углы комнаты, и улыбка, растягивая узкие и сжатые губы, была более презрительная, чем насмешливая; всякий раз, когда Жорж смотрел на эту голову, он
видел в ней новое
выражение; — она сделалась его собеседником в минуты одиночества и мечтания — и он, как партизан Байрона, назвал ее портретом Лары.
Доложили, что пришла ночевать Жужелица. Это была богомолка Паша, или Спиридоновна, маленькая худенькая женщина, лет пятидесяти, в черном платье и белом платочке, остроглазая, остроносая, с острым подбородком;
глаза у нее были хитрые, ехидные, и глядела она с таким
выражением, как будто всех насквозь
видела. Губы у нее были сердечком. За ехидство и ненавистничество в купеческих домах ее прозвали Жужелицей.
Он пропел все куплеты с чувствительным
выражением; но надо было
видеть, как плутовски он прищурил левый
глаз на слове: кникс!
Вот и я в настоящую минуту необыкновенно ярко
вижу пред собою ее лицо: круглый овал, матовая бледность, брови, почти прямые, очень черные и густые; у переносья они сходятся в виде темного пушка, что придает им несколько суровое
выражение;
глаза большие, зеленые, с громадными близорукими зрачками; рот маленький, чуть-чуть неправильный, чувственный, насмешливый и гордый, с полными, резко очерченными губами; матовые волосы тяжелым и небрежным узлом собраны на затылке.
Женщина протерла
глаза,
увидела Бесприютного, и довольное, доброе
выражение появилось на ее сонном лице.
Она подала знак, но не рукою, не наклонением головы — нет: в ее сокрушительных
глазах выразился этот знак таким тонким незаметным
выражением, что никто не мог его
видеть, но он
видел, он понял его.
Теперь
глаза у Израиля загорелись, и в лице появилось
выражение, какое я
видел на площади в день приезда рабби Акивы. Но Дробыш перебил его...
Мне показалось, что, когда он высказывал это признание, голос его дрожал; мне показалось также, что я
вижу в его
глазах, слабо освещенных отблеском востока,
выражение глубокой тоски.