Неточные совпадения
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще
его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я
видел его только раз
в моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к
нему той неизъяснимой
ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над
его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Видя их подозрительность и старинную
ненависть к испанцам,
им не сказали, что мы были
в Маниле...
Многие
видели в нем жертву братской
ненависти, от которой
он чуть-чуть не погиб, если бы не спасся совершенно случайно.
Но, не имея ни тени мотивов к убийству из таких, какие имел подсудимый, то есть
ненависти, ревности и проч., и проч., Смердяков, без сомнения, мог убить только лишь из-за денег, чтобы присвоить себе именно эти три тысячи, которые сам же
видел, как барин
его укладывал
в пакет.
— Бедная, бедная моя участь, — сказал
он, горько вздохнув. — За вас отдал бы я жизнь,
видеть вас издали, коснуться руки вашей было для меня упоением. И когда открывается для меня возможность прижать вас к волнуемому сердцу и сказать: ангел, умрем! бедный, я должен остерегаться от блаженства, я должен отдалять
его всеми силами… Я не смею пасть к вашим ногам, благодарить небо за непонятную незаслуженную награду. О, как должен я ненавидеть того, но чувствую, теперь
в сердце моем нет места
ненависти.
…Знаменитый Тюрго,
видя ненависть французов к картофелю, разослал всем откупщикам, поставщикам и другим подвластным лицам картофель на посев, строго запретив давать крестьянам. С тем вместе
он сообщил
им тайно, чтоб
они не препятствовали крестьянам красть на посев картофель.
В несколько лет часть Франции обсеялась картофелем.
Славянофилы скоро
увидели в Островском черты, вовсе не служащие для проповеди смирения, терпения, приверженности к обычаям отцов и
ненависти к Западу, и считали нужным упрекать
его — или
в недосказанности, или
в уступках отрицательному воззрению.
Он видел, как убирали осколки, слышал быстрые разговоры,
видел Аглаю, бледную и странно смотревшую на
него, очень странно:
в глазах ее совсем не было
ненависти, нисколько не было гнева; она смотрела на
него испуганным, но таким симпатичным взглядом, а на других таким сверкающим взглядом… сердце
его вдруг сладко заныло.
Тупая
ненависть охватывала Макара, когда
он видел жену, и не раз у
него мелькала
в голове мысль покончить с ней разом, хотя от этого
его удерживал страх наказания.
Павел
видел улыбку на губах матери, внимание на лице, любовь
в ее глазах;
ему казалось, что
он заставил ее понять свою правду, и юная гордость силою слова возвышала
его веру
в себя. Охваченный возбуждением,
он говорил, то усмехаясь, то хмуря брови, порою
в его словах звучала
ненависть, и когда мать слышала ее звенящие, жесткие слова, она, пугаясь, качала головой и тихо спрашивала сына...
Я не знаю, что она хотела этим сказать; но она требовала настойчиво, неумолимо, точно была
в припадке. Маврикий Николаевич растолковывал, как
увидим ниже, такие капризные порывы ее, особенно частые
в последнее время, вспышками слепой к
нему ненависти, и не то чтоб от злости, — напротив, она чтила, любила и уважала
его, и
он сам это знал, — а от какой-то особенной бессознательной
ненависти, с которою она никак не могла справиться минутами.
Иоанн смотрел на Морозова, не говоря ни слова. Кто умел читать
в царском взоре, тот прочел бы
в нем теперь скрытую
ненависть и удовольствие
видеть врага своего униженным; но поверхностному наблюдателю выражение Иоанна могло показаться благосклонным.
Сколько я
в своей жизни
ненависти от
него видела! сколько от одних
его буффонств да каверзов мучения вытерпела!
Марья Львовна (сходит с террасы). Я этого не
вижу в вашем друге, не
вижу, нет! Чего
он хочет? Чего ищет? Где
его ненависть?
Его любовь?
Его правда? Кто
он: друг мой? враг? Я этого не понимаю… (Быстро уходит за угол дачи.)
Пропагандисту-итальянцу приходится много говорить о религии, резко о папе и священниках, — каждый раз, когда
он говорил об этом,
он видел в глазах девушки презрение и
ненависть к
нему, если же она спрашивала о чем-нибудь — ее слова звучали враждебно и мягкий голос был насыщен ядом.
Тем не менее я остался глух ко всем просьбам и предложениям и зато имел удовольствие
видеть, какая глубокая
ненависть блестела
в глазах обеих сестриц, когда
они прощались со мной, отправляясь обратно
в Ветлугу.
— На что не решится этот баловень фортуны, этот надменный завоеватель, ослепленный собственной своей славою? Куда не пойдут за
ним французы, привыкшие
видеть в нем свое второе провидение? Французы!.. Я знаю человека, которого
ненависть к французам казалась мне отвратительною: теперь я начинаю понимать
его.
На том месте, где у чудовища должен приходиться глаз, светится крошечной красной точкой фонарь таможенного кордона. Я знаю этот фонарь, я сотни раз проходил мимо
него, прикасался к
нему рукой. Но
в странной тишине и
в глубокой черноте этой осенней ночи я все яснее
вижу и спину и морду древнего чудовища, и я чувствую, что
его хитрый и злобный маленький раскаленный глаз следит за мною с затаенным чувством
ненависти.
Елена(задумчиво). Воображаю, как на
него это подействовало!.. (Пауза.) Когда я… когда мне случается
видеть… что-нибудь подобное этому… я ощущаю
в себе
ненависть к несчастью…
За шесть лет странствований моих много
видел я людей, озлобленных горем: тлеет
в них неугасимая
ненависть ко всему, и, кроме зла, ничего не могут
они видеть.
Видят злое и, словно
в жаркой бане, парятся
в нём; как пьяницы вино — пьют желчь и хохочут, торжествуют...
Теперь
он упорно выдерживал пристальный взгляд Щавинского, и
в его рыжих звериных глазах фельетонист
увидел пламя непримиримой, нечеловеческой
ненависти.
Удовольствие мое тускло, темнело; к этому прибавилась еще причина; кто не был
в тюрьме, тот вряд ли поймет чувство, с которым узник смотрит на своих провожатых, которые смотрят на
него, как на дикого зверя, — Я хотел уже возвратиться
в свою маленькую горницу, хотел опять дышать ее сырым, каменным воздухом и с какою-то
ненавистью видел, что и это удовольствие, к которому я так долго приготовлялся, отравлено, как вдруг мне попалась на глаза беседка на краю ограды.
Из всех униженных и оскорбленных
в романе —
он унижен и оскорблен едва ли не более всех; представить, как
в его душе отражались эти оскорбления, что
он выстрадал, смотря на погибающую любовь свою, с какими мыслями и чувствами принимался
он помогать мальчишке-обольстителю своей невесты, какие бесконечные вариации любви, ревности, гордости, сострадания, отвращения,
ненависти разыгрывались
в его сердце, что чувствовал
он, когда
видел приближение разрыва между своей невестой и ее любовником, — представить все это
в живом подлинном рассказе самого оскорбленного человека, — эта задача смелая, требующая огромного таланта для ее удовлетворительного исполнения.
И она хватала мои руки, чтобы целовать
их. Екатерина Александровна, улыбаясь своими славными сумрачными глазами, горячо пожимала мне руку обеими руками. А я — я смотрел
в глаза обеих женщин, сиявшие такою восторженною признательностью, и мне казалось, что я еще
вижу в них исчезающий отблеск той
ненависти, с которою глаза эти смотрели на меня три дня назад.
Прошлое я помню, как вчерашний день. Как
в тумане,
вижу я места и образы людей. Беспристрастно относиться к
ним нет у меня сил; люблю и ненавижу я
их с прежней силой, и не проходит того дня, чтобы я, охваченный чувством негодования или
ненависти, не хватал бы себя за голову. Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством. Зло считаю я злом, грех — грехом.
Все из книг узнал и все воочию
видел Герасим, обо всем горячий искатель истины сто раз передумал, а правой спасительной веры так-таки и не нашел. Везде заблужденье, всюду антихрист… И запала
ему на душу тяжелая дума: «Нет, видно, больше истинной веры, все, видно, растлено прелестью врага Божия. Покинул свой мир Господь вседержитель, предал
его во власть сатаны…» И
в душевном отчаянье,
в злобе и
ненависти покинул
он странство…
Не ответила Дуня, но с тех пор Петр Степаныч не сходил у нее с ума. И все-то представлялся
он ей таким скорбным, печальным и плачущим, каким
видела его в грезах
в луповицком палисаднике. Раздумывает она, как-то встретится с
ним, как-то
он заговорит, что надо будет ей отвечать
ему. С
ненавистью вспоминает Марью Ивановну, что воспользовалась душевной ее тревогой и, увлекши
в свою веру, разлучила с
ним на долгое время. Про Фленушку и про поездку Самоквасова
в Комаров и помина нет.
Я слушал бормотанье двух голосов, и мне начинало казаться, что армянина, шкап с посудой, мух, окна,
в которые бьет горячее солнце, я
вижу давно-давно и перестану
их видеть в очень далеком будущем, и мною овладевала
ненависть к степи, к солнцу, к мухам…
— Ты — миртовое деревцо, деревцо мира, спокойствия и дружбы! Пусть мой народ
увидит тебя
в моей руке вместо враждебного меча и поймет, что не дышит к
нему ненавистью и враждою Мира-королева!
Тронутый герцог, со слезами на глазах, поклялся даже сделать уступки своих прав Волынскому, чтобы только угодить обожаемой государыне.
В сердце же клялся помириться с
ним тогда лишь, когда
увидит голову
его на плахе.
Он убежден был тайною запискою, найденною
в карете, что еще не время действовать решительно, и потому скрыл глубоко свою
ненависть.
— Молчи, молчи! Если бы ты только слышал, если бы ты только
видел, с какою радостью я бросила
ему в глаза — подлец! Десятки лет
оно жгло мой язык; ночью,
в его объятиях, я тихонько твердила про себя: подлец, подлец, подлец! И ты понимаешь: то, что
он считал страстью, было
ненавистью, презрением. И я сама искала
его объятий, чтобы еще раз, еще раз оскорбить
его.