Неточные совпадения
Левин
видел, что
в вопросе этом уже высказывалась мысль, с которою он был несогласен; но он продолжал излагать свою мысль, состоящую
в том, что русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на землю. И чтобы доказать это положение, он поторопился прибавить, что, по его мнению, этот взгляд Русского народа вытекает из
сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства на востоке.
И часто улыбается отдыхающее
сознание,
видя, например, как
в размышление о судьбе вдруг жалует гостем образ совершенно неподходящий: какой-нибудь прутик, сломанный два года назад.
Он
видел, что мрачные события на фронтах возбуждают все более мятежную тревогу
в людях и они становятся все искреннее
в своей трусости и наглости,
в цинизме своем,
в сознании ими невозможности влиять на события.
Клим приподнял голову ее, положил себе на грудь и крепко прижал рукою. Ему не хотелось
видеть ее глаза, было неловко, стесняло
сознание вины пред этим странно горячим телом. Она лежала на боку, маленькие, жидкие груди ее некрасиво свешивались обе
в одну сторону.
Самгин почувствовал, что он теряет
сознание, встал, упираясь руками
в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф. Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно, как будто горячая пыль набилась
в них. Он зажег спичку,
увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
Самгин прошел мимо его молча. Он шагал, как во сне, почти без
сознания, чувствуя только одно: он никогда не забудет того, что
видел, а жить с этим
в памяти — невозможно. Невозможно.
Райский бросился вслед за ней и из-за угла
видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное
сознание. Она не замечала его и как будто смотрела
в глаза своей «беде».
Я
вижу, где обман, знаю, что все — иллюзия, и не могу ни к чему привязаться, не нахожу ни
в чем примирения: бабушка не подозревает обмана ни
в чем и ни
в ком, кроме купцов, и любовь ее, снисхождение, доброта покоятся на теплом доверии к добру и людям, а если я… бываю снисходителен, так это из холодного
сознания принципа, у бабушки принцип весь
в чувстве,
в симпатии,
в ее натуре!
Разумеется, я
видел тоже, что он ловит меня, как мальчишку (наверное —
видел тогда же); но мысль о браке с нею до того пронзила меня всего, что я хоть и удивлялся на Ламберта, как это он может верить
в такую фантазию, но
в то же время сам стремительно
в нее уверовал, ни на миг не утрачивая, однако,
сознания, что это, конечно, ни за что не может осуществиться.
Оттого я довольно равнодушно пошел вслед за другими
в Британский музеум, по
сознанию только необходимости
видеть это колоссальное собрание редкостей и предметов знания.
Мимоходом съел высиженного паром цыпленка, внес фунт стерлингов
в пользу бедных. После того, покойный
сознанием, что он прожил день по всем удобствам, что
видел много замечательного, что у него есть дюк и паровые цыплята, что он выгодно продал на бирже партию бумажных одеял, а
в парламенте свой голос, он садится обедать и, встав из-за стола не совсем твердо, вешает к шкафу и бюро неотпираемые замки, снимает с себя машинкой сапоги, заводит будильник и ложится спать. Вся машина засыпает.
Как ни знакомо было Нехлюдову это зрелище, как ни часто
видел он
в продолжение этих трех месяцев всё тех же 400 человек уголовных арестантов
в самых различных положениях: и
в жаре,
в облаке пыли, которое они поднимали волочащими цепи ногами, и на привалах по дороге, и на этапах
в теплое время на дворе, где происходили ужасающие сцены открытого разврата, он всё-таки всякий раз, когда входил
в середину их и чувствовал, как теперь, что внимание их обращено на него, испытывал мучительное чувство стыда и
сознания своей виноватости перед ними.
Всякий слишком героический путь личности русское православное
сознание признает гордыней, и идеологи русского православия готовы
видеть в этом пути уклон к человекобожеству и демонизму.
Мы должны заставить поверить
в нас,
в силу нашей национальной воли,
в чистоту нашего национального
сознания, заставить
увидеть нашу «идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить исторические грехи нашей власти.
Экономический материализм
видит в экономике первореальность, которая противополагается иллюзии
сознания.
Большое дело, совершенное Владимиром Соловьевым для русского
сознания, нужно
видеть прежде всего
в его беспощадной критике церковного национализма,
в его вечном призыве к вселенскому духу Христову, к освобождению Христова духа из плена у национальной стихии, стихии натуралистической.
«Когда он стал более развит, он стал больше прежнего ценить ее красоту, преклонился перед ее красотою. Но ее
сознание было еще не развито. Он ценил только
в ней красоту. Она умела думать еще только то, что слышала от него. Он говорил, что только он человек, она не человек, и она еще
видела в себе только прекрасную драгоценность, принадлежащую ему, — человеком она не считала себя. Это царство Афродиты.
Но потом он также был увлечен большевизмом и
увидел в нем рождение нового
сознания и нового человека.
Я,
в сущности, не отрицаю открывшегося мне
в прошлом, не отрекаюсь от него, а — или на время отодвигаю из поля моего
сознания, или
вижу в новом для меня свете.
Значение своей экзистенциальной мысли я
вижу именно
в этом предчувствии,
в этом
сознании двух путей, лежащих перед человеком, — пути объективации, экстериоризации, заковывания
в призрачном могуществе и массивности и пути трансцендирования к преображенному и освобожденному миру, Божьему миру.
В маленькой фигурке с зелеными глазами я будто
видел олицетворение всего, что давило и угнетало всех нас
в эти годы, и
сознание, что мы стоим друг против друга с открытым вызовом, доставляло странно щекочущее наслаждение…
Русское
сознание не делает разделения на теологию откровенную и теологию натуральную, для этого русское мышление слишком целостно и
в основе знания
видит опыт веры.
В личности,
в личном
сознании, которое для него есть животное
сознание, он
видит величайшее препятствие для осуществления совершенной жизни, для соединения с Богом.
У Белинского, когда он обратился к социальности, мы уже
видим то сужение
сознания и вытеснение многих ценностей, которое мучительно поражает
в революционной интеллигенции 60-х и 70-х годов.
Современное либеральное (
в широком смысле этого слова)
сознание не отрицает веры, но
видит в вере произвольное, субъективное, необязательное прибавление душевной жизни и только знанию придает объективное и общеобязательное значение.
Основное и неустранимое противоречие критической гносеологии я
вижу в том, что для нее трансцендентальное
сознание неизбежно превращается
в объект, и должно предшествовать всякому объекту.
Те, которые верят
в миссию России, а
в нее можно только верить, те всегда
видели и всегда будут
видеть это призвание
в творческом достижении религиозного синтеза, религиозного синтеза и
в жизни и
в сознании.
Мертвенно и реакционно то религиозное
сознание, которое принижает творчество, не
видит в творческом подъеме божественного света.
Религиозное
сознание видит в истории трагедию, которая должна кончиться катастрофой.
Религиозное
сознание видит в истории трагедию, которая имела начало и будет иметь конец.
На высших своих ступенях процесс дифференцирования должен привести или к полному разложению и смерти, что мы и
видим в европейской философии и многих сторонах европейской культуры, или вновь вернуться к первоначальной органичности и реалистичности, но на почве высшего
сознания.
Внутренняя отдаленность творения от Творца мешает
увидеть Бога: образ Бога дробится
в человеческом
сознании и воспринимается лишь мифологически.
Теплые прикосновения солнца быстро обмахивались кем-то, и струя ветра, звеня
в уши, охватывая лицо, виски, голову до самого затылка, тянулась вокруг, как будто стараясь подхватить мальчика, увлечь его куда-то
в пространство, которого он не мог
видеть, унося
сознание, навевая забывчивую истому.
Розанов оглянулся и на пороге дверей залы
увидел Бертольди. Она почти нимало не изменилась: те же короткие волосы, то же неряшество наряда, только разве
в глазах виднелось еще больше суетной самоуверенности, довольства собою и
сознания достоинств окружающей ее среды.
Я стараюсь снова возвратиться к тем отрадным счастливым мечтам, которые прервало
сознание действительности; но, к удивлению моему, как скоро вхожу
в колею прежних мечтаний, я
вижу, что продолжение их невозможно и, что всего удивительнее, не доставляет уже мне никакого удовольствия.
Мать
видела необъятно много,
в груди ее неподвижно стоял громкий крик, готовый с каждым вздохом вырваться на волю, он душил ее, но она сдерживала его, хватаясь руками за грудь. Ее толкали, она качалась на ногах и шла вперед без мысли, почти без
сознания. Она чувствовала, что людей сзади нее становится все меньше, холодный вал шел им навстречу и разносил их.
И закивала ему головой, вздрагивая от тоскливой, жуткой радости. Но
в следующий момент она
увидела, что около него стоит голубоглазый мужик и тоже смотрит на нее. Его взгляд на минуту разбудил
в ней
сознание опасности…
В таком градусе было что-то
в голосе и
в лице генерала, что заставляло самых смелых преследователей поскорее удаляться, чтобы не
видеть этого лица, не слышать голоса человека, на короткое время приходившего к
сознанию своего ужасного положения…
С проникновенной и веселой ясностью он сразу
увидел и бледную от зноя голубизну неба, и золотой свет солнца, дрожавший
в воздухе, и теплую зелень дальнего поля, — точно он не замечал их раньше, — и вдруг почувствовал себя молодым, сильным, ловким, гордым от
сознания, что и он принадлежит к этой стройной, неподвижной могучей массе людей, таинственно скованных одной незримой волей…
Человек ничего другого не
видит перед собой, кроме"неотносящихся дел", а между тем понятие о"неотносящихся делах"уже настолько выяснилось, что даже
в субъекте наиболее недоумевающем пробуждается
сознание всей жестокости и бесчеловечности обязательного стояния с разинутым ртом перед глухой стеной.
Грустно, отрадно и отчасти смешно было
видеть его
в эти минуты: он шел гордо, с явным
сознанием, что его Настенька будет лучше всех.
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая
сознанием своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться
в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила
в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера,
в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б
видели ее такою, как я
видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа из клуба,
в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.
Что она «гулящая», я, конечно, сразу
видел это, — иных женщин
в улице не было. Но когда она сама сказала об этом, у меня от стыда и жалости к ней навернулись слезы, точно обожгла она меня этим
сознанием — она, еще недавно такая смелая, независимая, умная!
Одни, те, которым внушено, что они облечены особенным, сверхъестественным значением и величием, так опьяняются этим своим воображаемым величием, что перестают уже
видеть свою ответственность
в совершаемых ими делах; другие люди, те, которым, напротив, внушается то, что они ничтожные существа, долженствующие во всем покоряться высшим, вследствие этого постоянного состояния унижения впадают
в странное состояние опьянения подобострастия и под влиянием этого опьянения тоже не
видят значения своих поступков и теряют
сознание ответственности
в них.
Всякий знает это несомненно твердо всем существом своим и вместе с тем не только
видит вокруг себя деление всех людей на две касты: одну трудящуюся, угнетенную, нуждающуюся и страдающую, а другую — праздную, угнетающую и роскошествующую и веселящуюся, — не только
видит, но волей-неволей с той или другой стороны принимает участие
в этом отвергаемом его
сознанием разделении людей и не может не страдать от
сознания такого противоречия и участия
в нем.
Каждый человек нашего времени с невольно усвоенным им христианским
сознанием находится
в положении, совершенно подобном положению спящего человека, который
видит во сне, что он должен делать то, чего, как он знает это и во сне, он не должен делать.
— Так оставь меня! Вот
видишь ли, Елена, когда я сделался болен, я не тотчас лишился
сознания; я знал, что я на краю гибели; даже
в жару,
в бреду я понимал, я смутно чувствовал, что это смерть ко мне идет, я прощался с жизнью, с тобой, со всем, я расставался с надеждой… И вдруг это возрождение, этот свет после тьмы, ты… ты… возле меня, у меня… твой голос, твое дыхание… Это свыше сил моих! Я чувствую, что я люблю тебя страстно, я слышу, что ты сама называешь себя моею, я ни за что не отвечаю… Уйди!
Варвара Михайловна (волнуясь). А я не знаю… Я не
вижу ничего более яркого… (Шалимов внимательно прислушивается к словам Варвары Михайловны.) Я не умею говорить… Но, господа, я сердцем чувствую: надо, необходимо пробудить
в людях
сознание своего достоинства, во всех людях… во всех! Тогда никто из нас не будет оскорблять другого… Ведь мы не умеем уважать человека, и это так больно… обидно…
Мы уже
видели, что искусственные общественные комбинации, бывшие следствием первоначальной неумелости людей
в устройстве своего благосостояния, во многих заглушили
сознание естественных потребностей.
В действительной жизни пробуждающегося общества мы
видели лишь намеки на решение наших вопросов,
в литературе — слабое повторение этих намеков; но
в «Грозе» составлено из них целое, уже с довольно ясными очертаниями; здесь является перед нами лицо, взятое прямо из жизни, но выясненное
в сознании художника и поставленное
в такие положения, которые дают ему обнаружиться полнее и решительнее, нежели как бывает
в большинстве случаев обыкновенной жизни.