Неточные совпадения
Он заглянул в щелочку двери, из которой она было высунула голову, и,
увидев ее, сидящую за чайным
столиком, вошел к ней с веселым и ласковым видом.
Она сидела, облокотясь на
столик и закрыв лицо руками, но,
увидев Раскольникова, поскорей встала и пошла к нему навстречу, точно ждала его.
Разумихин, сконфуженный окончательно падением
столика и разбившимся стаканом, мрачно поглядел на осколки, плюнул и круто повернул к окну, где и стал спиной к публике, с страшно нахмуренным лицом, смотря в окно и ничего не
видя.
Клим почувствовал себя умиленным. Забавно было
видеть, что такой длинный человек и такая огромная старуха живут в игрушечном домике, в чистеньких комнатах, где много цветов, а у стены на маленьком, овальном
столике торжественно лежит скрипка в футляре. Макарова уложили на постель в уютной, солнечной комнате. Злобин неуклюже сел на стул и говорил...
Однажды он пришел и вдруг
видит, что мыло лежит на умывальном
столике, щетки и вакса в кухне на окне, а чай и сахар в особом ящике комода.
В другое окно, с улицы,
увидишь храпящего на кожаном диване человека, в халате: подле него на
столике лежат «Ведомости», очки и стоит графин квасу.
Как сейчас я его перед собой
вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего небольшого деревянного домика, в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной стороны у него
столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его друг и собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала. Князь остался на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал на самом видном месте, на рабочем
столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя,
увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил на свой письменный стол, стоявший в другом конце комнаты.
Дня через два, когда я не лежал уже в постели, а сидел за
столиком и во что-то играл с милой сестрицей, которая не знала, как высказать свою радость, что братец выздоравливает, — вдруг я почувствовал сильное желание
увидеть своих гонителей, выпросить у них прощенье и так примириться с ними, чтоб никто на меня не сердился.
Вихров пошел. В передней их встретил заспанный лакей; затем они прошли темную залу и темную гостиную — и только уже в наугольной, имеющей вид кабинета,
увидели хозяина, фигура которого показалась Вихрову великолепнейшею. Петр Петрович, с одутловатым несколько лицом, с небольшими усиками и с эспаньолкой, с огромным животом, в ермолке, в плисовом малиновом халате нараспашку, с ногами, обутыми в мягкие сапоги и, сверх того еще, лежавшими на подушке, сидел перед маленьким
столиком и раскладывал гран-пасьянс.
В это время они подошли к квартире Вихрова и стали взбираться по довольно красивой лестнице. В зале они
увидели парадно накрытый обеденный стол, а у стены — другой
столик, с прихотливой закуской. Салов осмотрел все это сейчас же орлиным взглядом. Павел встретил их с немножко бледным лицом, в домашнем щеголеватом сюртуке, с небрежно завязанным галстуком и с волосами, зачесанными назад; все это к нему очень шло.
Решили, что я останусь ночевать. Старик обделал дело. Доктор и Маслобоев простились и ушли. У Ихменевых ложились спать рано, в одиннадцать часов. Уходя, Маслобоев был в задумчивости и хотел мне что-то сказать, но отложил до другого раза. Когда же я, простясь с стариками, поднялся в свою светелку, то, к удивлению моему,
увидел его опять. Он сидел в ожидании меня за
столиком и перелистывал какую-то книгу.
В другой раз, вдруг очнувшись ночью, при свете нагоревшей свечи, стоявшей передо мной на придвинутом к дивану
столике, я
увидел, что Елена прилегла лицом на мою подушку и пугливо спала, полураскрыв свои бледные губки и приложив ладонь к своей теплой щечке.
— Что она? Как спала? Не было ли с ней чего? Не проснулась ли она теперь? Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей на террасу, принесут самовар, придут наши, мы все усядемся, и Нелли к нам выйдет… Вот и прекрасно. Да уж не проснулась ли она? Пойду я к ней. Только посмотрю на нее… не разбужу, не беспокойся! — прибавил он,
видя, что Анна Андреевна снова замахала на него руками.
Но я не дал ей кончить, торопливо втолкнул в дверь — и мы внутри, в вестибюле. Над контрольным
столиком — знакомые, взволнованно-вздрагивающие, обвислые щеки; кругом — плотная кучка нумеров — какой-то спор, головы, перевесившиеся со второго этажа через перила, — поодиночке сбегают вниз. Но это — потом, потом… А сейчас я скорее увлек О в противоположный угол, сел спиною к стене (там, за стеною, я
видел: скользила по тротуару взад и вперед темная, большеголовая тень), вытащил блокнот.
Он до света оставался в собрании, глядел, как играют в штосс, и сам принимал в игре участие, но без удовольствия и без увлечения. Однажды он
увидел, как Арчаковский, занимавший отдельный
столик с двумя безусыми подпрапорщиками, довольно неумело передернул, выбросив две карты сразу в свою сторону. Ромашов хотел было вмешаться, сделать замечание, но тотчас же остановился и равнодушно подумал: «Эх, все равно. Ничего этим не поправлю».
Дама между тем, вошедши,
увидела, что князь сидел в глубокой задумчивости, облокотясь на маленький
столик.
Капитан, оставшись один, сидел некоторое время на прежнем месте, потом вдруг встал и на цыпочках, точно подкрадываясь к чуткой дичи, подошел к дверям племянницыной комнаты и приложил глаз к замочной скважине. Он
увидел, что Калинович сидел около маленького
столика, потупя голову, и курил; Настенька помещалась напротив него и пристально смотрела ему в лицо.
Г-н Клюбер предложил было совершить этот обед в закрытой со всех сторон беседке — «im Gartensalon»; но тут Джемма вдруг взбунтовалась и объявила, что не будет иначе обедать, как на воздухе, в саду, за одним из маленьких столов, поставленных перед трактиром; что ей наскучило быть все с одними и теми же лицами и что она хочет
видеть другие. За некоторыми из
столиков уже сидели группы новоприбывших гостей.
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только месте стоял небольшой
столик у кровати, и в разных местах — несколько стульев. На одной стене висела большая картина, на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии, на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей
видел у себя на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
Войдя в отведенную мне комнату, в которую уже перенесли мой чемодан, я
увидел на
столике, перед кроватью, лист почтовой бумаги, великолепно исписанный разными шрифтами, отделанный гирляндами, парафами и росчерками.
— Где вас рассердить, тетушка? Дайте мне вашу ручку поцеловать. А хрен ваш я
видел в кабинете на
столике.
Я согласился. Мы поставили шахматный
столик и сели. Фигуры были отличной слоновой кости, хорошей художественной работы. Я выразил удивление, что
вижу на грузовом судне много красивых вещей.
Я вошел, очутясь в маленьком пространстве, где справа была занавешенная простыней койка. Дэзи сидела меж койкой и
столиком. Она была одета и тщательно причесана, в том же кисейном платье, как вчера, и, взглянув на меня, сильно покраснела. Я
увидел несколько иную Дэзи: она не смеялась, не вскочила порывисто, взгляд ее был приветлив и замкнут. На
столике лежала раскрытая книга.
— Да в «Розе»… Сижу с немцем за
столиком, пью пиво, и вдруг вваливается этот старый дурак, который жужжал тогда мухой, а под ручку с ним Верочка и Наденька. Одним словом, семейная радость… «Ах, какой сюрприз, Агафон Павлыч! Как мы рады вас
видеть… А вы совсем бессовестный человек: даже не пришли проститься перед отъездом». Тьфу!..
Блок стоял слева у окна, в темной глубине, около
столика: за публикой, стоявшей и сидевшей на эстраде, я не мог его
видеть.
Вышел я — себя не помню. Пошел наверх в зал, прямо сказать — водки выпить. Вхожу — народу еще немного, а машина что-то такое грустное играет…
Вижу, за
столиком сидит Губонин, младший брат. Завтракают… А у Петра Ионыча я когда-то работал, на дому проверял бухгалтерию, и вся семья меня знала, чаем поили, обедом кормили, когда я долго засижусь. Я поклонился.
Со вдовством бабушки отношения их с Ольгой Федотовной сделались еще короче, так как с этих пор бабушка все свое время проводила безвыездно дома. Ольга Федотовна имела светлую и уютную комнату между спальнею княгини Варвары Никаноровны и детскою, двери между которыми всегда, и днем и ночью, были открыты, так что бабушка, сидя за рабочим
столиком в своей спальне, могла
видеть и слышать все, что делается в детской, и свободно переговариваться с Ольгой Федотовной.
Здесь он скоро разыскал квартиру Елены, где попавшаяся ему в дверях горничная очень сконфузилась и не знала: принимать его или нет; но князь даже не спросил ее: «Дома ли госпожа?» — а прямо прошел из темной передней в следующую комнату, в которой он нашел Елену сидящею за небольшим
столиком и пишущею какие-то счеты.
Увидев его, она немножко изменилась в лице; князь же, видимо, старался принять на себя веселый и добрый вид.
Я оглянулся и
увидел Бессонова. Он сидел за мраморным
столиком, на котором стояла бутылка вина, рюмки и еще что-то такое. Низко нагнувшись, с блестящими глазами, он оживленно шептал что-то сидевшей за тем же столом женщине в черном шелковом платье, лица которой нам не было видно. Я заметил только ее стройную фигуру, тонкие руки и шею и черные волосы, гладко зачесанные с затылка вверх.
— Слушай, — кричал я ему. — Вот деньги,
видишь; вот они! — (я вынул их из
столика) все семь рублей, но ты их не получишь, не па-алучишь, до тех самых пор, пока не придешь почтительно, с повинной головой, просить у меня прощения. Слышал!
Связанная девушка, остававшаяся безмолвною свидетельницей всей этой истории,
видела только, что когда в комнату хлынул сильный ветер, икона сорвалась со стены, выпала из образника, разбила стекло и горящую лампаду и затем, качнувшись из угла на угол, стала нижним ребром на подугольном
столике.
Он уже
видел в воображении, как они с архиерейским дворником будут «поправляться» за
столиком, покрытым скатеркой.
Несколько раз Кэт нарочно проходила мимо карточного
столика. Наши глаза каждый раз встречались, и каждый раз в ее глазах я
видел лукавый и нежный огонек… Наше никем не подозреваемое знакомство делало нас чем-то вроде двух заговорщиков, двух людей, посвященных в одну тайну, и эта таинственность притягивала нас друг к другу крепкими задушевными нитями.
Посмотрел я, перегнувшись с кровати, и
вижу на
столике кружева Домны Платоновны, увязанные в черном шелковом платочке с белыми каемочками.
Тут есть тихая бухта, по которой ходят пароходы и лодки с разноцветными парусами; отсюда видны и Фиуме, и далекие острова, покрытые лиловатою мглой, и это было бы картинно, если бы вид на бухту не загораживали отели и их dépendance'ы [Пристройки (фр.).] нелепой мещанской архитектуры, которыми застроили весь этот зеленый берег жадные торгаши, так что большею частью вы ничего не
видите в раю, кроме окон, террас и площадок с белыми
столиками и черными лакейскими фраками.
В первой же со входа комнате он
увидел старуху, в самом деле с усами и бородой, стриженую, в капотишке и без всяких следов женских грудей. Она сидела на диванчике, облокотившись одной рукой на
столик и совершенно по-мужски закинувши нога на ногу.
Следующая комната, вероятно, служила уборной хозяйки, потому что на
столике стояло в серебряной рамке кокетливое женское зеркало, с опущенными на него кисейными занавесками; а на другой стороне, что невольно бросилось Иосафу в глаза, он
увидел за ситцевой перегородкой зачем-то двуспальную кровать и даже с двумя изголовьями.
Две кровати, стул и маленький
столик составляли роскошь «одиночки», которую ей, быть может, привелось
видеть впервые.
По-видимому, почувствовав мой пристальный взгляд, Рамзай внезапно оборвала рассказ и тотчас спрыгнула со
столика. Глаза наши встретились, и в первый раз я
увидела и румянец смущения и даже растерянность в лице заносчивой баронессы.
Нечего и прибавлять, что в этот день русские и американцы наговорили друг другу много самых приятных вещей, и Володя на другой день, поздно проснувшись,
увидел у себя на
столике пять женских перчаток и множество ленточек разных цветов, подаренных ему на память, и вспомнил, как он горячо целовался с почтенным шерифом и двумя репортерами, когда пил вместе с ними шампанское в честь освобождения негров и в честь полной свободы во всем мире.
— Да что вам сказать? Разве я знаю, чем?
Видите, в каком трактиришке все время просиживаю, и это мне всласть, т. е. не то чтобы всласть, а так, надо же где-нибудь сесть… Ну, был бы я хоть обжора, клубный гастроном, а то ведь вот что могу есть! (Он ткнул пальцем в угол, где на маленьком
столике, на жестяном блюдце, стояли остатки ужасного бифштекса с картофелем.)»
Все окна ее также выходили в сад и были растворены; свет и аромат в нее лил еще раздражительнее, и тут на длинной софе с золоченым загибом сидел у небольшого легкого
столика… тот, кого я
видел в последний раз, когда потерял сознание: высокий мужчина с полуседою головою — и он пел этот чудный псалом.
Не хватало мест. Толпа заполнила проходы. Лущили семечки и ждали с нетерпеливым любопытством. И странно было
видеть новую эту публику здесь, где раньше обедали за
столиками чопорные и разодетые курортные гости.
Возвращался домой с Печерниковым. Продрогли на морозе и проголодались. Зашли в первый попавшийся трактир. Спросили бутылку водки, закусили, сели за
столик. Вдруг
видим — входит Гаршин и с ним несколько молодых людей. Они подошли к стойке, выпили по рюмке водки.
Они поняли шутку и тоже улыбнулись, только жена не подняла лица: она перетирала чашечки чистым вышитым полотенцем. В кабинете я снова
увидел голубенькие обои, лампу с зеленым колпаком и
столик, на котором стоял графин с водою. И он был немного запылен.
Заглянул… Эх, ты, господи! Все пропустил! Катя уже лежала в постели, покрывшись одеялом, и читала. На ночном
столике горела свеча. Я
видел смуглые, нагие до плеч руки,
видел, как рубашка на груди выпукло поднималась. Горячо стучало в висках, дыхание стало прерывистым… Не знаю, сколько времени прошло. Катя приподнялась, потянулась к свече, я на миг
увидел над кружевным вырезом рубашки две белые выпуклости с тенью между ними, — и темнота все захлопнула.
И тогда — и тогда внезапно я вспомнил дом: уголок комнаты, клочок голубых обоев и запыленный нетронутый графин с водою на моем
столике — на моем
столике, у которого одна ножка короче двух других и под нее подложен свернутый кусочек бумаги. А в соседней комнате, и я их не
вижу, будто бы находятся жена моя и сын. Если бы я мог кричать, я закричал бы — так необыкновенен был этот простой и мирный образ, этот клочок голубых обоев и запыленный, нетронутый графин.
Помню мучительную дорогу, тряску вагона, ночные бреды и поты; помню, как в Москве, на Курском вокзале, в ожидании поезда, я сидел за буфетным
столиком в зимней шубе в июньскую жару, и было мне холодно, и очень хотелось съесть кусок кровавого ростбифа с хреном, который я
видел на буфетной стойке. В Туле мама по телеграмме встретила меня на вокзале. Мягкая постель, белые простыни, тишина. И на две недели — бред и полусознание.
— Не
вижу однокурсников… Стар… и к обеду опоздал… Приезжий я… вот сюда, к
столику… еще стаканчик…