Неточные совпадения
По крайней мере не надутый.
Вот новости! — я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлен,
И говорлив; а разве нет времен,
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Еще ли не сломил безмолвия печати?
Бывало, песенок где новеньких
тетрадьУвидит, пристает: пожалуйте списать.
А впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.
Райский хотел было пойти сесть за свои
тетради «записывать скуку», как
увидел, что дверь в старый дом не заперта. Он заглянул в него только мельком, по приезде, с Марфенькой, осматривая комнату Веры. Теперь вздумалось ему осмотреть его поподробнее, он вступил в сени и поднялся на лестницу.
От скуки он пробовал чертить разные деревенские сцены карандашом, набросал в альбом почти все пейзажи Волги, какие
видел из дома и с обрыва, писал заметки в свои
тетради, записал даже Опенкина и, положив перо, спросил себя: «Зачем я записал его?
Я влезал на крышу сарая и через двор наблюдал за ним в открытое окно,
видел синий огонь спиртовой лампы на столе, темную фигуру;
видел, как он пишет что-то в растрепанной
тетради, очки его блестят холодно и синевато, как льдины, — колдовская работа этого человека часами держала меня на крыше, мучительно разжигая любопытство.
— Я теперь только
вижу, что сделал ужасную ошибку, прочтя им эту
тетрадь! — проговорил Ипполит, с таким внезапно доверчивым видом смотря на Евгения Павловича, как будто просил у друга дружеского совета.
Странно было
видеть его могучую, широкоплечую фигуру, вечно согнутую над письменным столом, его полное, волосатое, румяное лицо, до половины закрытое листами словаря или
тетради.
Вернувшись из церкви, где ее
видел Лаврецкий, она тщательнее обыкновенного привела все у себя в порядок, отовсюду смела пыль, пересмотрела и перевязала ленточками все свои
тетради и письма приятельниц, заперла все ящики, полила цветы и коснулась рукою каждого цветка.
Калинович не утерпел и вошел, но невольно попятился назад. Небольшая комната была завалена книгами,
тетрадями и корректурами; воздух был удушлив и пропитан лекарствами. Зыков, в поношенном халате, лежал на истертом и полинялом диване. Вместо полного сил и здоровья юноши, каким когда-то знал его Калинович в университете, он
увидел перед собою скорее скелет, чем живого человека.
— Ступайте, — добавил он; и я
видел, как он в
тетради баллов поставил Иконину четыре.
Возвратясь в аудиторию, я
увидел, что мои
тетради переложены на заднюю лавку, а Оперов сидит на своем месте.
— Я вам говорю, что я положил тут
тетради, — сказал я, начиная нарочно горячиться, думая испугать его своей храбростью. — Все
видели, — прибавил я, оглядываясь на студентов; но хотя многие с любопытством смотрели на меня, никто не ответил.
Стал читать и
видел, что ей всё понятно: в её широко открытых глазах светилось напряжённое внимание, губы беззвучно шевелились, словно повторяя его слова, она заглядывала через его руку на страницы
тетради, на рукав ему упала прядь её волос, и они шевелились тихонько. Когда он прочитал о Марке Васильеве — Люба выпрямилась, сияя, и радостно сказала негромко...
Волнуясь, он торопливо перелистывал
тетрадь, ему хотелось в чём-то разубедить её, предостеречь и хотелось ещё чего-то — для себя. Девушка пошевелилась на стуле, села твёрже, удобнее — её движение несколько успокоило и ещё более одушевило старика: он
видел в её глазах новое чувство. Так она ещё не смотрела на него.
Иногда — всё реже — Кожемякин садился за стол, открывал свою
тетрадь и с удивлением
видел, что ему нечего записывать о людях, не к чему прицепиться в них. Все они сливались в один большой серый ком, было в каждом из них что-то своё, особенное, но — неясное, неуловимое — оно не задевало души.
—
Видишь, как бойко и мелко научился ты писать? Хорошо! А ещё лучше было бы, буде ты, сшив себе
тетрадь, усвоил привычку записывать всё, что найдёшь достойным сохранения в памяти. Сделай-ко это, и первое — приучишься к изложению мысли, а второе — украсишь одиночество твоё развлечением небесполезным. Человеческое — всегда любопытно, поучительно и должно быть сохраняемо для потомства.
И теперь, кружась по уличкам, Саша странным образом думал не о той, которою дышала ночь и весна, а о сестре: представлял, как сестра сидит там, догадывался о ее словах, обращенных к той, переживал ее взгляд, обращенный на ту,
видел их руки на одной
тетради; и мгновениями с волнующей остротой, задерживая дыхание, чувствовал всю ту непостижимую близость незаметных, деловых, рабочих прикосновений, которых не замечали, и не ценили, и не понимали обе девушки.
Было решено, чтоб студенты посещали булочную возможно реже. Не
видя их, я почти потерял возможность спрашивать о непонятном мне в прочитанных книгах и стал записывать вопросы, интересовавшие меня, в
тетрадь. Но однажды, усталый, заснул над нею, а пекарь прочитал мои записки. Разбудив меня, он спросил...
Я посмотрел толстую
тетрадь Арцыбашева и
увидел, что она написана очень четко и что только ссылки и выписки из грамот написаны мелко.
Мы
видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева на родине,
видели, как приняли родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась;
видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои
тетради, хотел сжечь книги и как потом отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но старуха не выздоравливала; герой мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать к решению остаться, и вслед за тем тотчас же приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал любимый свой труд и грядущую славу.
Я собрал бумаги и тетрадки и пошел к жене. Когда я, чувствуя сильное утомление и разбитость, прижал обеими руками к груди бумаги и
тетради и, проходя через спальню,
увидел свои чемоданы, то до меня из-под пола донесся плач…
— Извините, я пока еще ничего не
вижу, — сказал я, перелистывая
тетради. — Где у вас ведомость о поступлении пожертвований деньгами?
Молча глядели они в старинную
тетрадь и, не
видя слов пророческих, тихо качали головами и думали про себя, не новое ль чудо содеялось, не действом ли каким сокровенным исчезли из сказанья известные всем словеса.
Луиза приняла усердную дань его и, желая скрыть, хоть несколько, свое замешательство от приторных похвал, которыми ее осыпали, перевернула блестящую обложку и устремила на заглавие
тетради глаза; но,
видя, что это творение не относилось к ней, спешила с усмешкою передать его вблизи стоявшему Глику и сказала ему...
— Ну, сударыня, — начал старик, пригнувшись близко к дочери над
тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески-едким запахом отца, который она так давно знала. — Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь
видеть, угол abc…