Неточные совпадения
—
Видишь, я прав, — сказал опять слепой, ударив в ладоши, — Янко не боится ни моря, ни ветров, ни
тумана, ни береговых сторожей; прислушайся-ка: это не вода плещет, меня не обманешь, — это его длинные весла.
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне
видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый
туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Религиозные настроения и вопросы метафизического порядка никогда не волновали Самгина, к тому же он
видел, как быстро религиозная мысль Достоевского и Льва Толстого потеряла свою остроту, снижаясь к блудному пустословию Мережковского, становилась бесстрастной в холодненьких словах полунигилиста Владимира Соловьева, разлагалась в хитроумии чувственника Василия Розанова и тонула, исчезала в
туманах символистов.
Самгин, оглядываясь,
видел бородатые и бритые, пухлые и костлявые лица мужчин, возбужденных счастьем жить,
видел разрумяненные мордочки женщин, украшенных драгоценными камнями, точно иконы, все это было окутано голубоватым
туманом, и в нем летали, подобно ангелам, белые лакеи, кланялись их аккуратно причесанные и лысые головы, светились почтительными улыбками потные физиономии.
Открыв глаза, Самгин
видел сквозь
туман, что к тумбе прислонился, прячась, как зверушка, серый ботик Любаши, а опираясь спиной о тумбу, сидит, держась за живот руками, прижимая к нему шапку, двигая черной валяной ногой, коротенький человек, в мохнатом пальто; лицо у него тряслось, вертелось кругами, он четко и грустно говорил...
— Да, тяжелое время, — согласился Самгин. В номере у себя он прилег на диван, закурил и снова начал обдумывать Марину. Чувствовал он себя очень странно; казалось, что голова наполнена теплым
туманом и
туман отравляет тело слабостью, точно после горячей ванны. Марину он
видел пред собой так четко, как будто она сидела в кресле у стола.
— Молчун схватил. Павла, — помнишь? — горничная, которая обокрала нас и бесследно исчезла? Она рассказывала мне, что есть такое существо — Молчун. Я понимаю — я почти
вижу его — облаком,
туманом. Он обнимет, проникнет в человека и опустошит его. Это — холодок такой. В нем исчезает все, все мысли, слова, память, разум — все! Остается в человеке только одно — страх перед собою. Ты понимаешь?
Сквозь
туман Клим
видел свинцовый блеск воды, железные решетки набережных, неуклюжие барки, погруженные в черную воду, как свиньи в грязь.
Самгин посматривал на тусклые стекла, но не
видел за ними ничего, кроме сизоватого
тумана и каких-то бесформенных пятен в нем. Наконец толпа исчезала, и было видно, как гладко притоптан ею снег на мостовой.
Самгин
видел пред собою голый череп, круглое лицо с маленькими глазами, оно светилось, как луна сквозь
туман; раскалывалось на ряд других лиц, а эти лица снова соединялись в жуткое одно.
Самгин не выспался, идти на улицу ему не хотелось, он и на крышу полез неохотно. Оттуда даже невооруженные глаза
видели над полем облако серовато-желтого
тумана. Макаров, посмотрев в трубу и передавая ее Климу, сказал, сонно щурясь...
— Воинов, — глубоким басом, неохотно назвал себя лысый; пожимая его холодную жесткую руку, Самгин
видел над своим лицом круглые, воловьи глаза, странные глаза, прикрытые синеватым
туманом, тусклый взгляд их был сосредоточен на конце хрящеватого, длинного носа. Он согнулся пополам, сел и так осторожно вытянул длинные ноги, точно боялся, что они оторвутся. На узких его плечах френч, на ногах — галифе, толстые спортивные чулки и уродливые ботинки с толстой подошвой.
Эту картинную смерть Самгин
видел с отчетливой ясностью, но она тоже не поразила его, он даже отметил, что мертвый кочегар стал еще больше. Но после крика женщины у Самгина помутилось в глазах, все последующее он уже
видел, точно сквозь
туман и далеко от себя. Совершенно необъяснима была мучительная медленность происходившего, — глаза
видели, что каждая минута пересыщена движением, а все-таки создавалось впечатление медленности.
Вера в случайности,
туман галлюцинации исчезали из жизни. Светла и свободна, открывалась перед ней даль, и она, как в прозрачной воде,
видела в ней каждый камешек, рытвину и потом чистое дно.
— Да, лучше оставим, — сказала и она решительно, — а я слепо никому и ничему не хочу верить, не хочу! Вы уклоняетесь от объяснений, тогда как я только
вижу во сне и наяву, чтоб между нами не было никакого
тумана, недоразумений, чтоб мы узнали друг друга и верили… А я не знаю вас и… не могу верить!
Райский начал мысленно глядеть, куда глядит Васюков, и
видеть, что он
видит. Не стало никого вокруг: ни учеников, ни скамей, ни шкафов. Все это закрылось точно
туманом.
— Вот
видите: мне хочется пройти с Марфенькой практически историю литературы и искусства. Не пугайтесь, — поспешил он прибавить, заметив, что у ней на лице показался какой-то
туман, — курс весь будет состоять в чтении и разговорах… Мы будем читать все, старое и новое, свое и чужое, — передавать друг другу впечатления, спорить… Это займет меня, может быть, и вас. Вы любите искусство?
По временам мы
видим берег, вдоль которого идем к северу, потом опять
туман скроет его. По ночам иногда слышится визг: кто говорит — сивучата пищат, кто — тюлени. Похоже на последнее, если только тюлени могут пищать, похоже потому, что днем иногда они целыми стаями играют у фрегата, выставляя свои головы, гоняясь точно взапуски между собою. Во всяком случае, это водяные, как и сигнальщик Феодоров полагает.
Я, пробуждаясь от дремоты,
видел только — то вдалеке, то вблизи, как в
тумане, — суконный ночной чепчик, худощавое лицо, оловянные глаза, масляную куртку, еще косу входившего китайца-слуги да чувствовал запах противного масла.
Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы — не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его
увидите, рисуйте с торцовой мостовой Невского проспекта, когда солнце, излив огонь и блеск на крыши домов, протечет чрез Аничков и Полицейский мосты, медленно опустится за Чекуши; когда небо как будто задумается ночью, побледнеет на минуту и вдруг вспыхнет опять, как задумывается и человек, ища мысли: по лицу на мгновенье разольется
туман, и потом внезапно озарится оно отысканной мыслью.
Где же Тенериф?» — спрашиваю я, пронзая взглядом золотой
туман и
видя только бледно-синий очерк «облака», как казалось мне.
Как ни привыкнешь к морю, а всякий раз, как надо сниматься с якоря, переживаешь минуту скуки: недели, иногда месяцы под парусами — не удовольствие, а необходимое зло. В продолжительном плавании и сны перестают сниться береговые. То снится, что лежишь на окне каюты, на аршин от кипучей бездны, и любуешься узорами пены, а другой бок судна поднялся сажени на три от воды; то
видишь в
тумане какой-нибудь новый остров, хочется туда, да рифы мешают…
Они палят и в
туман, ночью, не
видя неприятеля.
А теперь, в
туман, дед, как ни напрягал зрение, не мог
видеть Нервинского маяка.
Этот Альфонс Богданыч —
видели? — такого, я думаю,
туману напустил…
Данилушку он
видел точно в
тумане и теперь шел через столовую по мягкой тропинке с каким-то тяжелым предчувствием: он боялся услышать знакомый шорох платья, боялся звуков дорогого голоса и вперед чувствовал на себе пристальный и спокойный взгляд той, которая для него навсегда была потеряна.
Вдруг радиус моего кругозора стал быстро сокращаться: навалился густой
туман. Точно стеной, отделил он меня от остального мира. Теперь я мог
видеть только те предметы, которые находились в непосредственной близости от меня. Из
тумана навстречу мне поочередно выдвигались то лежащее на земле дерево, то куст лозняка, пень, кочка или еще что-нибудь в этом роде.
Картина, которую я
увидел, была необычайно красива. На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий
туман. Испуганная моими шагами, стая уток с шумом снялась с воды и с криком полетела куда-то в сторону, за болото.
Стрелок объяснил мне, что надо идти по тропе до тех пор, пока справа я не
увижу свет. Это и есть огонь Дерсу. Шагов триста я прошел в указанном направлении и ничего не
увидел. Я хотел уже было повернуть назад, как вдруг сквозь
туман в стороне действительно заметил отблеск костра. Не успел я отойти от тропы и пятидесяти шагов, как
туман вдруг рассеялся.
Часов в девять вечера прошел короткий, но сильный дождь, после которого
туман сразу исчез и мы
увидели красивое звездное небо. И это небо, по которому широкой полосой протянулся Млечный Путь, и темный океан, в котором разом отражались все светила небесные, одинаково казались беспредельно глубокими.
Напрасно я рассчитывал
увидеть долину Билимбе: я ничего не
видел, кроме дождя и
тумана.
В это время я
увидел в
тумане что-то громоздкое и большое.
Оказалось, что в
тумане мы внезапно вышли на берег и заметили это только тогда, когда у ног своих
увидели окатанную гальку и белую пену прибойных волн.
Что эта дрянная кляча не Малек-Адель, что между ею и Малек-Аделем не существовало ни малейшего сходства, что всякий мало-мальски путный человек должен был с первого разу это
увидеть, что он, Пантелей Чертопханов, самым пошлым образом обманулся — нет! что он нарочно, преднамеренно надул самого себя, напустил на себя этот
туман, — во всем этом теперь уже не оставалось ни малейшего сомнения!
Я спал плохо, раза два просыпался и
видел китайцев, сидящих у огня. Время от времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся в бурку и заснул крепким сном. Перед солнечным восходом пала на землю обильная роса. Кое-где в горах еще тянулся
туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
Другой достопримечательностью поста была маленькая чугунная пушка на неподвижном деревянном лафете. Я
видел ее в полном пренебрежении на площади около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена была в пост Ольги для того, чтобы во время
тумана подавать сигналы кораблям, находящимся в открытом море.
К полудню мы поднялись на лесистый горный хребет, который тянется здесь в направлении от северо-северо-востока на юго-юго-запад и в среднем имеет высоту около 0,5 км. Сквозь деревья можно было
видеть другой такой же перевал, а за ним еще какие-то горы. Сверху гребень хребта казался краем громадной чаши, а долина — глубокой ямой, дно которой терялось в
тумане.
К утру я немного прозяб. Проснувшись, я
увидел, что костер прогорел. Небо еще было серое; кое-где в горах лежал
туман. Я разбудил казака. Мы пошли разыскивать свой бивак. Тропа, на которой мы ночевали, пошла куда-то в сторону, и потому пришлось ее бросить. За речкой мы нашли другую тропу. Она привела нас к табору.
Смотри туда, Купава!
Видишь, Солнце
На западе, в лучах зари вечерней,
В пурпуровом
тумане утопает!
Воротится ль оно назад?
— Жаль мне вас, а может, оно и к лучшему, вы в этом направлении долго не останетесь, в нем слишком пусто и тяжело. А вот, — прибавила она, улыбаясь, — наш доктор, тот неизлечим, ему не страшно, он в таком
тумане, что не
видит ни на шаг вперед.
Чернея сквозь ночной
туман,
С поднятой гордо головою,
Надменно выпрямив свой стан,
Куда-то кажет вдаль рукою
С коня могучий великан;
А конь, притянутый уздою,
Поднялся вверх с передних ног,
Чтоб всадник дальше
видеть мог.
— Я должен вам покаяться, что я поторопился к вам приехать не без цели, — сказал я, наконец, ему, — я боялся, что атмосфера, которой вы окружены, слишком английская, то есть туманная, для того, чтоб ясно
видеть закулисную механику одной пьесы, которая с успехом разыгрывается теперь в парламенте… чем вы дальше поедете, тем гуще будет
туман. Хотите вы меня выслушать?
Но, увы! — вглядываясь в живые картины, выступающие для меня теперь из
тумана прошлого, я решительно
вижу себя вынужденным отказаться от этого эффектного мотива.
[Немного севернее Крильона я
видел камни, на которые несколько лет назад наткнулся и сел пароход «Кострома», обманутый этими
туманами.
Однажды в ясную солнечную погоду я
видел, как с моря надвигалась стена
тумана совершенно белого, молочного цвета; походило на то, как будто с неба на землю опустился белый занавес.
Он отдался ей всею душой, полюбил Сахалин и, подобно тому, как мать не
видит в своем любимом детище недостатков, так он на острове, который сделался его второю родиной, не замечал промерзлой почвы и
туманов.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета в поле, притаясь в самом еще не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси не
увидят охотника, если он просто лежит на земле, и, наконец, подъезжая на лодке к спящим на берегу гусям, ибо по воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь не услышит приближающейся в ночном
тумане лодки.
В это время потянул слабый ветерок.
Туман пришел в движение, и тогда шагах в четырехстах впереди мы
увидели орочское селение Дата.
Крепко обнимаю вас обеих. До свидания! Где и как — еще не знаю. Все наши сердечно вас приветствуют. Подробности о предположениях каждого расспрашивайте у Натальи Дмитриевны. Она лучше расскажет, нежели я напишу. Я сам еще как в
тумане вижу даль.
Теперь не знаю, что тебе сказать — на твое сердечное излияние. И я в
тумане. Авось явится солнышко. Все в каком-то недоумении. Невольно продолжается то, что было при тебе. Просто чудеса! Видно, так надобно для испытания. Дело необыкновенное. Не испугайся, когда
увидишь меня…