Неточные совпадения
Ракитин
удивлялся на их восторженность и обидчиво злился, хотя и мог бы сообразить, что у обоих как раз сошлось все, что могло потрясти их
души так, как случается это нечасто
в жизни. Но Ракитин, умевший весьма чувствительно понимать все, что касалось его самого, был очень груб
в понимании чувств и ощущений ближних своих — отчасти по молодой неопытности своей, а отчасти и по великому своему эгоизму.
О Катерине Ивановне он почти что и думать забыл и много этому потом
удивлялся, тем более что сам твердо помнил, как еще вчера утром, когда он так размашисто похвалился у Катерины Ивановны, что завтра уедет
в Москву,
в душе своей тогда же шепнул про себя: «А ведь вздор, не поедешь, и не так тебе будет легко оторваться, как ты теперь фанфаронишь».
— Эх, молодой человек, молодой человек, — продолжал доктор с таким выражением, как будто
в этих двух словах заключалось что-то для меня весьма обидное, — где вам хитрить, ведь у вас еще, слава богу, что на
душе, то и на лице. А впрочем, что толковать? я бы и сам сюда не ходил, если б (доктор стиснул зубы)… если б я не был такой же чудак. Только вот чему я
удивляюсь: как вы, с вашим умом, не видите, что делается вокруг вас?
И ему вдруг нетерпеливо, страстно, до слез захотелось сейчас же одеться и уйти из комнаты. Его потянуло не
в собрание, как всегда, а просто на улицу, на воздух. Он как будто не знал раньше цены свободе и теперь сам
удивлялся тому, как много счастья может заключаться
в простой возможности идти, куда хочешь, повернуть
в любой переулок, выйти на площадь, зайти
в церковь и делать это не боясь, не думая о последствиях. Эта возможность вдруг представилась ему каким-то огромным праздником
души.
С этой-то поры разлилась
в душе его та мягкость, та невозмутимая ясность, которой мы
удивляемся в наших губернских Цинциннатах [18], пользующихся вполне безгрешными доходами.
Уже раз проникнув
в душу, страх нескоро уступает место другому чувству: он, который всегда хвастался, что никогда не нагибается, ускоренными шагами и чуть-чуть не ползком пошел по траншее. «Ах, нехорошо!» подумал он, спотыкнувшись, «непременно убьют», и, чувствуя, как трудно дышалось ему, и как пот выступал по всему телу, он
удивлялся самому себе, но уже не покушался преодолеть своего чувства.
И как же все
удивились, когда вдруг, два месяца по выходе
в отставку, у Ивана Ивановича Мизинчикова явилось превосходнейшее имение, во сто
душ, ровно
в сорока верстах от графского, купленное им у какого-то промотавшегося гусарa, прежнего его приятеля!
Как она ни старалась не выдать того, что
в ней происходило, тоска взволнованной
души сказывалась
в самом ее наружном спокойствии, и родные ее часто были вправе пожимать плечами,
удивляться и не понимать ее «странностей».
Так обыкновенно дюжинные и испорченные натуры судят о натуре сильной и свежей: они, судя по себе, не понимают чувства, которое схоронилось
в глубине
души, и всякую сосредоточенность принимают за апатию; когда же наконец, не будучи
в состоянии скрываться долее, внутренняя сила хлынет из
души широким и быстрым потоком, — они
удивляются и считают это каким-то фокусом, причудою, вроде того, как им самим приходит иногда фантазия впасть
в пафос или кутнуть.
Его жест смутил Фому, он поднялся из-за стола и, отойдя к перилам, стал смотреть на палубу баржи, покрытую бойко работавшей толпой людей. Шум опьянял его, и то смутное, что бродило
в его
душе, определилось
в могучее желание самому работать, иметь сказочную силу, огромные плечи и сразу положить на них сотню мешков ржи, чтоб все
удивились ему…
Барон, молча поклонившись княгине и Петицкой, устремил на первую из них грустный взгляд: он уже слышал о странном выборе ею предмета любви и
в душе крайне
удивлялся тому.
Разговор продолжался
в том же тоне. Клеопатра Николаевна на этот раз очень ловко держала себя с Эльчаниновым: она не кокетничала уж с ним, а просто хвалила его,
удивляясь его глубокой привязанности к Анне Павловне, говоря, что так чувствовать может только человек с великой
душою. Словом, она всеми средствами щекотала самолюбие молодого человека.
Слушаю и
удивляюсь: всё это понятно мне и не только понятно, но кажется близким, верным. Как будто я и сам давно уже думал так, но — без слов, а теперь нашлись слова и стройно ложатся предо мною, как ступени лестницы вдаль и вверх. Вспоминаю Ионины речи, оживают они для меня ярко и красочно. Но
в то же время беспокойно и неловко мне, как будто стою на рыхлой льдине реки весной. Дядя незаметно ушёл, мы вдвоём сидим, огня
в комнате нет, ночь лунная,
в душе у меня тоже лунная мгла.
Когда священник с крестом обернулся к нам, поздравил и сказал, что он крестил меня и вот бог привел и венчать, Катя и его мать поцеловали нас, и послышался голос Григория, зовущего карету, я
удивилась и испугалась, что все кончено уже, а ничего необыкновенного, соответствующею совершившемуся надо мною таинству, не сделалось
в моей
душе.
Но мне все чаще думалось, что, любя доброе, как дети сказку,
удивляясь его красоте и редкости, ожидая как праздника, — почти все люди не верят
в его силу и редкие заботятся о том, чтоб оберечь и охранить его рост. Все какие-то невспаханные
души: густо и обильно поросли они сорной травою, а занесет случайно ветер пшеничное зерно — росток его хиреет, пропадает.
Вполне уверенная
в счастии своей дочери, перед которою
в глубине
души признавала себя виноватою,
удивляясь, не понимая, как она до сих пор так мало ценила и красоту, и ангельскую доброту, и безграничную дочернюю любовь своей Наташи, — она почувствовала сама такую нежность и любовь к ней, которая мгновенно овладела всем ее существом, перед которою побледнели все ее другие желания и привязанности, все горячие увлечения.
Неужели из вас никому не случалось отдаваться безотчетно и бесцельно обаятельному влиянию женщины, вовсе не близкой, долго смотреть на нее, долго ее слушать, встречаться взглядом, привыкнуть к ее улыбке и так вжиться
в эту летучую симпатию, что вы потом
удивляетесь ее силе, когда эта женщина исчезает; и вы себя чувствуете как-то оставленным, одиноким; какая-то горечь наполняет
душу, и весь вечер испорчен, и вы торопитесь домой и сердитесь, что у вас
в передней нагорело на свече и что сигара скверно курится, — все оттого, что сыграли роман
в полтора часа, роман с завязкой и развязкой.
Глуховцев. Сильнее нельзя любить. Видишь ли, настоящую любовь можно узнать по тому, насколько от нее человек становится лучше, и еще по тому, Оль-Оль, насколько от нее
в душе светлеет. А у меня так светло теперь, что я
удивляюсь. Ведь ты знаешь, Олечка, как мучили меня всякие проклятые вопросы, а теперь ничего: только радость, только свет, только любовь. И петь хочется… как Блохину.
И когда прошел кузнец, и скрылась красная
в черном мраке искра, — Елена
удивилась своей внезапной радости и
удивилась тому, что она все еще нежно и трепетно играет
в ее
душе. Почему возникает, откуда приходит эта радость, исторгающая из груди смех и зажигающая огни
в глазах, которые только что плакали? Не красота ли радует и волнует? И не всякое ли явление красоты радостно?
Даже птицы быстроте его
удивлялись, — говорили: «Вот
в „Московских ведомостях“ пишут, будто у зайцев не
душа, а пар — а вон он как… улепетывает!»
Ардальон хотя и напускал на себя злобственную мрачность, тем не менее
в глубине
души был очень доволен собой: ему все
удивлялись, все его слушали, все ему сочувствовали, даже… уважать его стали гораздо более прежнего. Таким образом, относительно уважения он не ошибся
в расчете.
Милый Зевс!
Удивляюсь тебе; всему ты владыка,
Все почитают тебя, сила твоя велика,
Взорам открыты твоим помышленья и
души людские,
Высшею властью над всем ты обладаешь, о, царь!
Как же, Кронид, допускает
душа твоя, чтоб нечестивцы
Участь имели одну с тем, кто по правде живет,
Чтобы равны тебе были разумный
душой и надменный,
В несправедливых делах жизнь проводящий свою?
Кто же, о кто же из смертных, взирая на все это, сможет
Вечных богов почитать?
— Я
удивляюсь вам, Михаил Андреевич, как вы, несомненно образованный человек, находите удобным говорить
в таком тоне при женщине о другой женщине и еще, вдобавок, о моей знакомой, более… о моем друге… да, прошу вас знать, что я считаю бедную Лару моим другом, и если вы будете иметь случай, то прошу вас не отказать мне
в одолжении, где только будет удобно говорить, что Лара мой самый близкий, самый искренний друг, что я ее люблю нежнейшим образом и сострадаю всею
душой ее положению.
Детьми мы все очень стеснялись его, чувствовали себя При папе связанно и неловко. Слишком он был ригористичен, слишком не понимал и не переваривал ребяческих шалостей и глупостей, слишком не чувствовал детской
души. Когда он входил
в комнату, сестренки, игравшие
в куклы или
в школу, смущенно замолкали. Папа страдал от этого,
удивлялся, почему они бросили играть, просил продолжать, замороженные девочки пробовали продолжать, но ничего не выходило.
Чухонец чему-то
удивлялся, идиотски-широко улыбался, когда восклицал «га!», и то и дело продувал свою вонючую трубку. Климов, которому нездоровилось и тяжело было отвечать на вопросы, ненавидел его всей
душой. Он мечтал о том, что хорошо бы вырвать из его рук сипевшую трубку и швырнуть ее под диван, а самого чухонца прогнать куда-нибудь
в другой вагон.
Вообще, вспоминая детство,
удивляюсь: как мало все эти игральные свирепства грязнили
душу, как совершенно не претворялись
в жизнь.
Насмелился солдат, —
в суете да с обиды и мышь храбра, — дернул рюмку-другую. С полковым батюшкой чокнулся, хоть он и не офицерской линии, однако вроде вольного человека. Хватил по третьей, — барыне за адъютантовой спиной подмигнул: сторонись,
душа, оболью. Четвертую грибком осадил. От пятой еле его Илья отодрал, — не жаль себя, да жаль водочки… Кругом народ исподтишка
удивляется: ай да помещик, ужели барыня на его имя имение отписала? Ишь хлещет, будто винокуренный завод пропивает.
Альбина очень
удивлялась этому, считая себя вполне ничтожной
в сравнении с умной, образованной красавицей Вандой, но не могла не знать, что это так, и не могла не радоваться этому, потому что сама всеми силами своей
души полюбила Мигурского, полюбила так, как любят только
в первый раз и только один раз
в жизни.